Рекс Стаут - Игра в пятнашки (сборник)
Она встала, исчезла за раскачивающейся дверью и вскоре вернулась с целым набором разнообразных банок на подносе. Я выбрал сливовое варенье и намазал его на тост. Миссис Яффе подрумянила в тостере еще один ломтик хлеба, намазала маслом и откусила кусочек, а затем налила нам еще кофе. Она съела весь тост и только потом заговорила:
– Если бы вы не потребовали тост, я бы разрыдалась.
– Ага, я так и подумал.
– Вы унесете пальто и шляпу?
– Конечно.
Она хмуро посмотрела на меня. Протянула руку, словно намереваясь прикоснуться, но затем отдернула пальцы.
– Вы хотите сказать, что понимаете?
– Боже, нет, я всего лишь незнакомец. – Я отставил чашку. – Тут вот какое дело, миссис Яффе. Ниро Вульф по просьбе своего клиента расследует убийство Присциллы Идз. Как я сказал вам по телефону, мы понятия не имеем, известно ли вам вообще хоть что-нибудь на сей счет. Однако не исключено, что вы располагаете полезной для нас информацией. В конце концов, вы унаследовали от отца десять процентов акций корпорации «Софтдаун» и какое-то время были ближайшей подругой Присциллы Идз. Я прав?
– Да.
– Когда вы виделись с ней в последний раз?
Миссис Яффе вытерла рот и пальцы салфеткой, бросила ее на стол, оттолкнулась на стуле и поднялась.
– Мне будет удобнее в другой комнате, – объявила она и вышла.
Я последовал за ней в гостиную, где оказалось прохладнее. Косые жалюзи пропускали сюда лишь тусклый мягкий свет. Мебель в голубых чехлах как будто совсем не использовалась. Миссис Яффе достала из эмалевой шкатулки сигареты, я прикурил их, и она устроилась среди подушек на огромном диване, еще менее походя на вдову Роули. Я разместился в кресле.
– Знаете, – заговорила она, – мой мозг – штука весьма забавная. Полагаю, я все-таки чокнутая. Вот только что вы спросили меня, когда я виделась с Прис в последний раз, и до меня впервые дошло, что кто-то это сделал.
– Что сделал? Убил ее?
Она кивнула:
– Я узнала обо всем только вчера вечером – подруга рассказала по телефону. Вечерних газет я не читаю. Утреннюю сегодня еще не смотрела. Да и наверняка не стала бы читать об этом, потому что не переношу подобных вещей. Знаете, я просто закрываю глаза на то, чего не переношу. Так что мне лишь известно, что Присцилла мертва, ее нашли задушенной в собственной квартире, и это все. И вот вы спросили, когда я видела ее в последний раз, и меня внезапно осенило, что кто-то действительно это сделал! Ведь не сама же она?
– Если только кто-то потом не снял веревку. Ее задушили веревкой.
Миссис Яффе вздрогнула и вжалась в подушки.
– А это… На это требуется много времени?
– Вероятно, нет.
– Сколько?
– Если веревка была толстой и прочной, то сознание она потеряла через несколько секунд.
Пальцы ее сжались в кулаки, должно быть оставив на ладонях отметины ногтей.
– Что могла поделать женщина, если мужчина душил ее веревкой, которую затянул очень туго?
– Ничего. Только умереть, если у него были серьезные намерения. – Я рассердился. – Вы принимаете все слишком близко к сердцу. Если бы я принялся душить вас минуту назад, когда вы начали переживать, то сейчас все уже было бы кончено.
Я потянулся и загасил сигарету, которую она бросила в пепельницу.
– Давайте вернемся назад и попробуем снова. Когда вы видели мисс Идз в последний раз?
Приоткрыв рот, она глубоко и протяжно вздохнула. Кулаки ее чуть разжались.
– Не думаю, что хочу говорить об этом.
– Хорошенькое дело, – возмутился я. – Вы должны мне три доллара.
– Как это? За что?
– За проезд на такси сюда и за то, что я занял место вашего мужа за завтраком, – ведь только потому вы и разрешили мне приехать. Поездка назад обойдется дороже. Ведь я должен буду остановиться у пункта Армии спасения, чтобы отдать им шляпу и пальто, которые обещал унести. Трех баксов хватит. И лучше всего наличными.
Она нахмурилась и покачала головой:
– Я встречалась с вами раньше?
– Не помню такого, хотя, уверен, запомнил бы. А что?
– Вы как будто знаете, что именно нужно говорить, словно все обо мне разведали. Какой сегодня день?
– Среда.
– Значит, я видела Прис в последний раз ровно неделю назад, в прошлую среду. Она позвонила и предложила пообедать с ней. Я согласилась. Она хотела знать, явлюсь ли я на внеочередное собрание акционеров «Софтдауна» первого июля, на следующий день после ее двадцатипятилетия.
– Вы обещали прийти?
– Нет. Это еще одна моя причуда. С тех пор как семь лет назад после смерти отца мне досталось двенадцать тысяч акций «Софтдауна», я никогда не приближалась к тому месту. Ни для участия в собраниях, ни для чего другого. Я получаю с акций очень хороший доход, но ничегошеньки в них не понимаю. Вы встречались с человеком по имени Перри Хелмар?
Я ответил, что встречался.
– Вот он годами пытался заманить меня на собрания. Однако я стояла на своем. Боялась, что стоит мне там появиться, и с бизнесом что-нибудь пойдет не так. Мои доходы сократятся, а виновата в этом буду я одна. С какой стати мне так рисковать, если достаточно просто держаться подальше? А вы знаете кого-нибудь из тамошних: Брукера, Квеста, Питкина и эту Виолу Дьюди?
Я подтвердил, что знаю.
– Они тоже меня доставали. Каждый в свое время. Домогались права голосовать моими акциями на собраниях, но я и на это не пошла. Я не…
– Вы имеете в виду – предоставить такое право им всем?
– Ах нет, одному из них. Они преследовали меня поодиночке. И хуже всех была та женщина, Дьюди. Ну разве она не ужасна?
– Возможно. Я не знаком с ней так же хорошо, как вы. И почему же мисс Идз хотела, чтобы вы присутствовали на внеочередном собрании акционеров?
– Она сказала, что акционеры должны избрать новый совет директоров. Туда войдут только женщины. И они назначат Виолу Дьюди президентом корпорации… Так ведь, да, президентом корпорации?
– Вроде так. А мисс Идз сказала, кто войдет в новое правление?
– Да, но я не… Подождите-ка, может, вспомню. Значит, так: она, я… Прис и я… Еще Виола Дьюди и какая-то женщина, которая отвечает за что-то там на фабрике… Забыла, как ее зовут. И горничная Прис, которая проработала у нее очень долго. Ее зовут Маргарет, а фамилию я не помню.
Я предположил:
– Фомос? Маргарет Фомос?
– Нет, не Фомос… Ах да, конечно. Она же вышла замуж.
Я кивнул:
– Ее тоже убили. Подстерегли на улице и задушили ночью в понедельник, за пару часов до Присциллы Идз.
Глаза Сары Яффе округлились.
– Маргарет… Тоже?
– Да. Эти пятеро и должны были…
– Ее задушили, как и Прис?
– Да. По-видимому, из-за ключа от квартиры мисс Идз. Он находился в сумочке горничной, а сумочку похитили. Так, значит, названные вами пять женщин и должны были составить новый совет директоров?
– Да.
– Но вы сказали ей, что не пойдете на собрание?
Миссис Яффе снова сжала кулаки, хотя и не так сильно, как в прошлый раз.
– Еще я сказала, что не буду директором. Я совершенно не хотела в это впутываться. Не хотела иметь с этим ничего общего. А она меня упрекнула: дескать, я весьма охотно получаю дивиденды с акций. Я ответила, да, конечно же, и надеюсь, они будут выплачиваться и впредь. Вот если я стану вмешиваться, то наверняка выплаты прекратятся. Еще выразила надежду, что она не ошибется с новыми назначениями. С советом директоров и президентом. Но если нет, я все равно ничего не смогу поделать.
– А раньше она когда-нибудь просила вас прийти на собрание акционеров?
– Нет, это было впервые. Я не виделась с ней больше года. Она позвонила и приехала навестить меня, когда узнала о смерти Дика… моего мужа.
– Я думал, она была вашей лучшей подругой.
– Ах, это было так давно.
– Как давно?
Она пристально посмотрела на меня:
– Мне не очень-то приятно говорить об этом.
– Я понимаю, что вам не приятно.
– И никому не приятно.
– Возможно. Полагаю, на доллар информации я все-таки получил. И раз уж вы настаиваете, сойдемся на двух баксах.
Она повернулась и крикнула:
– Ольга!
Тут же явилась валькирия, и отнюдь не беззвучно, надо заметить. Миссис Яффе спросила, остался ли еще кофе, Ольга ответила, что остался, и получила указание его принести. Горничная удалилась и вскоре вернулась с кофейником, который поставила на поднос, на этот раз без напоминания. Миссис Яффе подвинулась к краю дивана, налила себе кофе и сделала глоток.
– Я могу сказать, сколько мне было, когда я познакомилась с Прис, – пошла она на уступку.
Я отозвался, что был бы весьма признателен за это.
Она сделала еще глоток.
– Мне было четыре года. А Прис – всего две недели. Мой отец участвовал в бизнесе ее отца, и поэтому семьи дружили. Конечно же, для детей четыре года – разница большая, но мы всегда любили друг друга. Когда умерла мама Прис, а вскорости и ее отец и она стала жить с Хелмарами, мы были как сестры. Виделись не так уж и часто, потому что ходили в разные школы и я окончила колледж, когда она только поступила туда, но мы переписывались… Написали друг другу, наверно, тысячу писем. Вам известно, что она бросила колледж и обосновалась в Виллидже?
