Агата Кристи - Тайна семи будильников
— Какая гадость!
— Вот я и говорю. По-моему, он какой-то изобретатель или что-то в этом роде. Ну и больше, кажется, никого не будет. Ах да, еще сэр Освальд Кут.
— И леди Кут?
— Да, вероятно, и она.
Несколько минут Юла сидела, задумавшись. Список Билла наводил на размышления, но сейчас у нее не было времени прикидывать разные варианты. Она поторопилась перейти к следующему пункту.
— Билл, — начала она, — а что это за разговоры насчет «Семи Циферблатов»?
Билл сразу пришел в сильное смущение. Он заморгал и отвел глаза:
— Не понимаю, что ты имеешь в виду?
— Не глупи, — возразила Юла. — Мне сказали, что ты все знаешь.
— О чем?
На этот вопрос ответить было довольно трудно. Юла изменила тактику.
— Не понимаю, чего ты напускаешь такую таинственность? — недовольно сказала она.
— Да какие тайны? Просто теперь туда почти никто не ходит. Мода прошла.
Юла ничего не поняла.
— Ну вот, стоит только уехать, и сразу от всего отрываешься, — печально проговорила она.
— Ты ничего не потеряла! — сказал Билл. — Туда ходили, только чтобы похвастаться, что там были. А вообще там было довольно скучно. И потом, от жареной рыбы можно просто ошалеть.
— Куда ходили?
— Да в клуб «Семь Циферблатов», куда же еще? — ответил Билл, с удивлением глядя на нее. — Ты же о нем меня спрашиваешь?
— При мне он так не назывался.
— Там раньше была форменная трущоба, сразу за Тоттенхем Корт-роуд. Теперь все снесли и расчистили. Но клуб «Семь Циферблатов» остался себе верен. Жареная рыба с жареной картошкой. И трущобная атмосфера. Этакий кусочек Ист-Энда, но зато удобно завернуть после театра.
— Это что, ночной клуб? — продолжала допытываться Юла. — Танцы и все такое?
— Именно. Народ самый разный. Не высокий класс. Ну, всякие там художники, какие-то странные дамочки да кое-кто из нашего брата. Об этом клубе много чего говорят, но я-то думаю, все это чушь, просто набивают цену.
— Прекрасно, — объявила Юла. — Сегодня же мы туда отправимся.
— Что ты! Не стоит, — запротестовал Билл. Он снова пришел в замешательство. — Я говорю тебе, этот клуб вышел из моды. Теперь туда никто не ходит.
— А мы пойдем.
— Да тебе там не понравится, Юла. Поверь мне.
— Сегодня ты ведешь меня в клуб «Семь Циферблатов», и кончен разговор, Билл. Хотелось бы мне знать, почему ты так упрямишься?
— Я? Упрямлюсь?
— Ужасно! Признавайся, что ты стараешься утаить?
— Утаить?
— Хватит повторять мои слова. Ты просто хочешь выиграть время.
— Да ничего подобного! — возмутился Билл. — Просто…
— Ну? Я вижу, тут что-то не то. Ты ничего не умеешь скрыть.
— Мне нечего скрывать. Просто…
— Ну?
— Это долго рассказывать. Видишь ли, как-то раз я повел туда Бейб Сент-Мор…
— Ага! Опять эта Бейб Сент-Мор!
— А почему бы и нет?
— Знала бы я, что это с ней связано… — сказала Юла, подавляя зевоту.
— Так вот, я говорю. Я повел туда Бейб. А она обожает омаров. И у меня под мышкой был омар…
Рассказ длился долго. Когда омар был разодран на куски в драке между Биллом и каким-то гнусным чужаком, Юла снова одарила Билла своим вниманием.
— Понятно, — сказала она. — Значит, ты ввязался там в драку.
— Да ведь это же был мой омар! Я его купил, заплатил за него. У меня было полное право.
— Да, да, конечно, — поспешила согласиться Юла. — Но это, надо думать, дело прошлое. К тому же я не люблю омаров. Так что пошли, Билл.
— Можем попасть в полицейскую облаву. Там наверху есть комната, где играют в баккара[3].
— Значит, отцу придется приехать в город и выкупить меня. Идем, Билл.
Билл явно хотел увильнуть, но Юла была непреклонна, и вскоре они уже мчались в такси к «Семи Циферблатам». Клуб оказался именно таким, как Юла его себе представляла. Высокий дом на узкой улочке Ханстентон-стрит, 14; Юла постаралась запомнить номер.
Дверь открыл человек со странно знакомым лицом. Юле показалось, что, увидев ее, он слегка вздрогнул, а с Биллом уважительно поздоровался, как со знакомым. Это был высокий блондин с вяловатым лицом и слегка косящими глазами. Юла никак не могла припомнить, где она его видела.
Билл уже снова обрел душевное равновесие и наслаждался своей ролью гида. Они потанцевали внизу, где было сильно накурено — так сильно, что комната словно тонула в сизом тумане. И над всем властвовал запах жареной рыбы.
Стены украшали грубые наброски углем весьма вольного содержания, причем среди них попадались по-настоящему талантливые. Публика была крайне разношерстная. Полные достоинства иностранцы, богатые еврейки, несколько вполне элегантных женщин и довольно много дам, принадлежащих к самой древней профессии.
Потом Билл повел Юлу наверх. Там они снова увидели того человека с вялым лицом, он стоял на страже, зорко следя, чтобы в комнату, где шла игра, входили только посвященные. И вдруг Юла его узнала.
— Ну конечно, — сказала она. — Какая я дура! Это же Альфред, он был у нас в Чимнизе вторым лакеем. Как дела, Альфред?
— Хорошо. Благодарю вас, ваша милость.
— Когда вы уехали из Чимниза, Альфред? Задолго до того, как мы вернулись?
— Да с месяц назад, миледи. Выпал шанс улучшить положение, жаль было его упускать.
— Наверное, вам здесь хорошо платят, — заметила Юла.
— Очень хорошо, миледи.
Юла вошла в игорный зал. Ей показалось, что настоящая жизнь клуба сосредоточена именно здесь. Ставки были высокие, она поняла это сразу, а сгрудившиеся вокруг двух столов являли собой типичных завсегдатаев таких мест — изможденные, с хищными глазами, снедаемые страстью к игре.
Юла и Билл пробыли в зале около получаса. Потом Билл забеспокоился:
— Пошли отсюда, Юла. Идем, потанцуем.
Юла не возражала. Ничего интересного здесь не было. Они снова спустились вниз. Потанцевали еще с полчаса, попробовали жареной рыбы с картошкой, после чего Юла объявила, что пора возвращаться домой.
— Но еще так рано, — запротестовал Билл.
— Какое же рано? Ничуть. И завтра у меня трудный день.
— А что ты собираешься делать?
— Там видно будет, — загадочно ответила Юла. — Одно могу сказать, Билл. Я времени зря терять не собираюсь.
— Как всегда, — ответил мистер Эверсли.
ГЛАВА XII
РАССПРОСЫ В ЧИМНИЗЕ
Конечно же, Юла унаследовала свой темперамент не от отца, главным стремлением которого было благодушно плыть по течению. Как весьма справедливо заметил Билл, Юла никогда не теряла времени зря.
На другой день после обеда с Биллом Юла проснулась, полная замыслов. Она наметила себе три четких плана, которые намеревалась осуществить сегодня же, и понимала, что столкнется с некоторыми затруднениями из-за недостатка времени и обширности пространства.
К счастью, она не страдала пороком, присущим Джерри Уэйду, Ронни Деверуксу и Джимми Тесиджи, — она всегда вставала рано. Тут даже сам сэр Освальд Кут не мог бы к ней придраться. В половине десятого Юла позавтракала и на своей «испано-сюизе» отправилась в Чимниз.
Отец, пожалуй, даже обрадовался ей.
— Никогда не знаю, когда ты вдруг объявишься, — сказал он. — Но теперь, значит, хоть не надо тебе звонить. Терпеть этого не могу. Вчера приходил полковник Мелроуз насчет дознания.
Полковник Мелроуз был главным констеблем графства и старым другом лорда Катерхема.
— Ты имеешь в виду дознание в связи с Ронни Деверуксом? Когда оно будет?
— Завтра. В двенадцать. Мелроуз тебя вызовет. Раз ты нашла тело, тебе придется дать показания. Но он предупредил, что волноваться тебе не следует.
— А чего ради мне волноваться?
— Ну, ты ведь знаешь, — извиняющимся голосом сказал лорд Катерхем, — Мелроуз немного старомоден.
— В двенадцать, — повторила Юла. — Прекрасно. Если буду жива, пойду.
— А у тебя есть основания сомневаться, будешь ли ты жива?
— Как знать? — ответила Юла. — При нынешней напряженности… об этом все газеты пишут.
— Ты напомнила мне о Джордже Ломаксе. Он приглашает меня к себе в Аббатство на будущей неделе. Я, естественно, отказался.
— И правильно, — одобрила Юла. — Нечего тебе вмешиваться во всякие темные дела.
— А что, там затеваются темные делишки? — сразу оживился лорд Катерхем.
— Ну знаешь, все эти письма с угрозами и тому подобное, — пояснила Юла.
— А вдруг Джорджа Ломакса прикончат! — мечтательно сказал лорд Катерхем. — Как тебе кажется, Юла, может быть, мне лучше поехать?
— Смири свои кровожадные инстинкты и спокойно оставайся дома, — посоветовала Юла. — А я пойду поговорю с миссис Хоуэлл.
Миссис Хоуэлл была экономка, та самая достойная и вечно поскрипывающая дама, которая вселяла такой ужас в сердце леди Кут. Юла же нисколько не боялась миссис Хоуэлл, а та, помня леди Эйлин длинноногой озорной девчонкой, когда ее отец еще не получил титула, до сих пор величала ее не иначе как «мисс Юла».
