Часы смерти [Литрес] - Джон Диксон Карр
– Вы не ослышались.
– Но это не…
– Это тот самый Питер Стенли, который занимал вашу должность лет двенадцать-тринадцать назад. Он сейчас наверху. Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Я смутно помню, что он неожиданно подал в отставку или что-то в этом роде, но совершенно не знаю подробностей.
Хэдли устремил долгий взгляд на камин.
– Он подал в отставку после того, как застрелил безоружного человека, не оказавшего никакого сопротивления при аресте, – хмуро сказал он. – Кроме этого, он произвел арест, когда бедняга Эймс еще не собрал все необходимые улики. Хотел присвоить себе всю честь раскрытия преступления. Кому об этом и знать, как не мне: ведь именно в той неразберихе я и получил повышение. Это произошло при реорганизации в тысяча девятьсот девятнадцатом году, когда образовалась Большая четверка[9]. У Стенли нашлись смягчающие обстоятельства. Во время войны он настоял на отправке его в действующую армию; нервы у него совсем расшатались. В том состоянии пистолет ему можно было доверить, разве что зарядив его пистонками. Поэтому ему позволили выйти в отставку. Он ведь всадил четыре пули в голову старику Хоупу, банковскому служащему, который хотя и скрывался от полиции, но был безобиден, как кролик. – Хэдли неуютно заворочался в кресле. – Мне это не нравится, Фелл. Совсем не нравится. Почему вы сразу не сказали мне, что он замешан в этой истории? Это… мм… бросит тень на всю полицию Лондона, если какая-нибудь газетенка об этом пронюхает. Что же касается Стенли… – Его глаза превратились в узкие щелки, и он замолчал с неловким видом.
– У вас сейчас есть заботы поважнее, дружище. Что сообщает Эймс в своем донесении?
Хэдли с трудом заставлял себя вернуться к насущным проблемам.
– Да, я полагаю… нет, конечно, это невозможно… Проклятое невезение: надо же случиться такому, когда до пенсии мне остался всего месяц!.. Н-да. Хм. Так на чем я остановился? Тут у него не много. Он пишет:
«В дополнение к моему донесению, датированному первым сентября, я теперь считаю, что могу с достоверностью утверждать следующее: женщина, убившая 27 августа с. г. Ивэна Томаса Мандерса, дежурного администратора универмага „Геймбридж“, проживает в номере 16 на Линкольнз-Инн-Филдз. Действуя в соответствии с анонимно полученной информацией, о которой указывалось в донесении от 1 сентября…»
– Оно у вас есть?
– Да. Но слушайте дальше:
«…я снял комнату в номере 21 по Портсмут-стрит, Линкольнз-Инн-Филдз, примыкающем к таверне „Герцогиня Портсмутская“, под видом бывшего часовщика, ныне опустившегося и пристрастившегося к спиртному. Частный бар этой таверны собирает у себя всех мужчин и одну из женщин, проживающих в номере 16 на Линкольнз-Инн-Филдз; кроме того, с кувшином за пивом сюда заходят еще две…»
Кстати, – прервал чтение Хэдли, – сколько всего женщин в доме?
– Пять. Трех из них вы видели. – Доктор Фелл быстро объяснил ему, кто есть кто. – Две другие, по-видимому, будут некая миссис Горсон, занимающаяся хозяйством под общим руководством Ля Стеффинз, и горничная, имени которой мы не знаем. Ставлю шесть пенсов, что именно эти две и ходят брать пиво в розлив. Будет интересно узнать, кто из оставшихся трех женщин бывает в баре. Я знаю «Герцогиню Портсмутскую». Место довольно затхлое, но весьма своеобразное, даже с некоторой претензией на роскошь… Итак?
– «Два дня назад, 2 сентября, мой до тех пор анонимный информант посетил меня в моей комнате, обнаружив знание того, кто я такой и с какой целью поселился здесь. (На данный момент я должен воздержаться от указаний на пол информанта и изложения прочих деталей.) По мотивам, оставшимся неизвестными, мне было предложено дальнейшее сотрудничество. Информант сообщил, что видел у некой женщины два предмета из списка вещей, похищенных в универмагах (полный список содержится в донесении от 27 августа), а именно: 1) платиновый браслет с бирюзой, стоимостью 15 фунтов стерлингов; 2) часы в золотом корпусе начала XVIII века с надписью: „Томас Нифтон из Экс-Киз в Лотбери, Лондон, fecit“[10], выставленные в рекламной витрине „Геймбриджа“ и предоставленные универмагу Й. Карвером. Информант также заявил, что вечером 27 августа видел, как та же женщина сожгла в камине пару коричневых лайковых перчаток, запачканных кровью…»
– Ого! – воскликнул доктор Фелл.
– Да. Весьма скверная собралась под этой крышей компания. Кто-то, – проворчал Хэдли, – очень стремится отправить кого-то еще на виселицу и при этом заключает таинственный и непонятный пакт с офицером полиции. Впрочем, нет, не совсем. Слушайте дальше:
«В итоге мое положение на сегодняшнее утро оставалось следующим. Информант выразил готовность выступить свидетелем на судебном процессе и дать вышеперечисленные показания, но отказался выступить с обвинением, которое позволило бы нам затребовать ордер на арест, опасаясь, что улики могли быть уничтожены. Информант указал, что во всем, что касается подготовки и производства ареста, инициатива должна исходить целиком от нас…»
Разумная леди, – заметил Хэдли, – или джентльмен. Я на своем веку знавал немало таких сыщиков-любителей, и, скажу вам, это подлейшая порода из всех двуногих. Или это была ловушка? Сомневаюсь. Та-ак…
«Поэтому я предложил моему информанту обеспечить мое проникновение (тайное) в дом, где я частным образом мог бы осмотреть находящиеся во владении обвиняемой вещи и удостоверить свое начальство, что мы располагаем уликами для выдачи ордера…»
Чертов идиот! Он не должен был писать об этом в официальном донесении. Теперь это непременно выплывет наружу, и каждая задница будет вопить об этом в своей газетенке следующие полгода. Добрый, старый, неутомимый, рассудительный Эймс! А дальше еще хуже:
«…но мой информант, хотя и согласился в целом с этим предложением, отказался от активного содействия на том основании, что это может его скомпрометировать. В итоге я решил проникнуть в дом на свой страх и риск.
Сегодня днем, как раз перед написанием этого донесения, везение облегчило мою задачу. Другой обитатель номера 16 на Л. И. Ф. (не мой предыдущий информант), пообещавший мне однажды кое-какую ношеную одежду, предложил мне зайти за ней около полуночи. С самого начала у меня был хороший повод завязать с ним знакомство (я познакомился и с другими обитателями этого дома, посещавшими таверну); в данном случае, поскольку он и я одного роста, я намекнул при первой встрече, что мне бы нужна подходящая…»
– Боскомб, конечно, – кивнул доктор Фелл. Он уже закурил сигару и теперь попыхивал ею, слушая донесение с
