Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи (сборник)
– Могу я приберечь свою информацию до утра?
– Нет, не можешь. Завтра сюда придет эта женщина. Что-нибудь раскопал?
– Не знаю.
Я сел.
– Либо она вертихвостка, либо первоклассная актриса. Каждое предложение начинает с нелепых восклицаний. Вы бы сбежали от нее через три минуты. Она мешает имбирное пиво с джином, четыре к одному.
– Ну да?!
– Истинная правда!
– Господи Иисусе! И ты пил такую мерзость?
– Нет. Но был вынужден смотреть, как пьет она. Есть два любопытных момента. Однажды в октябре прошлого года она заметила, что у Моллоя не хватает на пальто пуговицы, и вызвалась ее пришить. Когда мисс Брандт этим занималась, из кармана пальто вывалились какие-то бумаги. Она подняла их и просмотрела. Да-да, она именно так и сказала. Бумаги, конечно, могли выпасть из кармана, но не исключено, что их оттуда достали. Так или иначе, она как раз держала в руках листок с фамилиями и цифрами, когда Моллой вдруг вышел из своего кабинета. Он выхватил листок из рук у мисс Брандт и устроил ей взбучку. Даже отвесил оплеуху – но это не для печати. Она не желает, чтобы подобные детали фигурировали в статье. Дамочка говорит, что босс аж побелел от ярости, а вечером за ужином лебезил, извинялся и угощал шампанским.
– Что за фамилии и цифры?
– Я так и думал, что вы об этом спросите. Мисс Брандт не может вспомнить. По ее мнению, это могли быть денежные суммы, но она не уверена.
– Не слишком обильный урожай.
– Да, сэр. То же самое можно сказать и о втором моменте. С той лишь разницей, что это случилось совсем недавно. Где-то между Рождеством и Новым годом Моллой спросил у мисс Брандт, как она смотрит на то, чтобы совершить вместе с ним путешествие в Южную Америку. Он едет туда по делам, и ему там потребуется секретарша. Он пытался позволить себе вольности, но она их пресекла. Идея путешествия в Южную Америку ей понравилась. Но, понимая, что знаки внимания, которые здесь сходят за вольности, там перестанут считаться таковыми, она сказала, что должна поразмыслить над его предложением. Он ответил, что времени на размышления у нее немного. Дела ждать не будут, причем дела сугубо конфиденциальные. И босс взял с нее слово никому не рассказывать о его предложении. Она якобы морочила ему голову, не говоря ни «да», ни «нет», до самого третьего января, то есть дня его смерти. Такая вот версия. Я же склонен думать, что она согласилась. Лгунья из нее никудышная. Да, совсем забыл! Ее мысли парят.
– Как парят?
Я взмахнул рукой:
– Как птицы. Она бы здорово вас развлекла.
– Не сомневаюсь. – Он взглянул на часы. – Она сейчас где-нибудь работает?
– Да. В какой-то фирме, занимающейся импортом. В центре города. Явно никаких связей с прошлым.
– Отлично.
Вульф отодвинулся вместе с креслом от стола, зевнул и встал.
– Джонни должен был мне позвонить. Черт побери, он напрашивается на выговор.
– Будут указания на утро?
– Нет. Ты нужен мне здесь. Мало ли что может случиться. Спокойной ночи.
Он направился к лифту, а я – к лестнице.
Раздевшись и забравшись под одеяло, я велел себе увидеть сон про Сельму Моллой. Вроде как она оказалась в горящем доме, на самом последнем этаже, и боится прыгнуть в растянутую пожарными сеть. Тут появляюсь я, оттесняю пожарных, простираю к ней руки, и она падает прямо ко мне в объятия, легкая как перышко. То, что она должна быть легкой как перышко, весьма и весьма существенный момент. В противном случае я рискую сломать хребет.
Увы, в ту ночь мне вообще ничего не снилось. Утром я даже забыл, что хотел увидеть сон. Я по утрам вообще ничего не помню до тех самых пор, пока не приму душ, не побреюсь, не оденусь и не спущусь на кухню. Апельсиновый сок помогает туману рассеяться, ну а после кофе от него не остается и следа. Хорошо, что Вульф завтракает в своей спальне, а потом отправляется в оранжерею. Если бы мы с ним встретились до завтрака, он бы наверняка уволил меня или я сам давным-давно сбежал бы.
Четверг начался напряженно, причем напряженность росла с каждой минутой.
С утренней почтой мы получили три письма от П. Х., отклики на наше объявление. Отвечать на них, разумеется, пришлось мне.
Потом позвонил из Омахи Джеймс Р. Хэролд: его жена не находит себе места, волнуется. Я заверил клиента, что его делом занимаются пять детективов, в том числе Сол Пензер и я. Как только что-нибудь выяснится, мы немедленно поставим его в известность.
Затем явился Фред Даркин собственной персоной. Он посетил пять заведений с телефонными кабинами в радиусе двух кварталов от Пятьдесят второй улицы и не сумел отыскать свидетеля, который помнил бы мужчину, звонившего по телефону около девяти вечера третьего января. Человек, дежуривший в тот вечер в аптеке, уволился и уехал куда-то в Джерси. Фред спросил, нужно ли его отыскать. Я сказал, что непременно, и пожелал удачи.
Орри Кетер позвонил из офиса Фрейера и поинтересовался, договорились ли мы с миссис Моллой относительно адвоката, который укрепил бы ее законные позиции. Я ответил, что нет, не договорились, но непременно договоримся, как только миссис Моллой появится у Вульфа.
Потом Лон Коэн из «Газетт» набрал наш номер, чтобы загадать мне загадку. И вот какую: «Во вторник Арчи Гудвин заявляет, что их с Ниро Вульфом не интересует процесс Хейза и что П. Х., упомянутый в объявлении Ниро Вульфа, не имеет ничего общего с тем П. Х., который находится под судом за убийство. Однако в среду вечером я получаю от того же самого Гудвина записку, в которой говорится, что предъявителю ее требуется хорошая, четкая фотография Майкла М. Моллоя. Вопрос: что общего между Арчи Гудвином и двуличным лгуном?»
Я не обиделся на Лона, но и не мог объясниться с ним начистоту. Сказал, что Сол наверняка сфабриковал записку и посулил Лону сенсационный материал для первой полосы, как только он у нас появится.
Сельма Моллой появилась в одиннадцать, секунда в секунду. Я открыл ей дверь, помог снять светло-серое клетчатое пальто и провел в прихожую. Пока я пристраивал пальто на вешалку, прибыл лифт, из которого выгрузился Вульф. Он остановился, разглядывая посетительницу, а когда я представил ее, наклонил голову чуть ли не на целый дюйм, повернулся и направился в кабинет. Я же проводил даму до красного кожаного кресла.
Вульф уселся за свой стол и сосредоточил взгляд на миссис Моллой, явно делая над собой усилие, чтобы не брюзжать. Он ненавидит утруждать себя работой, а здесь работы было на целый день. Немыслимо – целый день трудов праведных, да еще в обществе женщины!
И тут его осенило. Он повернулся ко мне:
– Поскольку мы с миссис Моллой совершенно не знаем друг друга, чего не скажешь о вас двоих, думаю, было бы желательно, чтобы ты объяснил ей, как закон рассматривает ситуацию с имуществом ее мужа.
Она устремила на меня пытливый взгляд. Вчера вдова сидела спиной к окну, теперь же окно было напротив нее, однако яркий свет не давал мне повода умерить бдительность.
– С имуществом? – недоверчиво переспросила она. – Я думала, мы продолжим вчерашнее.
– Мы так и сделаем, – заверил я. – Кстати, я, помнится, говорил вам, что меня здесь не будет, однако программа несколько изменилась. А имущественные дела имеют непосредственное касательство к нашему расследованию. Нам необходимо получить доступ к бухгалтерским книгам и документам Моллоя. Поскольку завещания он не оставил, распоряжаться ими вправе только его вдова. То есть вы. Разумеется, вы вольны разрешить нам произвести обыск в вашей квартире, но это должно быть сделано на законной основе. К примеру, вы будете выступать в роли распорядителя наследства.
– Но я вовсе не хочу быть распорядителем наследства! К чему мне чужое имущество? Я, быть может, оставила бы себе часть мебели, если бы… – Она покачала головой. – Нет, мне ничего не нужно.
– Ну, а наличные? На текущие расходы?
– Я как раз думала об этом вчера, после вашего ухода. – Она посмотрела мне в глаза. – Только в том случае, если Ниро Вульф считает, что я должна ему заплатить.
– Он так не считает.
Я взглянул на Вульфа. Его голова слегка качнулась влево, потом вправо. Это означало, что наш клиент пока еще строго засекречен. Я снова встретился с ней глазами:
– Мы заинтересовались делом Питера Хейза в ходе беседы с мистером Фрейером. От вас же нам нужна только информация. Я заговорил о наличных единственно потому, что таковые должны найтись среди имущества вашего мужа.
– Все равно они мне не нужны. У меня есть собственные сбережения, которых мне хватит на первое время. Просто я еще не решила, чт́о мне делать. – Она, волнуясь, закусила нижнюю губу. – Да, я на самом деле не знаю, чт́о буду делать, но уверена, что не хочу быть распорядителем и вообще не желаю иметь отношения к его имуществу. Мне следовало давным-давно расстаться с мужем, но ведь меня никто не принуждал выходить за него замуж. Все моя глупая гордыня…
