Превращения Арсена Люпена - Морис Леблан
– Да говорите же, черт подери, что вы имеете в виду?
– Истину, мсье минисс. Наступают иногда такие минуты, когда истине нельзя помешать выйти наружу. Запри перед ней дверь, она войдет через окно. Но вот эта дверь совсем рядом со мной, и вы же не запретите мне открыть ее, верно, мсье минисс?
Разъяренный Руксваль сам приоткрыл дверь. В проеме показалась голова секретаря.
– Простите, господин министр, тот человек, который недавно вышел отсюда, хочет забрать свое пальто.
– Какое пальто?
– Господин министр, тот человек забыл его… или, вернее, ошибся и взял чужое…
Но тут вмешался Эркюль Петигри:
– В самом деле, мсье минисс, я и сам вижу, что вышла ошибка. Этот месье ушел в моем пальто, а мне оставил свое. Может, мы его впустим, этого человека?
Руксваль кивнул. Секретарь исчез, и почти сразу в кабинет шагнул граф де Буа-Верне. Состоялся обмен пальто. Граф поклонился Руксвалю, который демонстративно отвернулся от него, подошел к выходу и взялся за дверную ручку. Однако уже на пороге он помедлил, прошептав несколько слов, которые никто не расслышал. Потом де Буа-Верне внезапно вернулся на середину кабинета.
– Десять минут прошли, мсье минисс, – шепнул Петигри. – Значит, сейчас это произойдет.
Руксваль ждал. События, кажется, развивались согласно предсказаниям бывшего полицейского.
– Что вам угодно, месье?
После долгой нерешительной паузы граф де Буа-Верне спросил:
– Господин министр, вы действительно намерены выдать нас?.. Последствия такого поступка будут настолько тяжелыми, что я позволю себе привлечь к ним ваше внимание… Подумайте только – какой скандал… как будет возмущаться народ…
Руксваль гневно вскричал:
– А разве я могу поступить иначе?
– Да, можете… Более того, обязаны… Нужно, чтобы все это закончилось между вами и мной, притом абсолютно мирно… Мы должны прийти к согласию, иного выхода нет…
– К согласию? Я предложил вам достойный выход, но мадам де Буа-Верне его отвергла.
– Она – да, но не я…
Руксваль был поражен: только что Петигри предсказал это разногласие между мужем и женой.
– Объяснитесь.
Граф колебался. Наконец он заговорил – неуверенно, делая паузы после каждой фразы:
– Господин министр, я питаю к моей супруге безграничную привязанность… которая иногда толкает меня на уступки… как бы это сказать… на опасные уступки. Именно это и произошло в данном случае. Смерть нашего бедного сына потрясла мою жену до такой степени, что она, несмотря на свои религиозные убеждения, дважды пыталась покончить с собой. Это стало для нее истинным наваждением. Я пристально следил за каждым ее шагом, но боялся, что рано или поздно она осуществит свое ужасное намерение. Именно в то время ко мне явился Максим Лерьо, и вот тогда-то, в ходе нашего разговора, мне и пришла в голову мысль устроить это… эту…
Граф запнулся, не решаясь произнести ужасные слова. Руксваль, вконец раздраженный, прервал его:
– Мы напрасно теряем время. Мне уже известно, к чему привели ваши махинации. И это единственное, что имеет значение.
– Вы правы – это единственное, что имеет значение, – сказал граф, – и именно потому я настаиваю, чтобы вы меня выслушали. Вы узнали о подготовке этого… деяния и поспешили заключить – в основном из страха перед скандалом, – что оно имело место. Но все было совершенно иначе.
Руксваль не понимал, куда клонит граф:
– Как это – совершенно иначе? Но вы же это не опровергли.
– Я не мог.
– Почему?
– Потому что это услышала бы моя жена.
– Однако мадам де Буа-Верне сама призналась…
– Она – да, я – нет. С моей стороны это было ложью.
– Ложью?! Но факты говорят сами за себя, месье! Неужели мне придется зачитывать вам материалы досье, протокол, свидетельства, которые описывают похищение тела и ваши встречи с Лерьо?!
– Повторяю, господин министр, эти факты свидетельствуют о наших планах, но не об их осуществлении.
– Что это значит?
– Это значит, что между нами и Максимом велись переговоры и что похищение тела действительно имело место. Но я никогда в жизни не совершил бы того, что считал отвратительным, кощунственным поступком, да и Максим никогда не пошел бы на такое.
– Тогда что же это было?
– Просто намерение создать у моей жены…
– Создать – что?
– Иллюзию, господин министр.
– Иллюзию? – повторил Руксваль, начиная понимать истинную подоплеку случившегося.
– Да, иллюзию, которая могла поддержать ее, вернуть к жизни… И которая действительно поддерживала ее до сих пор. Она верит, господин министр! Вы понимаете, что это значит для нее? Она верит, что ее сын покоится в священной могиле, и эта вера придает ей сил.
Руксваль опустил голову и прикрыл глаза ладонью: ему не хотелось, чтобы остальные увидели отразившиеся на его лице радость и облегчение.
И он ответил, стараясь говорить бесстрастно:
– Так вот что случилось. Вы устроили инсценировку?.. Однако все доказательства…
– Я специально подбирал их так, чтобы у моей супруги не возникло никаких сомнений. Она все видела, господин министр, она пожелала присутствовать при эксгумации тела и его переносе в фургон. Но как она могла заподозрить, что этот фургон направился вовсе не к каземату Вердена и что на самом деле наш несчастный сын был погребен там же, совсем недалеко, на деревенском кладбище, куда я иногда езжу, чтобы поклониться его могиле, от своего имени и от имени его матери?!
Он говорил правду – Руксваль был в этом уверен. Да и можно ли было усомниться в словах, непреложно подтвержденных фактами?! Руксваль спросил:
– Какова же роль Максима Лерьо?
– Максим Лерьо во всем подчинялся мне.
– А его дальнейшее поведение?
– Увы, деньги, которые я ему давал, способствовали его падению в бездну разврата. Не могу себе простить этого! Чем больше я платил, тем больше он требовал, а иначе грозил все рассказать моей супруге. Однако я ручаюсь, что по натуре своей он честный малый. И он обещал мне уехать.
– Вы готовы поручиться в абсолютной правдивости вашего заявления? – спросил Руксваль.
– Я готов на всё, лишь бы моя жена ничего не узнала и продолжала верить…
– Итак, мы договорились, месье. Тайна останется тайной, в этом я вам ручаюсь.
Министр достал листок бумаги и попросил графа написать признание.
Но в этот момент Эркюль Петигри, ткнув пальцем в телефонный справочник, шепнул Руксвалю:
– Вон там, мсье минисс, под книгой… Вытащите его, и вы увидите…
– Увижу… что?
– Признание… Я его только что составил.
– Так вы знали?!.
– Еще бы мне не знать, черт возьми! Графу осталось только поставить свою подпись.
Пораженный Руксваль сдвинул справочник, схватил листок и прочитал:
Я, нижеподписавшийся граф де Буа-Верне, признаю, что при пособничестве господина Лерьо предпринял некоторые действия с целью внушить
