Часы смерти [Литрес] - Джон Диксон Карр
Доктор Фелл благодушно покачал головой.
– Хе, – сказал он. – Хе-хе-хе. Опять наша старая проблема. Вы ведь не имеете в виду, что только сумасшедший станет проводить долгие мучительные часы на крыше, где гуляет ветер. Вы просто хотите сказать, что вы не станете. Знаете, я готов рискнуть небольшой суммой, утверждая, что даже в счастливые дни ухаживания нынешняя миссис Хэдли была бы очень удивлена, увидев вас карабкающимся к ее балкону по ветвям клена…
– Она бы подумала, что у меня не все дома, – ответил Хэдли.
– Что ж, я тоже, раз уж на то пошло. Именно на это я так терпеливо и пытаюсь обратить ваше внимание. Но найдутся молодые люди в возрасте двадцати – двадцати одного года (я со свойственной мне проницательностью подозреваю, что Элеонора и старше, и мудрее своего кавалера, но что из того?), которые станут. И постарайтесь переварить в своей голове тот факт, что эта безумная комедия представляется им наисерьезнейшим делом их жизни. Да что говорить, дружище, – загудел доктор Фелл, раскрасневшись в пылу спора, – молодой парень гроша ломаного не стоит, если не хочет щегольнуть своей силой и ловкостью, лазая по деревьям при разных романтических обстоятельствах, наполовину надеясь, что вот сейчас, на глазах у возлюбленной, он разобьет свою глупую голову, но очень удивляясь, когда это действительно происходит. Вы читаете слишком много современных романов, Хэдли… Ирония нашей ситуации заключается в том, что посреди всех идиллических мечтаний, избавлений от романтических опасностей и прочего на сцену свалился самый настоящий труп, а юный кавалер действительно чуть не сломал себе шею, когда спускался с небес на землю. Но я уже заметил однажды, что Элеонора старше и мудрее, и вот это как раз проливает свет на все дело…
– Каким образом? Если у вас нет никаких фактов…
– Она увидела на полу, мертвым, кого-то, кого приняла за этого молодого парня. И над ним она увидела Боскомба с пистолетом в руке. Поэтому-то с ней и случилась истерика. Она ни секунды не сомневалась, что Боскомб застрелил его.
Хэдли провел рукой по своим бесцветным волосам.
– Значит, Боскомб…
– Он любит ее, Хэдли, я бы даже сказал, страстно любит, и я очень подозреваю, что она его терпеть не может. Этот нервный человечек с мягкой походкой весь состоит из воды и железа, и она, вполне возможно, побаивается его. Если она решила, что он способен убить или убил нашего приятеля Дональда, мы можем сделать из этого любопытный вывод в отношении другого…
Хэдли пристально посмотрел на него из-под опущенных бровей.
– Есть и иные выводы, – указал он почти лениво. – Например, тот, что Эймса в темноте холла могли спутать с Боскомбом… У нас, приходится признать, достаточно всяких сложностей; но Боскомб заинтересовал меня.
– Ботинки с перчатками, разбитое окно, Стенли?
– О, я узна`ю от них правду, – тихо сказал Хэдли. В этих обычных словах и едва заметной улыбке, которая их сопровождала, было что-то, что заставило Мельсона вздрогнуть. У него вдруг появилось ощущение, что сейчас что-нибудь разобьется, что главный инспектор опустит свой одетый в перчатку кулак на один из стеклянных шкафчиков и его хрупкое содержимое разлетится по полу во все стороны. Хэдли легким шагом вернулся к столу, в свете лампы стали хорошо видны его темные непроницаемые глаза. – У меня сложилось впечатление, что Боскомб и Стенли собирались разыграть клоунаду с несуществующим преступлением, чтобы поморочить Эймсу голову. Вам это приходило на ум?
Доктор Фелл издал некий неопределенный звук.
– И наиболее значительным моментом во всем деле, – продолжал Хэдли, – является свидетельство о том, кто знал, а кто не знал Эймса. Я обещаю вам, что не успокоюсь, пока не разгребу всю гору грязной лжи, навороченную в этом доме, и – клянусь Богом! – в конце концов я найду эту свинью, которая подкрадывается сзади и убивает честных людей ударом в спину!
Его кулак обрушился на стол, и, как далекое эхо этого удара, раздался стук в дверь. Когда в комнате появился сержант Беттс, неся в руке что-то, завернутое в носовой платок, Хэдли уже обрел свой прежний бесстрастный облик.
– Это… нож, сэр, – доложил Беттс. Его лицо было бледным. – Мы ничего не обнаружили в карманах, сэр, совершенно ничего, кроме пары перчаток. Вот они. Старый Хлопотун никогда… – Оборвав себя посреди фразы, он вытянулся, ни с того ни с сего отдал честь и замер.
– Крепись, старина, – сказал Хэдли, стараясь не выдать своим видом того, что творилось у него в душе. – Нам это никому не нравится. Мы… Закройте дверь! Гхм! Э… ты не проговорился? Никто не узнал, кто он такой? Это важно.
– Нет, сэр. Хотя два человека задавали очень много вопросов: полнотелая леди с крашеными волосами и этот суетливый человечек в сером халате. – Взгляд Беттса, продолжавшего стоять навытяжку, вдруг стал колючим. – Но всего лишь минуту назад произошла странная вещь, сэр. Пока мы снимали отпечатки пальцев, – кстати, на этой штуке, с концом как у стрелы, нет ни одного…
– Разумеется, – горько прокомментировал Хэдли. – Я так и думал, что не будет. Хотел бы я в наше время встретить хоть одного человека, который оставит отпечатки своих пальцев. Так?
– Пока Бенсон там копошился, мы стояли на пороге. Вдруг из другой двери выходит здоровый детина, с забавной такой походкой, сэр, словно еле ноги волочит, и взгляд у него страшный. Бенсон и говорит: «Боже милостивый!» – себе, значит, под нос; а я спрашиваю: «Что?» – а Бенсон говорит (опять чуть слышно, сэр, потому что, видите ли, та леди стояла рядом, и смотрела, и все тараторила, что она ни капельки не боится и что с ней, вообще-то, ни разу не было плохо в больничных палатах), – так вот, Бенсон говорит: «Стенли. Он должен знать Старого Хлопотуна в лицо…»
– Мистер Стенли, – ответил Хэдли с каменным лицом, – бывший офицер полиции. Вы не позволили ему сказать другим про Эймса?
– А он вроде бы и не узнал Старого… то есть инспектора, сэр. По крайней мере, внимания не обратил никакого. Он подошел к буфету, сделал изрядный глоток бренди прямо из графина, повернулся и, не глядя на нас, прошел с графином туда, откуда вышел. Словно светящийся призрак, сэр, если вы понимаете, что я хочу сказать.
– Так. Где сейчас доктор Уотсон?
– Он все еще около того молодого парня в спальне той леди, – ответил Беттс, не без любопытства взглянув на главного инспектора. – Доктор говорит, что он сильно ушибся, но сотрясения нет и в скором времени его можно будет перенести. Совсем еще мальчишка…
– Мальчишка?
– Ему где-то двадцать один, сэр, –
