Уолтер Саттертуэйт - Кавалькада
— А вы, мисс Тернер? Вы тоже склонны к сомнениям?
— Я…
В это мгновение вернулся «ковбой» с тележкой. Шампанское покоилось в серебряном вращающемся ведерке, а вокруг ведерка стояли четыре чашеобразно-плоскодонных бокала для шампанского, сверкавшие в электрическом освещении всеми цветами радуги.
«Ковбой» быстро расставил бокалы и принялся распечатывать фольгу на горлышке бутылки.
— Мисс Тернер, — сказал фон Динезен, — вы что-то хотели сказать?
Она улыбнулась.
— Я стараюсь, — сказала она, — избегать поспешных выводов.
— Конечно. Думаю, добрая мисс Эпплуайт там, в Торки, гордилась бы вами.
Я понятия не имел, кто такая мисс Эпплуайт, но мисс Тернер явно имела. Она громко рассмеялась.
— Вот так чудо! — воскликнула она. И повернулась ко мне — ее лицо зарделось от удовольствия.
— Мисс Эпплуайт была моей классной руководительницей в школе в Торки.
Фон Динезен снова улыбнулся, все так же загадочно.
С громким хлопком пробка вылетела из бутылки. «Ковбой» быстро поднял бутылку, обернул ее белой салфеткой и передал фон Динезену. Фон Динезен слегка взмахнул рукой и сказал что-то по-немецки. «Ковбой» по-военному четко повернулся, подошел с бутылкой к мисс Тернер, поклонился и осторожно наполнил ее бокал. Так же осторожно он наполнил и остальные бокалы, обойдя столик кругом, после чего поставил бутылку в ведерко и сказал что-то фон Динезену.
— Danke, — сказал фон Динезен. Сунул руку в карман и достал банкноту в двадцать тысяч марок. Сложил ее пополам в длину и протянул «ковбою» — тот ухмыльнулся и еще раз приподнял шляпу. Затем подтянул кожаный пояс и заковылял прочь.
Фон Динезен поднял бокал. Мы все последовали его примеру. Фон Динезен перевел взгляд с меня на мисс Тернер.
— Надеюсь, вы оба найдете у нас в Германии то, чего очень хотите, — сказал он ей.
Мы выпили.
Когда поставили бокалы, я спросил:
— А что лично вам удалось найти, господин фон Динезен?
— Пожалуйста, — улыбнулся он, — называйте меня Эриком. Вы имеете в виду покушение в Тиргартене?
Я заметил, как Пуци оглянулся, словно опасаясь, что люди в зале повскакивают с мест, услышав слово «покушение». Но никто и не думал вскакивать.
— Да, — подтвердил я.
— Ничего. Видите ли, чтобы использовать свой дар с толком, мне необходимо установить близкий физический контакт с человеком или предметом, о котором идет речь. Я просил сержанта Биберкопфа, полицейского, что ведет расследование по этому делу, чтобы мне показали оружие, найденное в парке. А он все отказывается. Может, вы сумеете уговорить его на совместное сотрудничество?
— Я встречаюсь с ним завтра. И непременно поговорю.
Фон Динезен кивнул.
— Спасибо, о большем и не прошу.
— А пока, — продолжал я свое, — нет ли у вас каких-нибудь предположений?
— Я не люблю предполагать заранее, — сказал он. — Предположения в моем деле равносильны предубеждениям.
— Понятно.
— Эрик, — вмешался Пуци, — ты сейчас выступаешь в Мюнхене? — Он глотнул шампанского.
— Нет, — ответил фон Динезен. — Сейчас у меня перерыв. Я решил заняться собой.
Пуци быстро поставил бокал на стол, будто о чем-то вспомнив.
— О, посмотри-ка сюда!
Альбом лежал на столе между моей тарелкой и тарелкой Пуци. Он схватил его и открыл. Я взглянул на мисс Тернер и заметил, что она снова залилась румянцем, правда, на сей раз явно не от удовольствия.
— Ты только погляди! — сказал Пуци. — Разве эта женщина не похожа на мисс Тернер как две капли воды? — Он перевернул раскрытый альбом и передал его через стол фон Динезену.
Фон Динезен взял альбом обеими руками и без всякого выражения взглянул на репродукцию.
Мисс Тернер опустила глаза и отпила немного шампанского.
— Ничего подобного, — равнодушно сказал фон Динезен и вернул альбом Пуци. — Мисс Тернер куда прекраснее.
Лицо у мисс Тернер сделалось пунцовым. Она улыбнулась:
— Вы преувеличиваете, господин фон Динезен.
Он одарил ее улыбкой.
— Отнюдь. И, пожалуйста, зовите меня просто Эрик.
Я полез в карман и достал часы. Почти девять. Я сказал Пуци:
— Если мы хотим встретиться с Рёмом, нам, вероятно, пора выдвигаться.
Мисс Тернер обратилась ко мне:
— А как насчет кабаре? И той женщины, Нэнси, как ее там?..
— Нэнси Грин, — подсказал Пуци. И взглянул на меня. — Может, вы поговорите с ней завтра?
— Или, — по-прежнему обращаясь ко мне, предложила мисс Тернер, — вы с господином Ганфштенглем поедете на встречу с Рёмом, а я — в кабаре, проведаю мисс Грин.
— Мисс Тернер, — заволновался Пуци, — должен вас предупредить, что одиноким женщинам в берлинских кабаре небезопасно. В наши тревожные времена…
— Но мисс Тернер будет не одна, — перебил его фон Динезен. И взглянул на нее. — Если, разумеется, она окажет мне честь ее сопровождать?
Мисс Тернер улыбнулась и посмотрела на меня широко распахнутыми синими глазами.
— Если господин Бомон не возражает.
— Великолепно! — восхитился Пуци. — Удивительно мудрое решение, а, Фил?
— Мудрое, — согласился я.
— Уверяю вас, — сказал мне фон Динезен, — мисс Тернер будет в надежных руках.
Его высказывание показалось мне несколько двусмысленным.
— Так мы сможем сэкономить уйму времени, — подчеркнула мисс Тернер. — Если я сегодня переговорю с мисс Грин, завтра мы сможем заняться чем-то другим. — Она отпила еще глоток шампанского. Ее бокал был почти пуст.
— Пойдемте, Фил, — сказал Пуци и от души хлопнул меня по спине. — С Эриком мисс Тернер будет в полной безопасности. В самом деле, почему бы ей немного не развлечься, пока она в Берлине. Получить удовольствие!
Я взглянул на мисс Тернер.
— Ладно. Только завтракать мы будем в половине восьмого утра. На девять у нас назначена встреча с сержантом Биберкопфом.
— Я вернусь в гостиницу до полуночи, — пообещала она.
Фон Динезен подтвердил:
— Я сделаю все, чтобы мисс Тернер успела кончить к сроку.
Я посмотрел на него и снова подумал: может, он специально подбирает двусмысленные слова, причем один смысл — непременно сексуальный? Но его красивое лицо было открытым и невинным.
— В полночь, — сказала мисс Тернер и улыбнулась мне. — Как Золушка.
Я заметил, что ее синие глаза за стеклами очков сияют ярче, чем обычно. Она выпила одну порцию крепкого напитка и полный бокал шампанского, а съела всего лишь два листика салата.
Но она была опытной сыщицей и взрослой женщиной, и тут уж ничего не скажешь.
Но, как выяснилось, беспокоиться мне следовало не о мисс Тернер.
Глава восьмая
К тому времени, когда мы с Пуци поймали такси, дождь снова превратился в изморось. Для двоих места в такси вполне хватало. Заняв три четверти заднего сиденья, Пуци положил шляпу на колени, поверх альбома, и сказал:
— Теперь насчет капитана Рёма, Фил. Надо вам кое-что сообщить.
— Важные исторические сведения? — сказал я, пристроив зонтик все так же вертикально менаду колен.
— Может, и так, — заметил Пуци.
— Выкладывайте.
— Во-первых, вы должны знать, что капитан проявлял на войне исключительную доблесть. И все подчиненные его глубоко уважали. После войны он помог избавить Мюнхен от красных. И в партии его очень высоко ценят. Господин Гитлер ему полностью доверяет.
— У меня ощущение, что вот-вот возникнет какое-то «но».
— Простите?
— Он замечательный, настоящий рыцарь, но…
— Ах, ну да. Ну да. Есть одна деталь, которую вам, пожалуй, стоит знать о капитане Рёме.
— Что именно?
— Да. Так вот. Он, как вам это сказать, гомосексуалист.
— Угу.
Тень Пуци на стене дома, который мы миновали, наклонилась.
— Вас это смущает?
— Нет, если он не станет за мной ухлестывать.
Пуци рассмеялся своим обычным откровенным смехом, и продолжалось это довольно долго.
— Нет-нет, — сказал он, — ни в коем случае. А еще, Фил, вам нужно знать и о «Микадо», баре, где мы встречаемся с капитаном. Это знаменитое прибежище гомосексуалистов. Они там собираются, понимаете? К тому же иногда, видите ли… иногда они не совсем обычно наряжаются.
— В волокуши?
— Во что?
— В женскую одежду.
— Ну да, как раз это я и имел в виду, но почему «волокуши»? Откуда взялось это словечко?
Я пожал плечами.
— Может, от длинных платьев, волочащихся по полу. Особенно если не привык их носить.
— Забавно. — В полутьме салона такси я заметил, как он покачал головой. — Я стараюсь запоминать самые последние разговорные выражения, но они так быстро меняются.
— У вас здорово получается, Пуци.
— Да, хотелось бы надеяться. Но это трудное дело. — Он выглянул в окно. — Волокуша, — повторил он, словно стараясь запомнить. Может, и правда старался.
