Найо Марш - Пение под покровом ночи
— Ну, и как насчет нашего пари? Дейл принял вызов мистера Мэрримена. Нам всем нужно представить наше алиби на тот день, когда случилось первое цветочное убийство. Я вот даже не припомню, когда это было. Может, кто-нибудь помнит? Вы, мистер Макангус?
Мистер Макангус тотчас же оттолкнулся от зыбкой почвы своих ассоциаций. По его словам, он был уверен, что прочитал об убийстве в то самое время, когда впервые дал о себе знать его аппендикс, который впоследствии прорвало. Он уверен, что это было в пятницу 16 января. И все же… все же он может ошибиться. Он перешел на шепот, стал что-то считать на пальцах, безнадежно запутавшись в массе вводных слов и междометий.
— Вы знаете, по-моему, это случилось вечером пятнадцатого, — сказал отец Джордан.
— И только пять дней спустя, — послышалось довольное бормотание мистера Макангуса, — меня доставили в больницу Святого Бартоломью, где я несколько дней провалялся между жизнью и смертью.
— Коэн! — воскликнул Обин Дейл. — Ну конечно! Бедняжку звали Берил Коэн.
— Хоп-лейн, Паддингтон, — с усмешкой добавил Тим Мейкпис. — Между десятью и одиннадцатью.
Капитан Бэннерман бросил на Аллейна слишком уж заговорщицкий взгляд.
— Ну, так просим вас. Первое слово — дамам.
Миссис Диллинтон-Блик и Джемайма в один голос заявили, что они даже не надеются вспомнить, чем занимались в какой-то там вечер. Миссис Кадди смущенно и как-то загадочно сказала, что она предпочитает поддержать своего супруга и даже отказалась сделать попытку что-либо вспомнить.
— Вот видите! — торжествовал мистер Мэрримен. — Сразу три неудачи. Ну, а что скажет церковь? — обратился он к отцу Джордану.
Отец Джордан спокойно пояснил, что в ту ночь находился по соседству с местом преступления. Он проводил беседу в клубе для мальчиков в Паддингтоне.
— Потом один мой знакомый отвез меня назад, в общину. Помнится, я впоследствии сам думал о том, что оттуда до Хоп-лейн рукой подать.
— Подумать только! — воскликнула миссис Кадди с ужасным акцентом. — Подумать только, Фред!
— Что, как мне кажется, лишь подтверждает мое алиби, не так ли? — обратился отец Джордан к Аллейну.
— Думаю, что да.
Мистер Мэрримен, чья точка зрения на алиби, казалось, покоилась не на логичности рассуждений, а на придирчивости, возразил, что нужны доказательства, иначе результат будет неубедительным.
— О, свое алиби я смогу очень легко подтвердить, — спокойно ответил отец Джордан. — И убедительно.
— Лучше, чем я свое, — заметил Аллейн. — Мне кажется, в тот вечер я сидел дома, но провалиться мне на месте, если я сумею это доказать.
Капитан Бэннерман заявил во всеуслышание, что в тот вечер был вместе с судном в Ливерпуле, что он может без труда доказать.
— А теперь послушаем остальных, — сказал он, как бы по рассеянности схватив за локоток миссис Диллинтон-Блик. — Интересно, есть среди нас убийцы? — Капитан безудержно расхохотался собственной шутке и уставился на Аллейна, которого и без того мучили мрачные предчувствия. — Как насчет вас, мистер Кадди? Надеюсь, вы в состоянии отчитаться за свои поступки?
Интерес пассажиров поднялся до нужного уровня. «Если только капитан умерит свой тон, — думал Аллейн, — все будет так, как было задумано». К счастью, в эту самую минуту миссис Диллинтон-Блик сказала что-то такое, что немедленно отвлекло внимание капитана. Он погрузился в беседу со своей соседкой, а все остальные обратили взоры на мистера Кадди.
Похоже, тот рдел от удовольствия оказаться центром внимания, однако в то же самое время его не покидало подозрение, что его попутчики могут втайне над ним смеяться. Пятнадцатое января, сказал он, заглядывая в свою записную книжку и бессмысленно скалясь по сторонам, был вторник, а по вторникам проводятся заседания его ложи. Он дал адрес (Тутин), и когда мистер Мэрримен спросил у него, присутствовал ли он на том самом заседании, притворился обиженным и замолчал.
— За двадцать лет мистер Кадди не пропустил ни одного заседания, — вступилась за него супруга. — За это они сделали его старшим бизоном и наградили великолепной грамотой.
Джемайма и Тим Мейкпис переглянулись и поспешили отвести глаза.
Мистер Мэрримен, слушавший рассказ мистера Кадди с явным нетерпением, стал задавать ему вопросы относительно того, когда тот ушел из ложи, но мистер Кадди принял надменный вид и сказал, что ему нездоровится (судя по мертвенно-бледному цвету его лица, это соответствовало действительности). Сопровождаемый миссис Кадди, он удалился в дальний угол салона. Его отступление мистер Мэрримен воспринял как личную победу. Он распрямил плечи и надулся, как индюк.
— Это обсуждение не лишено интереса, — сказал он, обводя присутствующих взглядом. — Итак, до сей поры нам представили два убедительно звучащих алиби со ссылкой на доказательства. — Он отвесил шутливый поклон в сторону капитана и отца Джордана. — Остальные же, в том числе и дамы, потерпели неудачу.
— Да, но позвольте, дальнейшие справки… — начал было Тим.
— Вот именно! — воскликнул мистер Мэрримен. — Продолжим же. Мисс Эббот?
— А что вы скажете о себе? — вдруг подал голос из своего укромного уголка мистер Кадди.
— Да-да-да, — немедленно поддержала его супруга и разразилась целым каскадом раблезианского смеха. — Хо-хо-хо, — изрыгала она, не двигая ни единым мускулом лица. — Что вы скажете о себе, мистер Мэрибенд?
— Успокойся, Этель, — бормотал мистер Кадди.
— Господи помилуй! Да она же набралась, — тихонько сказал Тим на ухо Джемайме.
— Она осушала за обедом бокал за бокалом. Наверное, в первый раз за всю жизнь.
— Да она и впрямь набралась. Вот юмор-то!
— Хо-хо-хо, — не унималась миссис Кадди. — Где был этот Мэррибенд, когда погасили свет?
— Эт!
— Правильно! — поддержал ее Обин Дейл. — Ну-ка, мистер Мэрримен, давайте сюда ваше алиби.
— С превеликим удовольствием, — сказал тот. — У меня нет никакого алиби, поэтому я присоединяюсь к большинству. — Он говорил так, будто диктовал школьникам диктант. — В тот самый вечер я смотрел кинофильм в одном пригородном кинотеатре в «Кози», пишется через «к» — отвратительный вульгаризм! — на Боунти-стрит, Челси. По странному совпадению, этот фильм назывался «Масон». Но я абсолютно не в состоянии доказать, что был там.
— Весьма подозрительно. Все это, сэр, скажу я вам, весьма подозрительно, — заметил Тим.
Мистер Мэрримен удовлетворенно рассмеялся.
— Вспомнил! — вдруг завопил мистер Макангус. — Вторник! Телевизор! Нет-нет, постойте… Какое, вы говорите, это было число?
Аллейн назвал число, он замолчал и насупился как ребенок.
— А что нам скажет мисс Эббот? — спросил капитан. — Может, мисс Эббот представит нам свое алиби? Ну-ка, мисс Эббот, прошу вас. Пятнадцатое января.
Мисс Эббот в задумчивости уставилась в одну точку впереди себя. Воцарилось молчание.
— Я была дома, — наконец выдавила она и дала свой адрес. В ее манерах чувствовалась напряженность.
«Вот тебе на, — подумал Аллейн. — Сейчас кто-нибудь возьмет и переменит тему».
— Этого недостаточно, — игриво заметил Обин Дейл. — Доказательства, мисс Эббот, доказательства!
— Может, вам кто-нибудь звонил или вас кто-то навещал? — поспешила на помощь Джемайма.
— Моя подруга, с которой я живу в одной квартире. Она пришла без двадцати пяти одиннадцать.
— И как вам это удалось вспомнить? — удивилась миссис Диллинтон-Блик, всем своим видом давая понять, что в этом вопросе она обворожительно беспомощна.
— А до этого? — приставал мистер Мэрримен.
На скулах мисс Эббот проступили едва заметные красные пятна.
— Я смотрела телевизор, — сказала она.
— Ради удовольствия? — удивился мистер Мэрримен.
Ко всеобщему удивлению мисс Эббот вздрогнула.
— Это помогало… — она облизнула губы. — Это как-то помогало убить время.
Тим Мейкпис, отец Джордан и Джемайма Кармайкл, чувствуя неловкость мисс Эббот, старались отвлечь от нее внимание мистера Мэрримена. Однако тот определенно принадлежал к разряду людей, которые ни за что не откажутся от начатого разговора, покуда их сторона не восторжествует.
— Убить время! — воскликнул он, возводя глаза к потолку. — Был ли когда-нибудь оглашен столь обличающий приговор этому отвратительному, выхолощенному, взвинчивающему нервы зрелищу! Что же это была за программа?
— Ай-яй, я знаю. Увы, я знаю, — замахал руками Дейл. — От девяти до девяти тридцати каждый вторник. Да, да, я знаю. — Он подался вперед в сторону мистера Мэрримена. — Моя программа, помните? Та самая, которую вы так не любите. «Несите ваши беды». Та самая программа, которая, по-моему, вызывает несколько иную реакцию со стороны моей многотысячной аудитории. Разумеется, она отнюдь не идеальна, но, как бы там ни было, людям она по душе.
