Джеймс Чейз - Что лучше денег?
Меня все больше одолевала тревога. В памяти моей начинало оживать прошлое. Я приказывал себе не поддаваться панике. В конце концов, телевизионная передача идет только на наш округ, отсюда до Лос-Анджелеса далеко.
— Я пытаюсь договориться с журналом «Лайф» насчет репортажа о строительстве моста, — продолжал Криди. — Они на это клюнут. Для нашего города было бы совсем неплохо попасть в «Лайф».
Моя тревога сразу переросла в панику. «Лайф» читают во всем мире. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы в журнале появилась моя фотография.
Джек радостно воскликнул:
— Похоже, мы становимся знаменитой парой, Джефф. Да и пора. Мы поработали на славу.
Криди вытащил свой блокнот.
— Раз уж вы знамениты, сообщите некоторые сведения о себе. Я хочу подготовиться к телеинтервью. Давайте основные факты: где родились, кто родители, ваша профессиональная подготовка, участие в войне, чем занимались после войны, планы на будущее и прочее в том же духе.
Джек начал рассказывать о себе, а меня бросило а жар. Что я скажу о своей жизни в Лос-Анджелесе?
Когда пришла моя очередь, все было просто, пока дело не дошло до возвращения домой из госпиталя.
Криди сказал:
— Вы возобновили занятия, а потом неожиданно бросили колледж, так ведь?
— Да. — Мне не хотелось говорить ему неправду, и я выбирал слова с большой осторожностью. — Я не мог засадить себя за книги. Через три месяца я бросил колледж и некоторое время ничего не делал.
— Вот как? — сказал он с интересом. — Где же вы были?
— Везде понемногу. Я просто слонялся без дела.
Он быстро взглянул на меня.
— А на что вы жили?
— Пробавлялся временными работами.
Теперь и Джек заинтересовался.
— Ты никогда мне об этом не говорил, — сказал он. — Я думал, ты все время занимался строительством.
— Год или около этого я бездельничал.
— Это могло бы придать нашему интервью некоторый колорит, — сказал Криди. — Где вы были? Какие работы выполняли?
Надо было закругляться, пока не запахло жареным.
— Мне не хотелось бы ворошить прошлое, — сказал я. — Может быть, не будем об этом, если вам все равно?
Криди посмотрел на меня и пожал плечами.
— Нет так нет. Что вы собираетесь сделать с деньгами, которые заработаете на строительстве моста?
У меня отлегло от сердца. Это был легкий вопрос.
— Наверно, куплю дом. Может быть, даже выстрою.
Криди захлопнул свой блокнот.
— Ладно, на сегодня, пожалуй, хватит. Не забудьте, что в субботу банкет.
Как только Криди закрыл за собой дверь, мы вновь с головой ушли в работу, и мне некогда было думать об этой неожиданно свалившейся на меня известности.
Я вспомнил об этом лишь по дороге домой, и вот тогда на душе у меня стало неспокойно. Рима начала всплывать из глубин туманного прошлого, как некая реальность, которая может вторгнуться в мое настоящее и будущее.
Допустим, она наткнулась на мою фотографию в газетах и узнала меня. Что она сделает? Это зависит от того, в каком она состоянии. Может быть, теперь она уже вылечилась и стала нормальным порядочным человеком. Может быть, ее уже нет в живых. Я убеждал себя, что не надо беспокоиться. Она канула в прошлое, и все шансы за то, что там она и останется.
Когда я вошел в нашу квартиру. Сарита ждала меня к обеду. Яркое пламя камина, бокалы для сухого мартини на столе, атмосфера домашнего уюта, которую способна создать только истинная любовь жены к мужу, — все это рассеяло мою тревогу.
Я обнял ее, прижавшись щекой к щеке и благословляя судьбу, пославшую мне эту женщину.
— У тебя усталый вид, Джефф! Как идут дела?
— Дыхнуть некогда. А работы еще уйма. — Я поцеловал ее и опустился на стул. — Хорошо быть дома! В субботу вечером в нашу честь дают банкет, а в воскресенье мы с Джеком должны выступить в телевизионной программе.
Она приготовила два коктейля.
— Похоже, я вышла замуж за знаменитость.
— Если и так, то это твоя заслуга, — сказал я, поднимая свой бокал. — Это ты начала строить мост.
— Не я, а, Шопен.
После обеда мы сидели у камина — я в кресле, а Сарита на полу, прислонив голову к моему колену.
— Вскоре у нас появятся свободные деньги, — сказал я. — Криди спросил меня, что я собираюсь с ними делать. Я сказал ему, что подумываю о постройке собственного дома. Как ты на это смотришь?
— Не нужно ничего строить, Джефф. Я видела дом, который нам идеально подошел бы.
— Вот как! Где?
— Тот коттеджик на Симеоне-Хилл. Он принадлежит мистеру Терреллу. В прошлом году они с женой приглашали меня на обед. О, Джефф! Там все есть, и он не очень большой.
— А с чего ты взяла, что он продается?
— Вчера я встретила мистера Террелла. Они переезжают в Майами, потому что его жене нужен солнечный климат. Конечно, решать тебе, но ты должен взглянуть на него. Я уверена, что ты в него влюбишься!
— Что хорошо для тебя, хорошо и для меня. А ты не знаешь, сколько он за него хочет?
— Завтра я позвоню ему и спрошу.
В нашей фирме не я один планировал тратить деньги.
Когда на следующее утро я пришел в контору, Джек объявил мне, что покупает «сандербэрд».
— А почему бы и не щегольнуть хорошим автомобилем! Для чего тогда деньги, если их не тратить? И еще я решил, что пора подкупить новую мебель. Не попросишь ли ты Сариту помочь мне? У меня самого нет на это времени.
— Приходи к нам вечером обедать и сам ее попроси. Мы с ней думаем насчет покупки коттеджа Террелла на Симеонс-Хилл. Сарита сегодня должна навести справки.
— Мы добились успеха, дружище! — ухмыльнулся Джек. — И я хочу пожить в свое удовольствие.
Он собрал бумаги в пачку и запихнул ее в свой портфель.
— Мне пора бежать. До вечера.
Все утро я вел переговоры с подрядчиками и подсчитывал стоимость предстоящих работ. Во время ленча, когда я доедал сэндвич, в кабинет ворвался Криди с двумя парнями, один из которых был вооружен камерой «Роллифлекс» и лампой-вспышкой. При виде фотоаппарата во мне опять шевельнулась тревога.
— Это ребята из журнала «Лайф», — сказал Криди. — Я почти все им рассказал. Они хотят просто сфотографировать вас за рабочим столом. Осборн здесь?
Не успел я сказать, что Джек на стройке, как сверкнула лампа-вспышка.
— Послушайте, я вовсе не хочу фотографироваться для вашего журнала, — сказал я. — Мне…
— Он скромный, — рассмеялся Криди. — Еще как хочет! Кто не захотел бы увидеть свою фотографию в «Лайфе»!
Фоторепортер продолжал щелкать своей камерой, и я понимал, что мне не отвертеться. Я все-таки приложил руку к лицу, чтобы закрыть шрам, но этим лишь привлек к нему внимание второго репортера.
— Это у вас еще с войны, мистер Холлидей?
— Да.
— Мы хотели бы показать его на фотографии. Пожалуйста, поверните лицо чуть влево.
— Я не собираюсь его рекламировать, — сказал я резким тоном. — Если у вас все, я займусь своей работой.
Я поймал на себе неодобрительный взгляд Криди, но меня это не волновало.
Парни из «Лайфа» переглянулись, затем фоторепортер двинулся к двери, а другой спросил:
— Мистер Холлидей, вы лежали в клинике пластической хирургии Холланд-Сити, верно?
— Да.
— Досталось?
— Как и другим.
Он сочувственно улыбнулся.
— Говорят, вы играете на пианино. Это верно?
— Когда есть время.
Я забыл о фоторепортере и отнял руку от лица, но вспышка блица напомнила мне, что он еще здесь. Затем второй репортер пожал мне руку, сказав при этом, что он получил все, что хотел, и они ушли вместе с Крида.
Настроение было испорчено на весь день, работа не клеилась. Я не мог отвязаться от мысли о фотографиях, которые появятся в «Лайфе». Кто из моих знакомых по Лос-Анджелесу признает в Джеффе Холлидее Джеффа Гордона и что он при этом подумает?
К тому времени, когда я приехал домой, прихватив с собой Джека, мне удалось стряхнуть в себя чувство подавленности.
Сарита была возбуждена. Она разговаривала с мистером Терреллом, и тот сказал ей, что уезжает через два месяца. Поэтому, если коттедж нам подойдет, мы можем его купить.
Сарита договорилась, что мы приедем смотреть его после обеда.
За обедом Джек рассказал ей о том, каким образом он хотел бы обставить свою квартиру, и Сарита обещала ему помочь.
Мы втроем поехали на Симеонс-Хилл. Коттедж Терреллов, расположенный на холме, с большим садом и с видом на реку, понравился мне с первого взгляда. Но теперь в моем подсознании шевелился страх, и я держал свое мнение при себе.
Осмотрев коттедж изнутри, я убедился, что Сарита не зря его расхваливала. Это было именно то, что мы хотели: три спальни, большая гостиная, кабинет, кухня со всевозможными кнопочными устройствами, а во внутреннем дворике — встроенный бар и большой кирпичный камин с рамой и вертелом. Он продавался за тридцать тысяч, и это была божеская цена.
