Агата Кристи - Унесенный потоком

— Что вы этим хотите сказать?

Арден печально покачал головой.

— Он совсем сдал. Ему необходимо лечение — специальный уход, а это, к несчастью, требует немалых денег.

Последнее слово соскочило легко, как бы ненароком, но именно его подсознательно ожидал Дэвид Хантер.

— Денег? — переспросил он.

— Да, к сожалению, все стоит денег. Андерхей, бедняга, остался практически без средств. Он фактически гол как сокол…

Дэвид окинул взглядом комнату. На стуле увидел рюкзак. Никакого чемодана видно не было.

— Интересно, — неприятным тоном заметил Дэвид, — если Роберт Андерхей такой рыцарь, как вы его расписали…

— Он был когда-то таким, — заверил его собеседник. — Но жизнь, как вы знаете, любого может сделать циником. — Он сделал паузу и мягко добавил: — Гордон Клоуд был необычайно богат. Вид чужого богатства вызывает низменные инстинкты.

Дэвид Хантер встал.

— У меня готов вам ответ. Убирайтесь к черту!

— Да, — улыбаясь произнес невозмутимый Арден, — именно такого ответа от вас я и ожидал.

— Вы — мерзкий вымогатель и не более. Вы просто блефуете.

— Хотите выставить меня перед всем светом? Похвальное чувство. Но вам не понравится, если это сделаю я. Правда, я пока не собираюсь. Если вы не пойдете на сделку, пойдут другие.

— Кого вы имеете в виду?

— Клоудов. Допустим, я пойду к ним. «Извините, — скажу я, — как вы отнесетесь к известию о том, что покойный Роберт Андерхей жив и продолжает жить как ни в чем не бывало?» Да они с радостью ухватятся за это!

— Вы от них ничего не получите, — с презрением заметил Дэвид. — Они все без гроша. Каждый из них — банкрот.

— Да, но ведь можно прийти к соглашению. Такую-то сумму, скажем, я получаю тогда, когда представляю убедительные доказательства того, что Андерхей жив, что миссис Гордон Клоуд до сих пор еще миссис Роберт Андерхей и, следовательно, завещание Гордона Клоуда, сделанное им до второго брака, остается в силе…

Несколько минут Дэвид молчал, затем резко спросил:

— И сколько вы хотите?

Так же резко последовал ответ:

— Двадцать тысяч.

— Не может быть и речи. Моя сестра не имеет права трогать капитал и живет только на проценты.

— Тогда десять тысяч. Эту сумму она в состоянии выдержать. Ведь у нее, кажется, есть драгоценности?

Дэвид сидел и молчал, а затем неожиданно произнес:

— Хорошо.

Какое-то мгновение, казалось, собеседник его был в замешательстве, как бы удивленный легкостью победы.

— И никаких чеков! — сказал он. — Только наличными!

— Нам нужно какое-то время, чтобы раздобыть необходимую сумму.

— Даю вам сорок восемь часов.

— Не пойдет. Не раньше следующего вторника.

— Хорошо. Деньги принесете сюда. — И незнакомец добавил, прежде чем Дэвид смог вставить хоть слово: — Я не собираюсь встречаться с вами ни в уединенной роще, ни на пустынном берегу реки. Так что даже не думайте об этом. Вы принесете деньги сюда, в «Олень», в следующий вторник в девять часов вечера.

— Вы очень осторожный человек.

— Я просто знаю, как вести дела. И потом, мне известны люди вашего типа.

— Ну что ж, пусть будет так.

Дэвид вышел из комнаты и спустился по лестнице. Его лицо потемнело от гнева.

Беатрис Липпинкотт вышла из № 4. Между двумя соседними номерами — четвертым и пятым — была дверь, о наличии которой вряд ли мог догадываться жилец пятого номера, так как дверь эту прикрывал шкаф.

Мисс Липпинкотт вышла с сияющим взглядом и раскрасневшимся от явного удовольствия лицом. Быстрым резким движением она поправила свои пышные волосы.

Глава 10

Шепперт-корт, расположенный в Мэйфэр, представлял из себя богатые меблированные квартиры. Не пострадав в дни войны, он, тем не менее, не смог подняться до прежнего довоенного уровня. Обслуживание стало намного хуже. Вместо прежних двух привратников остался только один. Ресторан продолжал работать, но в номера доставлялся только завтрак.

Квартира, которую сняла миссис Гордон Клоуд, располагалась на четвертом этаже. Она включала в себя гостиную со встроенным баром, две спальни со встроенными шкафами и великолепно оборудованную ванную комнату, отделанную плиткой.

В гостиной Дэвид Хантер вышагивал взад и вперед, а Розалин молча наблюдала за ним, сидя на небольшом диванчике. Она была бледна и взволнованна.

— Шантаж! — возмущался Дэвид. — Шантаж! О боже! Чтобы меня шантажировали?

Испуганная Розалин качала головой, ничего не понимая.

— Все покрыто тайной… — продолжал он, — …бродишь как в потемках. — Он вдруг повернулся к ней. — Ты отнесла изумруды старому Грато на Бонд-стрит?

— Да.

— Сколько он дал?

— Четыре тысячи, — в волнении произнесла Розалин. — Четыре тысячи фунтов! Он сказал, что если я не продам их, то их следует застраховать на двойную сумму.

— Да. Драгоценные камни поднялись в цене ровно вдвое. Ну что ж, значит, деньги мы раздобыли. Но если мы заплатим, то это будет означать только начало. Из нас, Розалин, будут высасывать соки до самой смерти.

— О, — воскликнула она, — давай уедем из Англии. Куда угодно уедем — в Ирландию, Америку, все равно куда. Разве мы не можем этого сделать?

Дэвид повернулся и взглянул на нее.

— Ты, конечно, не боец, Розалин. Рвать и смываться — вот твой девиз.

— Мы совершили грех, — вопила она. — Поэтому все и пошло не так. Нас попутал сатана.

— Еще не хватало, чтоб ты сейчас читала мне проповеди! Я не потерплю этого! У нас все было прекрасно, Розалин. Впервые в жизни я хорошо устроился, и я не собираюсь отказываться от этого. Ты слышишь? Пойми, что все может оказаться просто блефом. Блефом! Вполне возможно, что Андерхей где-то покоится на африканской земле, как мы всегда и считали.

Она вздрогнула.

— Перестань, Дэвид. Я тебя боюсь.

Он посмотрел на нее, увидел панический страх в ее лице и моментально изменил свою тактику. Он подошел к ней, сел и взял ее холодные руки в свои.

— Не стоит беспокоиться, — произнес он. — Предоставь это мне. Делай, как я сказал. Это-то ты можешь? Просто делай так, как я тебе сказал.

— Я всегда так делаю, Дэвид.

Он рассмеялся.

— Да, всегда. Все! Покончили с этим. Не стоит волноваться. Я найду способ убрать с дороги мистера Энока Ардена.

— Было какое-то стихотворение, Дэвид… кажется, о человеке, вернувшемся…

— Да, — резко оборвал он ее. — Вот именно это меня и беспокоит… Но не бойся, я выясню все до конца.

— А во вторник вечером, — спросила она, — ты собираешься передать ему деньги?

Он утвердительно кивнул.

— Да, пять тысяч. Я скажу, что мы не смогли сразу же раздобыть всю сумму. Но я должен удержать его от визита к Клоудам. Думаю, это была только угроза, но я не уверен.

Затем он рассмеялся. Это был жизнерадостный беззаботный смех. Это был смех человека, готового к решительным действиям в опасном и рискованном предприятии. Это был смех, в котором звучал открытый вызов судьбе.

— Я могу довериться тебе, Розалин, — произнес он. — Слава богу, я могу тебе довериться полностью!

— Довериться мне? — она в удивлении вскинула на него свои большие глаза. — Что я должна сделать?

Он вновь улыбнулся.

— То, что я тебе сказал. В этом ключ, Розалин, к успешной операции.

И добавил смеясь:

— Операция «Энок Арден».

Глава 11

Роули с удивлением вскрыл розовый конверт. Кто, подумал он, может ему писать, используя такие почтовые конверты?

«Дорогой мистер Роули, — говорилось в письме, — надеюсь, вы мне простите вольность, с которой я к вам обращаюсь, ибо происходят вещи, о которых вы должны знать.»

В замешательстве он смотрел на подчеркнутые слова.

«Помня о нашем недавнем разговоре, когда вы интересовались определенным человеком, я была бы очень рада рассказать вам все, что мне удалось узнать, если вы сможете зайти в «Олень». Мы все были опечалены тем, как несправедливо судьба обошлась с вашим дядей и распорядилась его состоянием.

Надеюсь, вы не сердитесь на меня, но я уверена, что вам следует знать, что происходит.

Преданная навеки

Роули смотрел на это послание и лихорадочно думал. Что все это может означать? Милая старушка Би. Он знал Беатрис с детства. Он покупал табак в магазине ее отца. Затем за прилавок встала она. Беатрис была привлекательной девушкой. Он помнит, как, когда он был еще мальчишкой, распускались слухи о причинах ее отъезда из Уормсли-Уэйл. Она вернулась примерно через год, и все утверждали, что она родила незаконного ребенка. Возможно, это действительно так. Возможно, нет. Но сейчас она была вполне уважаемой и изысканной дамой. Над ней достаточно много посмеивались и даже злословили, но вполне пристойно.