Превращения Арсена Люпена - Морис Леблан
Он встал и сунул под мышку свое зеленоватое пальто.
Острый клык во рту сверкнул еще ярче, и министру безумно захотелось схватить его обладателя за шиворот и придушить.
Он открыл дверь и сказал:
– Ладно, пусть будет так. Я сообщу президенту о вашей услуге…
– Не трудитесь, – прервал его собеседник. – Я это сделаю сам, так будет лучше.
– Месье! – оскорбленно выкрикнул Руксваль.
– Да чего там, мсье минисс, – президент и сам дал промашку в этом деле. Вы думаете, я упущу такой случай пошутить и над ним тоже? Нет, ей-богу, жизнь – интересная штука!
Он ликовал, и его огромный клык неумолимо сверкал во рту. Руксваль указал ему на дверь, ведущую в приемную. Эркюль Петигри прошел мимо него бочком, как человек, опасающийся пинка в зад.
– До свиданьица, мсье минисс… И примите мой добрый совет: не пытайтесь играть на чужом поле. У каждого свое ремесло. Издавайте законы. Разбирайтесь со своим правительством. А в наши полицейские дела лучше не влезайте, с ними уж как-нибудь разберутся такие парни, как я.
И он прошмыгнул к выходу. Неужели ушел? Нет! Ему хватило наглости вернуться, подойти к Руксвалю и сказать ему – на сей раз вполне серьезным тоном:
– Но вообще-то, может, вы и правы… а я, может, и оплошал. Ведь если рассуждать здраво, то где доказательства, что граф остановился на полдороге и не совершил эту подмену? Все возможно, а его задумка была очень даже хороша! Лично я ни в чем не уверен. Ну так до свиданьица, мсье минисс…
Было видно, что теперь ему и впрямь больше нечего сказать. Он поправил шляпу, поблагодарил секретаря, который проводил его к выходу, и покинул приемную, еще раз хихикнув напоследок.
Руксваль тяжелой походкой прошелся по кабинету, раздумывая над последними словами Петигри, – они привели его в смятение. Слова этого отталкивающего субъекта были точно новый укус его сатанинского зуба, причем особенно болезненный, будто он впрыснул в него отраву. Министр понимал, что это дело навсегда останется в его памяти мрачной загадкой, источающей яд сомнения. Как ни абсурдно, но он ясно сознавал это. И все же… все же… как быть с доказательствами?!. Этот эксгумированный труп… этот фургон…
– Проклятье! – вскричал он в приступе ярости. – Ну и гнусный же тип! Ох, попадись он мне в руки!..
Увы, Руксваль прекрасно знал, что Петигри не из тех, кто попадается…
Человек в овчинной бекеше
Деревня застыла в ужасе.
Было воскресенье. Крестьяне из деревни Сен-Никола и ее окрестностей, выйдя из церкви, разбредались по площади, как вдруг женщины, которые, опередив мужчин, уже сворачивали на проселочную дорогу, с испуганными воплями кинулись назад.
И миг спустя все увидели огромное устрашающее железное чудовище – автомобиль, мчавшийся с безумной скоростью прямо на них.
Под вопли перепуганных людей, бежавших в разные стороны, машина устремилась к церкви, круто свернула за миг до того, как врезаться в ее ступени, задела боком стену дома священника, выехала на дорогу, ведущую к Национальному шоссе, и пропала из виду, даже не сбив каким-то чудом, при этих сумасшедших виражах, ни одного человека из толпы, заполонявшей площадь. Однако все увидели!.. Да, все успели заметить на водительском месте мужчину в овчинной бекеше[29], меховой шапке и огромных черных очках, а рядом с ним бессильно поникшую женщину; с ее головы ручьями стекала кровь.
И все услышали… Услышали стоны этой женщины – стоны ужаса, предсмертного ужаса… Это зрелище адской, безжалостной бойни было так страшно, что люди буквально оцепенели, не понимая, что случилось и что делать.
– Кровь! – закричал кто-то.
Да, кровь была повсюду – на булыжниках площади, на земле, застывшей от первых осенних заморозков, – и, когда мальчишки, а за ними мужчины бросились в погоню за автомобилем, эти кровавые следы указали им путь. Они обагряли и шоссе, но каким-то странным образом: в виде зигзагов, идущих от одной обочины к другой; это жуткое зрелище вызывало дрожь.
Каким образом автомобиль не столкнулся с деревом? Как удалось его выровнять за миг до того, как он врезался в пригорок? Какой новичок, или пьяница, или, скорее всего, преступник вел машину, бросая ее из стороны в сторону?
Один из крестьян закричал:
– Им никогда не одолеть поворот у леса!
Второй добавил:
– Черт подери! Там они точно разобьются!
В полукилометре от Сен-Никола начинался лес Морг; в этом месте дорога, прежде прямая, если не считать небольшого поворота на выезде из деревни, делала резкий вираж и петляла между скалами и деревьями.
Такой маршрут не мог одолеть на полной скорости ни один автомобиль; для этого следовало заранее притормозить. Указатели на дорожных столбах предупреждали водителей об опасности. Запыхавшиеся крестьяне подбежали к буковой рощице на лесной опушке.
И один из них тут же закричал:
– Ну вот, готово дело!
– Что там?
– Авария.
И в самом деле, автомобиль – лимузин – лежал вверх колесами, изуродованный, превратившийся в груду железа. Рядом с ним они увидели мертвую женщину.
Но самое ужасное, самое отталкивающее заключалось в том, что голова этой женщины была разбита, раздавлена и почти невидима под огромной каменной глыбой, сброшенной на нее какой-то неведомой, но могучей силой.
Что же касается мужчины в бекеше, его так и не нашли. Не нашли на месте аварии. Не нашли в окрестностях. Мало того – рабочие, которые спускались с холма Морг, заявили, что никого по пути не встретили.
Значит, водитель скрылся в лесу. Этот лес, не очень большой, но со старыми могучими деревьями, славился своей красотой. Жандармы, оповещенные крестьянами, обыскали с их помощью все до последнего кустика. И ничего не нашли. Так же безрезультатно окончилась многодневная скрупулезная работа полицейских, которая не пролила свет на эту необъяснимую трагедию. Более того, чем дальше продвигалось расследование, тем больше загадок и непонятных фактов возникало перед сыщиками. Так, например, они установили, что тяжелая глыба, раздавившая голову женщины, была взята из каменной осыпи, расположенной метрах в сорока, не меньше, от найденного трупа. Получалось, что убийца за несколько минут успел донести ее до лужайки и сбросить на голову жертвы.
С другой стороны, этот убийца, который наверняка не прятался в лесу – иначе его, конечно,
