Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи (сборник)
– Ладно. Но вам бы не мешало взглянуть на его бумаги. На чековую книжку, к примеру. Мисс Брандт рассказала мне, что мебель из офиса продана, но до того, как ее забрали, какой-то мужчина выгреб содержимое всех ящиков. Вам что-нибудь об этом известно?
– Да. Это был мой друг. Кстати, и друг моего мужа. Его зовут Том Ирвин. Он сказал, что офис нужно закрыть, и я попросила его за этим приглядеть.
– А куда делось то, что он забрал?
– Он привез эти вещи ко мне на квартиру. Все так там и лежит, в трех картонных коробках. Я их даже не открывала.
– Я бы хотел их открыть. Вы останетесь с мистером Вульфом, а я поеду к вам домой взглянуть на бумаги. Если вы, конечно, доверите мне ключ.
Ни секунды не колеблясь, она сказала: «Да ради бога» – и открыла свою сумочку. Подобная доверчивость в общении с малознакомым человеком вовсе не заставила меня возгордиться. Она только означала, что после приговора, вынесенного ее П. Х., вдова от горя потерял интерес ко всему на свете. К тому же не таким уж и незнакомцем я был для нее.
Получив согласие Вульфа, я взял ключи и заверил нашу гостью, что, если мне удастся найти что-то любопытное, я дам ей расписку.
Не успел я снять с вешалки свой плащ, как позвонили в дверь. Судя по тому, что я увидел сквозь прозрачное с нашей стороны стекло, к нам явился с визитом Сол Пензер. Я повесил плащ на крючок и впустил его в дом.
В некоторых отношениях Сол был и навсегда останется для меня полной загадкой. Возьмем, к примеру, его старую кепку, с которой он неразлучен. Веди я слежку в подобном головном уборе, меня засекли бы через два шага. А если бы я в эдакой кепке стал выведывать у людей, чт́о они слышали или видели, меня отправили бы в известном направлении, посчитав полным психом или, по крайней мере, слегка тронутым. Сола же никто еще ни разу не засек без его на то желания. Что касается информации, то Сол вытягивает все из человеческого нутра почище желудочного зонда.
Пока он вешал свое пальто и засовывал в карман кепку, я отправился доложить Вульфу, который велел тотчас провести Пензера в кабинет. Что я и сделал, а сам вошел следом.
– Ну? – спросил Вульф.
Сол замер по стойке «смирно» и стрельнул глазами в сторону красного кожаного кресла.
– Можно докладывать?
– Валяй. Интересы миссис Моллой совпадают с нашими. Миссис Моллой, это Сол Пензер.
Она поздоровалась с Солом, и он ей поклонился. Еще одна вещь, которой я, наверное, никогда не пойму. Поклоны Сола ничуть не лучше его кепки. Это нечто цирковое.
Он сел в ближайшее к Вульфу кожаное кресло, зная, что тот любит, чтобы лицо собеседника находилось на уровне его глаз, и приступил к докладу:
– Двое служащих компании «Метрополитен сейф депозит» опознали в Майкле Моллое по предъявленной им фотографии Ричарда Рэнделла, арендующего у них сейф. Я не сказал им, что это Моллой, но, похоже, один из них и сам догадался. Я не стал выяснять, что за сейф арендовал Моллой и на какой срок. Решил сперва получить от вас инструкции. Вдруг они из любопытства решат заглянуть внутрь сейфа и поймут, что его арендовал под вымышленной фамилией человек, которого убили? Ведь тогда они непременно поставят в известность окружного прокурора. Я плохо знаю законы и не представляю, чт́о вправе предпринять окружной прокурор после того, как обвиняемый осужден. Но мне подумалось, что вы захотите первым взглянуть на содержимое железного ящика.
– Правильно подумалось, – подтвердил Вульф. – Насколько ты уверен в том, что они не обознались?
– На все сто. Хотите знать, как было дело?
– Нет. Раз ты уверен на все сто. Ты сильно распалил в них любопытство?
– Думаю, не слишком. Я вел себя предельно осторожно. Вряд ли один из них побежал наверх докладывать начальству, а там кто их знает. Я решил, что вам самому захочется вступить в игру.
– Ты правильно решил. – Вульф повернулся к миссис Моллой: – Догадываетесь, о чем идет речь?
– Мне кажется, да. – Она посмотрела на меня: – Видимо, это связано с тем, о чем я рассказала вам вчера. Конвертом и листком бумаги, который я обнаружила вместе с билетом на хоккейный матч, не так ли?
– Так, – кивнул я.
– Вам уже удалось установить, что этим Ричардом Рэнделлом был мой муж?
– Да, – сказал Вульф. – И это в корне меняет ситуацию. Мы должны как можно скорее узнать, чт́о хранится в сейфе. А для этого нужно, во-первых, удостоверить тот факт, что Рэнделл и Моллой – одно лицо, а во-вторых, законным порядком закрепить за вами право на распоряжение имуществом. Человек, пользующийся сейфом, неизбежно оставляет на нем отпечатки пальцев, так что первое не представляет никаких трудностей. Но сперва надо разрешить вторую проблему. Когда вы, мадам, заявили, что не желаете иметь никакого отношения к имуществу покойного мужа, я отнесся к этому с пониманием. Вашу позицию не назовешь разумной, но в эмоциональном плане она достойна уважения. А там, где правят эмоции, рассудок бессилен. Но сейчас не та ситуация. Мы должны с вашей помощью получить доступ к содержимому сейфа. Так что вам придется вступить в свои права вдовы и взять под контроль имущество мужа. В подобных случаях закон продвигается черепашьими шагами, однако в чрезвычайной обстановке его можно подстегнуть. Почему вы качаете головой?
– Я ведь сказала, что не стану этого делать.
Вульф обжег ее свирепым взглядом, но, сообразив, что повадки тигра на сей раз не сработают, воззвал ко мне:
– Арчи…
Я сообщил тигриную свирепость взгляду, но направил его не на вдову, а на босса, потом, пригасив гнев в очах, перевел взор на упрямцу.
– Миссис Моллой, – начал я, – мистер Вульф – гений. Однако и у гениев есть свои слабости. И одна из них такова: он уверяет, будто я ни в чем не знаю отказа у молодых привлекательных женщин. Ему это выгодно. Если молодая привлекательная женщина отказывается исполнить его просьбу, он перекладывает провальную миссию на меня. Как, например, сейчас. Право, не знаю, чт́о мне с этим делать. Да и сам он наверняка не знает. А посему не вижу никакого смысла вас урезонивать. Можно задать один вопрос?
Мне она ответила «да».
– Предположим, мы не нашли оснований для апелляции и пересмотра дела, приговор вынесен и Питер Хейз умирает на электрическом стуле. А по прошествии некоторого времени в вашем драгоценном сейфе обнаруживаются доказательства невиновности Хейза. Какие чувства возьмут тогда верх над вашим рассудком?
Она снова прикусила нижнюю губу, но лишь на мгновение, а потом сказала:
– А вам не кажется, что этот вопрос некорректен?
– Почему же? Ведь я всего лишь предполагаю, к тому же не бог весть что. Сейф вполне может оказаться пустым… или хранить в своих недрах то, о чем я вам только что сказал. Вы считаете Питера Хейза виновным, следовательно, в принципе не верите в существование таких доказательств, а потому не собираетесь поступать вопреки своим желаниям.
– Но это неправда! Неправда!
– Вы, черт побери, знаете, что правда!
Она опустила голову, а потом вдруг закрыла лицо ладонями. Вульф сверлил меня презрительным взглядом. Он терпеть не может женских слез, а если с женщиной случается истерика, вообще вылетает из кабинета, как пробка из бутылки шампанского.
Я покачал головой, давая понять, что с Сельмой Моллой истерики не случится. И оказался прав. Когда она наконец отняла от лица ладони и встретилась со мной взглядом, то была в полном порядке.
– Послушайте, мистер Гудвин, разве я вчера не старалась вам помочь изо всех сил? Да и сегодня я пришла сюда с тем же намерением, – начала она вполне спокойным голосом. – Но как я могу добиваться вступления в права вдовы Майкла Моллоя, если два последних года горько сожалела, что вышла за него замуж? Неужели вы не понимаете, что это невозможно? Неужели не существует иного способа? Может, я попрошу стать распорядителем наследства кого-нибудь из близких ему людей?
– Не знаю, не знаю, – растерялся я. – Сильно сомневаюсь. Боюсь, из этого ничего не выйдет.
– Соедини меня с мистером Паркером, – сердитым голосом велел Вульф.
Я придвинул к себе телефон и набрал номер Паркера. Поскольку за последние годы Натаниэль Паркер ответил тысяч на десять наших вопросов, я знал номер его телефона наизусть. Пока я звонил, Сол Пензер поинтересовался у Вульфа, можно ли ему уйти, но босс попросил Сола подождать, пока не выяснится, куда ему идти. Когда я соединился наконец с Паркером, Вульф взял трубку.
Я от души наслаждался спектаклем. Вульфа так и подмывало сказать Паркеру, что дело упирается в одну упрямую и капризную особу женского пола. Однако, разумеется, он не мог себе позволить такого в ее присутствии, поэтому упомянул лишь, что в силу личных причин вдова отказывается отстаивать свои права, отчего возникла юридическая проблема. Дальше пошло сплошное хрюканье.
