Эрл Гарднер - Золото поступает в слитках

Мы потягивали коктейли, говорили о всякой всячине. Затем Эшбьюри спросил:

– Вы, кажется, подружились с моей дочерью?

– Я должен был добиться ее доверия, разве не так?

– И вы преуспели в этом. Альта всегда поглядывает на вас, когда вы находитесь в пределах досягаемости.

Я сделал глоток.

Он задумчиво помаргивал.

– Первый чек Альты помечен первым числом, второй – десятым. Если бы имелся третий – на нем стояло бы двенадцатое число. Вчера было двенадцатое.

– Тогда четвертый, – осторожно подсказал я, – был бы помечен тринадцатым.

– Альты вчера вечером не было дома, – сказал он.

– Да, она ходила в кино.

– Вы шли следом за ней?

– Если хотите знать – да.

– Куда?

– До кинотеатра.

Одним глотком он покончил с остатками коктейля, затем схватил шейкер, наполнив до краев оба наши бокала.

– Вы производите на меня впечатление разумного молодого человека.

– Благодарю.

Он поерзал на месте, как бы собираясь с духом. Я подбодрил его:

– Не стоит ходить вокруг да около. Говорите прямо, что вас тревожит.

Его лицо прояснилось.

– Бернард Картер видел Альту вчера вечером.

– Когда именно?

– Сразу после – ну, после того, как стреляли.

– Где он ее видел?

– Примерно за квартал до отеля, где был убит Рингоулд. Альта очень быстро шла. Бернард заметил конверт, который она держала в руке.

– Картер не окликнул ее?

– Нет.

– И Альта не заметила его?

– Нет.

– Картер, скорее всего, ошибся. Я незаметно следовал за ней все время. Она припарковала машину поблизости от отеля, где произошло убийство, но не входила в отель, а отправилась в кино.

– А после кино?

– Она пробыла там очень недолго, вышла и вернулась к машине. По пути она остановилась у почтового ящика – как я предполагаю, опустить письмо.

Эшбьюри молча смотрел на меня.

– Возможно, – пробубнил я, – у нее было назначено свидание с кем-то и этот кто-то не появился.

– Не мог ли этот «кто-то» обернуться Рингоулдом?

Я изобразил полнейшее изумление:

– Откуда у вас такая мысль?

– Не знаю, я просто предположил… фантазировал.

– Оставьте свои фантазии.

– Но это мог быть Рингоулд?

– Но если «кто-то» так и не появился, какая разница, кто он мог быть?

– И все же это мог быть Рингоулд!

– Черт побери! Говорю вам, она была в кино!

Он снова погрузился в молчание. Я набрался смелости:

– Вам что-нибудь известно о компании вашего пасынка – той, которую он возглавляет? Чем она занимается?

– Чем-то связанным с добычей золота и с экскаваторными работами. Я слышал, они владеют потенциально богатыми рудниками, но больше ничего не хочу о них знать.

– Кто на самом деле занимается этим жульничеством?

– Я бы посоветовал вам не влезать в это дело.

– Вы знаете, что я имею в виду?

– Да, я понимаю, но мне не нравится ваша терминология.

– Ол-райт, используйте любые термины, но скажите мне, кто у них комплектует штаты коммерческих агентов?

– Иногда, Лэм, – задумчиво произнес Эшбьюри, – ваша беспокойная натура вынуждает вас говорить вещи, граничащие с оскорблением.

– Я все еще не знаю, кто там занимается коммерцией.

– Я тоже. У них целая команда коммерсантов. Очень квалифицированных, кажется.

– Сами партнеры не занимаются продажей акций?

– Нет.

– Это все, что хотелось бы мне знать.

– Но не все, что хотелось бы знать мне.

Я удивленно поднял брови.

– Читали вечерние газеты?

Я отрицательно покачал головой.

– Пишут, что найдены отпечатки пальцев – довольно много – на двери, на дверной ручке… Судя по описаниям, я подумал, что человек, которого ищет полиция, чем-то напоминает вас.

– У многих есть сходство со мной. Это обычно продавцы в галантерейных магазинах.

Эшбьюри расхохотался.

– Если бы ваш вес, Лэм, соответствовал содержимому вашей черепной коробки, вы были бы непобедимы.

– Это комплимент или критическое замечание?

– Комплимент.

– Спасибо.

Я допил свой коктейль, отказавшись от новой порции. Эшбьюри проглотил еще два коктейля.

– Вам известно, что человек моего положения получает финансовую информацию, недоступную простым смертным?

Я ждал продолжения, готовясь закурить.

– Особенно важна информация, исходящая из банковских кругов.

– И что дальше?

– Возможно, вам интересно знать, как я раздобыл сведения о чеках в десять тысяч долларов, подписанных Альтой?

– Вам предоставил их банк?

– Не совсем так. Скажем, одно официальное банковское лицо, расположенное ко мне.

– В чем тут разница?

Эшбьюри усмехнулся.

– Банк полагает, что разница есть.

– Продолжайте.

– Сегодня я получил из банка дополнительную информацию.

– Вы хотите сказать – от того дружески расположенного к вам лица?

– Да.

Прервав затянувшуюся паузу, Эшбьюри проговорил внушительно:

– Представитель «Этли эмьюзмент корпорейшн» позвонил в банк и предупредил, что из их денежного ящика украден чек на предъявителя на сумму десять тысяч долларов, подписанный Альтой Эшбьюри. Корпорация уведомляла банк, что если кто-либо представит этот чек к оплате, то предъявителю будет предъявлен иск по обвинению в воровстве.

– Как реагировал банк?

– Посоветовал позвонить Альте, чтобы заручиться ее согласием приостановить выплату по чеку.

– Был телефонный звонок?

– Да.

– Голос мужской или женский?

– Женский. Она назвалась бухгалтером и секретаршей.

– Любая женщина может сказать это, пользуясь телефоном-автоматом. Все расходы – пять центов.

Коктейли начали оказывать свое действие. Эшбьюри пришел в возбужденное состояние, отечески потрепав меня по колену, сказал:

– Лэм, мой мальчик, вы мне определенно нравитесь. В вас есть нечто, вызывающее особое доверие. Я думаю, Альта чувствует то же самое.

– Я рад, что моя работа удовлетворяет вас.

– Поначалу я даже не предполагал этого. Думал, все может перемениться. Вы же знаете, Альта довольно сообразительна.

– Да, она не глупа, – признал я и добавил, поскольку Эшбьюри явно ожидал похвалы, кроме того, был выгодным клиентом: – Она истинная дочь своего отца.

Он продолжал озабоченно:

– Я думаю, вы знаете, что делаете, Лэм. Но если чек в десять тысяч долларов на предъявителя украден и укравший столкнется с некоторыми трудностями, он может выступить с определенным заявлением и…

– Не беспокойтесь. Все будет в порядке.

Он насупился.

– Если бы вы читали газеты, то заметили бы, что показания свидетелей относительно этого таинственного Джона Смита противоречат друг другу. Сам характер противоречий любопытен для тех, кто знает женскую натуру. В описании женщины Джон Смит выглядит более привлекательно.

Я ничего не ответил.

– Знаете ли, Лэм, я очень ценю вашу сдержанность в такого рода вопросах. И я, конечно, надеюсь, что вы не… не допустили никаких действий, которые породили бы зло гораздо большее, чем то, с которым вы имеете сейчас дело.

– Это внесло бы путаницу и осложнило бы ситуацию, не так ли?

– Чрезвычайно. Вы не очень-то откровенны со мной.

– Я предпочитаю действовать в одиночку.

– Я буду питать к вам поистине безграничное доверие, Дональд, если вы откровенно скажете мне, учитываете ли вы в своих планах опасность предъявителя чека на десять тысяч долларов.

Это был прекрасный шанс «сыграть на публику».

– Мистер Эшбьюри, – спокойно сказал я, – вчера вечером я сжег этот чек и растер пепел в порошок. Не думайте о нем больше.

Эшбьюри вздрогнул, глаза его чуть не вылезли из орбит. Он схватил и изо всех сил потряс мою руку. Я сделал скидку на четыре коктейля, но все равно это было бурное выражение чувств.

– Это восхитительно, просто восхитительно! Вы чудо, мой мальчик, чудо! Больше я не задаю вам никаких вопросов. Действуйте, как считаете нужным.

– Благодарю. Однако мои действия стоят денег. Берта наводит суровую экономию, считает каждый пенни и теряет фунты.

– Черт побери! Так объясните ей! Скажите ей, что…

– Нет смысла спорить с ней. Так уж она устроена.

– И что вы хотите?

– Вам никогда не приходило в голову, что мне, возможно, придется дать кому-нибудь взятки?

– Нет.

– Но вероятность этого следует учитывать.

Мои слова, казалось, не особенно обрадовали Эшбьюри.

– Что ж, – промямлил он, – если возникнет острая необходимость, вы обратитесь ко мне… и…

– И доложу, кого и зачем я хочу подкупить, сколько мне нужно для этого денег?

– Конечно!

– Но тогда в случае неудачи вы будете ее виновником.

Краски на его лице заметно поблекли.

– Сколько вам нужно?

– Дайте мне тысячу долларов. Пусть они находятся у меня. Со временем я могу их вернуть… Или попросить еще.

– Это очень большая сумма, Дональд.

– Бесспорно, – подтвердил я. – А сколько у вас вообще денег?

Он вспыхнул.

– А сколько у вас дочерей?

– Только одна, разумеется.

Я молчал, пока Эшбьюри напряженно размышлял. Наконец вынул бумажник, отсчитал десять стодолларовых купюр.