Эллери Куин - Жила-была старуха
– Что вы имеете в виду? – нахмурился Прутти.
Вместо ответа Эллери сказал:
– Тот факт, что на пистолете, хлысте и на чашке с бульоном нет отпечатков пальцев, говорит о том, что убийца стер их.
Инспектор возразил:
– Нет, Эллери, дактилоскопист утверждает, что он был в перчатках.
– Когда Мак был убит, доктор? – спросил Эллери.
– Между тремя и четырьмя часами ночи.
– Выстрел произведен через подушку, – Эллери показал следы пороха и отверстие от пули.
– Потому-то никто и не слышал выстрела, – сказал инспектор.
– Убийца прокрался сюда ночью, когда Мак спал, вытащил из-под его головы подушку… Конечно, Мак от этого не проснулся, а через секунду или две он был убит. Поэтому нет следов борьбы.
– Может быть, подушку вытянули из-под него, и он проснулся, – предположил Белли.
Эллери кивнул.
– Вполне возможно. Но и в этом случае он не успел даже увидеть склоненное над ним лицо. В следующий момент он был мертв.
Доктор Прутти вздрогнул.
– После убийства подушку засунули Маку под голову…
– Аккуратный человек, – пробормотал инспектор.
– А потом взяли хлыст и ударили Мака по лицу… Так это произошло, доктор? – спросил Эллери.
– Да, – ответил тот, рассматривая рубцы на лице Мака. – Удары были нанесены сразу же после смерти, но никак не раньше. Убийца, выстрелив, схватил хлыст и нанес им несколько ударов. Я утверждаю, что он, прежде чем убрать на место подушку, ударил по лицу.
Инспектор покачал головой.
– Это выше моего понимания.
– И еще одно, – добавил Эллери. – Эта странная чашка с куриным бульоном. Зачем убийца принес ее сюда?
– Откуда вы знаете, что ее принес убийца? – не согласился сержант. – Может быть, это сделал сам Мак. Проснулся ночью и захотел есть. Он принес из кухни бульон, и тут его настиг убийца… – Сержант замолчал. – Во всяком случае, – упрямо повторил он, – я не исключаю такую возможность.
– Самое странное, – пробормотал Эллери, – что сержант может быть прав.
Его отец и Прутти с изумлением посмотрели на него.
– О, тут не все правильно, – продолжал Эллери. – Фактически все неправильно. Но это наводит меня на след. Я имею в виду попытку сделать разумные выводы, исходя из нелепостей. Конечно, с определенной поправкой.
– Вы тоже заблуждаетесь, Эллери, – сказал Прутти.
– Не во всем. Эта чашка с бульоном принесена, несомненно, убийцей. Между прочим, ее здесь не было, когда я ночью покидал Мака. И убийца намеренно принес ее сюда.
– Покушать? – усмехнулся инспектор Квин. – Или покормить Мака?
– Нет, это принесено сюда не для еды, отец.
– Зачем же тогда?
– По той же причине, что и хлыст. Кстати, чей это хлыст, отец? Ты производил опознание?
– Он принадлежал Маку, – ответил инспектор с довольным видом.
– А бульон в чашке откуда?
– Миссис Котсис, повариха, сказала, что всегда оставляет немного куриного бульона в холодильнике для старухи.
– Тогда убийца перед тем, как совершить свое гнусное преступление, – выпалил сержант, – спустился в кухню, налил в чашку бульон и пробрался сюда. Холодный бульон… – задумчиво прибавил он. – Холодный бульон застывает…
– Не мучайте себя, Белли, – сказал инспектор. – Лучше отправляйтесь в город и узнайте, не закончена ли баллистическая экспертиза. Эллери, пойдем.
Тело Мака отправили в морг, но доктор Прутти сказал, что ему и без вскрытия все ясно. Смерть наступила от выстрела в сердце. Стреляли из пистолета тридцать восьмого калибра.
Инспектор и его сын обошли особняк. В доме было мрачно и тихо. Шейла лежала в своей комнате, молча глядя в потолок. Пакстон, который сидел рядом, с испугом смотрел на ее безучастное лицо.
Когда вошли Квины, Стефен Брент сказал Шейле тихо, без обычного заикания:
– Что же делать, Шейла! Мак умер, его не вернешь. Надо держаться. Мистер Квин – наш друг. Чарли на нашей стороне… Не правда ли, Чарли?
Она стиснула руку адвоката.
– Я люблю тебя, дорогая, – только и мог сказать тот.
– Может быть, позвать доктора? – спросил с отчаянием старик.
– Нет, – голос Шейлы был едва слышен.
Когда они вышли из комнаты, инспектор пробормотал:
– Как мужественно держится этот старый неудачник! А где его приятель Гоч?
– У себя в комнате, как сказал Белли.
– Что он делает?
– Стефен отправил его в постель. Кажется, этого червяка мало трогают несчастья его товарища. Вообще он мне не нравится.
– Нравится – не нравится! – передразнил его отец. – Зачем Брент отправил Гоча в постель? – подозрительно спросил он.
– Старый вояка очень беспокоится за него. Таково мнение самого Стефена Брента.
– Этот вояка часто прикладывается к бутылке, раздраженно сказал инспектор.
– Кстати, ты получил о нем сведения?
– Нет еще.
Они побывали у Луэллы, навестили Горация в его розовом домике, заглянули к Тэрлоу. Луэлла что-то разводила в фарфоровых сосудах. Гораций сочинял величайшее произведение – «Матушку-гусыню». Тэрлоу спал, как человек, который с честью выполнил свою работу. Запах алкоголя витал в комнате, как крылья ангела. Ничего не изменилось, кроме того, как выразился Гораций Поттс, что «еще одним человеком в доме стало меньше».
* * *Инспектор скрестил копья с доктором Иннисом в гостиной. Он решил поговорить с миссис Поттс, а Иннис считал, что этого делать нельзя.
– Если вы обещаете мне не упоминать о последних событиях… – наконец сдался доктор.
– А о чем, по-вашему, я могу разговаривать с ней, как не о «последних событиях», как вы изволили выразиться? – усмехнулся инспектор.
– Миссис Поттс очень слаба. Известие о смерти второго сына убьет ее.
– Сомневаюсь в этом, доктор.
Их спор прервал приход Эллери. Иннис тут же ретировался.
– Садись, сынок, – обрадовался инспектор. – Как дела? Узнал что-нибудь?
– Нет, – Эллери вздохнул. – Я много думал о Роберте, о Маке, о жизни и смерти, о безрезультативности наших действий. О Шейле…
– Да… – протянул инспектор. В этой семье все было в порядке до тех пор, пока Тэрлоу не затеял тяжбу против Клифстаттера. Маленькая гадость привела к большой. Убийства, и два подряд! Хорошенькое начало!
– Начало? – повторил Эллери. – Ты думаешь, что может быть продолжение?
Инспектор кивнул.
– Это может быть началом заговора против Поттсов. Во всяком случае, более дрянного дела я не встречал. Мало того, что убили двух прекрасных молодых парней.
– Увы, – мрачно кивнул Эллери.
– И это все, что ты можешь сказать? А следы хлыста на лице Мака? Что это: дикая ненависть или психопатия? А куриный бульон?
– Отец, ты помнишь сказку о матушке-гусыне?
Эллери с серьезным выражением лица пропел на мотив колыбельной:
– Жила-была старуха, жила она в ботинке,
У нее было так много детей,
Что она не знала, что с ними делать.
Она давала им бульон без хлеба.
Она их сильно била и отправляла в постель.
– Она давала им бульон… – пробормотал инспектор. – Куриный бульон в комнате Мака!
– Без хлеба, – сухо добавил его сын. – Возможно, ты не знаешь, что доктор Иннис запретил миссис Поттс есть хлеб, и поэтому она не подает его к столу.
– И сильно била их…
– В частности, Мака. А постель? Мак был убит в постели. Ты понял?
– Не понял! – взорвался инспектор. – Никто не может заставить меня поверить…
– Это не просто совпадение, отец, – вздохнул Эллери. – Ты прав, теперь, очевидно, следует ожидать целую серию преступлений. Но могут ли безумцы совершать разумные преступления? Нет, не могут. Безумцы будут совершать безумные поступки. Преступления матушки-гусыни… Теперь ты понимаешь, что чей-то хитрый ум действует в атмосфере безумия или, вернее, использует предлог для создания реальности? А как может безумие прикрыть здравомыслие?
Инспектор размышлял.
– Ну, ну. Конечно, это работа здравомыслящего человека, а не безумца.
– Не обязательно.
Инспектор удивленно посмотрел на сына. Эллери улыбнулся.
– Я только обдумываю возможный вариант. Это может быть делом сумасшедшего.
– Я хотел бы, чтобы ты выражался яснее, – раздраженно сказал инспектор.
Эллери пожал плечами.
– Ну что ж. Если считать, что преступник знаком со сказкой о матушке-гусыне…
– Можно подозревать Горация Поттса, – продолжил инспектор. – Он пишет современную «Матушку-гусыню»
Эллери засмеялся.
– Вот видишь!
– Но Гораций не производит впечатления человека, способного совершить убийство своих братьев.
– Не будь слишком уверенным в этом, – сказал Эллери, нахмурившись. – Гораций слишком большой позер.
– Что ты имеешь в виду?
– Я только размышляю. Человек он не глупый. У него своеобразные взгляды на жизнь, он трусоват.
– Нет, так мы не сдвинемся с мертвой точки. Давай начнем сначала. Если бы все шестеро детей миссис Поттс были живы, каждый после ее смерти получил бы по пять миллионов долларов. Когда убили Роберта, их осталось пятеро. Теперь Мак. На четверых приходится по семь с половиной миллионов! Убийца близнецов получит на два с половиной миллиона больше!
