Чарлз Тодд - Красная дверь

Женщина не знала. Ратлидж описал Худа, и она сказала, что такой человек вряд ли был среди клиентов магазина.

Ратлидж поблагодарил ее и удалился, пока голос Хэмиша Мак-Лауда звучал у него в голове.

Он поехал назад к полицейскому участку, кружа по кварталам в надежде снова заметить Худа. Но к этому времени улицы были переполнены, люди спешили по своим делам, и Худ мог находиться где угодно. Тем не менее Ратлидж потратил час на его поиски.

Он не мог быть уверен. Но что-то в оборванном небритом человеке привлекло его внимание, и он хотел поговорить с ним снова. Что сказал Уокер? Что бродяга пришел со стороны аббатства и что констебль повел его перекусить.

Ратлидж говорил себе, что это не мог быть Уолтер Теллер.

Но был шанс, что это не так.

Ратлидж приехал в Саффолк, в деревушку неподалеку от границы с Эссексом. Дом, который он искал, находился на аллее рядом с высокой церковью, увенчанной шпилем. Ему пришлось проехать еще четверть мили по извилистой дороге, окаймленной полевыми цветами, прежде чем он увидел каменные ворота. Сам дом не был таким большим, как ферма Уитч-Хейзел, но, стоя среди деревьев, он излучал сельское спокойствие. Остановившись у двери, Ратлидж слышал пение птиц.

Экономка указала ему на сад, где он нашел Летицию Теллер, развлекающую маленького мальчика, который, присев у пруда, наблюдал за головастиками, плавающими в мутной воде.

— Вот еще один, Гарри. — Женщина указала на очередного головастика. — Вон там, около лилии.

Еще одна женщина сидела в тени, ласково улыбаясь ребенку.

Мисс Теллер подняла взгляд, когда Ратлидж прошел через изгородь. Она была высокой, как ее братья; ее лицо было смягченной версией лица Питера. Привлекательная, с карими глазами и сдержанностью, которая могла казаться холодностью. Ратлидж назвал свое имя и показал удостоверение — она продолжала разглядывать его.

— Я не знала, что Ярд привлечен к этому делу.

По ее тону Ратлидж понял, что она этого не одобряет.

— Кажется, вы были в Портсмуте, когда решение было принято, — отозвался он. — Возможно, нам было бы разумнее побеседовать наедине.

Женщина повернулась к Гарри:

— Ну, дадим головастикам отдохнуть, ладно? Думаю, в кухне есть лимонад. И вытри ноги, прежде чем войдешь.

Мальчик выпрямился — светловолосый, крепкий, с приятной улыбкой.

— А они не убегут?

— Нет, они живут здесь и будут ждать, когда ты вернешься.

Он кивнул и убежал.

— Это сын Уолтера, — сказала Летиция Ратлиджу и повернулась к другой женщине, которая поднялась со скамейки и подошла к ним. — Мэри Бриттингем — сестра Дженни Теллер.

Мэри была светловолосой, как ее сестра, но немного ниже ростом — хорошенькая женщина, явно знающая себе цену.

— Что привело вас сюда? Есть какие-нибудь новости? Вы не проделали бы весь этот путь, если бы их не было.

— Одежду вашего брата нашли у реки. Миссис Теллер опознала ее.

— Но о самом Уолтере нет новостей? — вмешалась Мэри.

— Никаких.

— Вы имеете в виду, полиция считает, что он утопился, будучи не в себе? Чепуха. Я ни на секунду этому не поверю. — Летиция Теллер подвела их к кругу стульев на террасе. — Садитесь, инспектор.

— Я не спешу с выводами, — сказал Ратлидж, опускаясь на указанный стул. — Но такая возможность существует. Почему ваш брат покинул больницу, миссис Теллер? Он выбрал время, когда его жены не было рядом с ним, оделся — или кто-то помог ему одеться — и ушел.

— Кто помог ему одеться? — резко осведомилась Летиция. — Мы — мои братья и я — были в доме Эдвина, когда пришла новость о его исчезновении. Кто был в больнице, чтобы помочь ему?

— Это мы очень хотели бы знать. — Он повернулся к Мэри Бриттингем: — Вас тогда не было в Лондоне?

— Нет, я ездила в Монмутшир, чтобы забрать Гарри и оставить его у себя, пока Дженни была в клинике с Уолтером. Мальчик с тех пор со мной. — Она вздохнула. — Он верит, что его родители навещают друзей. Мне не хватило смелости сказать ему правду.

— Если Уолтер Теллер сам оделся и намеренно ушел из клиники, куда он мог отправиться? — спросил их Ратлидж.

— Возможно, он сам оставил одежду у реки, — предположила Мэри. — Чтобы дать себе время подумать. Вероятно, поэтому он и покинул клинику.

Летиция Теллер с неприязнью посмотрела на нее:

— Ты говоришь, мой брат знает, что делает?

— Мне кажется вероятным, что он не нашел решения той проблемы, которая вызвала его болезнь. Ты знала, что он получил известия от своего епископа? Его призывают вернуться в ряды миссионеров. Он написал мне, что не знает, как им ответить.

— Нет, я не слышала об этом, — медленно произнесла Летиция. — Он ничего не говорил ни нам, ни Дженни.

— Он чувствовал, что Дженни расстроена из-за Гарри. Вряд ли Уолтер хочет вернуться к миссионерству. Я знаю, что им нужны хорошие опытные люди. Но я не думаю, что Уолтер эмоционально готов возобновить свою работу. Перед войной он говорил Дженни, что провел слишком много времени в местах, где, как ему казалось, принес мало пользы.

— Его ценили за честность, — сказала Летиция. — Ты знаешь, как люди восхищались его книгой. И ведь он передал выручку миссионерскому обществу.

— Очевидно, взамен своего присутствия. Ты видишь в его книге триумф, а я — экзорцизм.

— Странный выбор слов, — заметил Ратлидж.

— Я всегда верила в важность миссионерской работы, — сказала Мэри. — Думаю, хорошим примером можно добиться многого. А общество Элкока удачно выбирало людей. Но Уолтер стал миссионером случайно. Потому что отец отправил его в церковь, а он не подходил для приходской работы. Знаю, — добавила она, повернувшись к Летиции, — что тебе нелегко это слышать. Но если Уолтер выйдет из этого кризиса живым и невредимым, было бы нелепо посылать его в Африку или в Китай. Ты должна понимать это.

— Думаю, решение должен принять сам Уолтер, — отозвалась Летиция.

— И он принял его, заболев. Какая другая причина могла вынудить его исчезнуть? Я пыталась объяснить это Дженни, когда была в Лондоне. Конечно, она не хочет, чтобы Уолтер снова ехал за границу, но, по-моему, она наивно полагает, что он святой и ей не следует становиться у него на пути. Уолтер не святой. Он преисполнен горечи.

— Не думаю, что его призвание связано с его болезнью, — упорствовала Летиция.

— Тогда как еще ты объяснишь, что он удрал после получения письма из общества? — Мэри сердито смотрела на нее.

Слушая их, Ратлидж понимал, что две женщины имеют мало общего друг с другом. Их связывало только родство по браку. Но и оно было хрупким.

— У вас есть идеи, где может находиться мистер Теллер? — спросил он.

Но идей у них не было. Ратлидж видел, что обе женщины обеспокоены куда сильнее, чем хотели признаться друг другу.

— Я только хочу видеть Дженни счастливой, — сказала Мэри, словно прочитав его мысли. — Она слепо любит Уолтера. И это может разбить ей сердце.

— Должна признаться, что в этом ты права, — проворчала Летиция. — Уолтер не похож на своих братьев. Он потерял часть самого себя в Африке и Китае.

— Он потерял себя, когда его отправили в церковь. Конгрегация не была готова к священнику-интеллектуалу. Они хотели кого-то похожего на них самих. Местного человека, который понимал бы их.

— Ты ведь тогда даже не знала его, — сказала Летиция. — Как ты можешь судить об этом?

Мэри повернулась к Ратлиджу.

— Я познакомилась с Уолтером, когда он выступал с лекцией о своей работе в Китае. Фактически, это я представила его Дженни.

Напряженность между двумя женщинами вызывала интерес. Ратлидж думал, что она имеет семейные корни. Мэри защищала сестру, а Летиция была предана брату.

— Вы слышали, чтобы мистер Теллер упоминал человека по имени Чарли Худ? — спросил он.

Они уставились на него — вопрос был абсолютно неожиданным. Было очевидно, что имя не значит ничего ни для одной из женщин.

Возможно, Ратлидж делал из мухи слона. Но в лице Худа было что-то, чего он не мог, но должен был понять.

Прибежал Гарри, радостно сообщив тетям, что лимонад в кухне был.

Наблюдая за ним, Ратлидж видел в нем Иена Тревора, его ровестника. Это сравнение тронуло его.

Он откланялся, отказавшись от любезного предложения мисс Теллер остаться к чаю.

Мисс Теллер проводила его к автомобилю.

— Думаете, он вернется? — спросила она.

— Ваш брат? Когда он будет готов к тому, чтобы его нашли. Если он ушел из клиники по важной причине. Проблема в том, насколько он в здравом уме. Мыслит ли он ясно или все еще терзаем болезнью, хотя паралич, очевидно, прошел?

Летиция задумчиво кивнула и стала ждать, пока Ратлидж заведет машину. Он уже собрался ехать, когда она подошла к автомобилю и положила руку на дверцу.

— Даже ребенком Уолтер относился к чему-то новому с почти неистовым энтузиазмом. А потом уставал от этого и терял интерес. Семейная жизнь могла… наскучить.