Джозефина Тэй - Поющие пески. Дело о похищении Бетти Кейн. Дитя времени
— Я тоже, — рассмеялся Грант. — Что еще вы вычитали у вашего кройлендского монаха?
— Мало утешительного. После того, как я отправил ту паническую телеграмму, я обнаружил, что особо доверять ему нельзя. Монах только записывал те слухи, которые до него доходили. Например, он пишет, что Ричард вторично короновался в Йорке, а ведь это полная чепуха. Если он допускает ошибки и искажает такой общеизвестный факт, как коронация, то как летописец не заслуживает доверия. Однако, он знал о «Титулус региусе». Он подробно записал обо всем, связанном с ним, включая леди Элеонору.
— Занятно. Даже монах в Кройленде был наслышан, на ком, как предполагалось, Эдуард женился в первый раз.
— Да. Мор измыслил Елизавету Люси много позже.
— Не говоря об отвратительном вымысле, что Ричард ради притязаний на корону опозорил собственную мать.
— Что?
— Монах пишет, что Ричард настоял на публичной проповеди, в которой утверждалось, будто Эдуард и Георг были сыновьями его матери от другого отца и что поэтому он, Ричард, являлся единственным законным наследником.
— Мор мог бы выдумать и более убедительную байку, — сухо заметил молодой Кэррэдайн.
— А ведь Ричард жил в доме у матери, когда возникли эти слухи!
— Да, верно, он действительно жил у нее. Я и забыл. У меня не такой дотошный склад ума, как у вас, полицейских. Вы, вероятно, правы, говоря, что Мортон был распространителем этой сплетни. Но слухи могли пойти и из другого источника…
— Что ж, возможно. Но готов побиться об заклад, что это не так. Я вообще не верю тому, что существовала всеобщая молва об исчезновении мальчиков.
— Почему?
— Сам пока не понимаю. Мне кажется — прими дело серьезный оборот, например, в случае обострения положения в стране, Ричард немедленно предпринял бы какие-либо контрдействия. Вот когда распространилась выдумка о том, будто он собирается жениться на своей племяннице Елизавете — старшей сестре принцев, он взвился до небес. Он не только рассылал письма в разные города, решительно опровергая эти слухи, но был в такой ярости (очевидно, понимая возможные последствия клеветы), что созвал совет Лондона в самом большом зале, который только мог найти, чтобы собрать сразу всех вместе, и без обиняков заявил им, что думает обо всем этом.
— Да, конечно, вы правы. Ричард всенародно опроверг бы эту клевету об убийстве, если бы она имела широкое распространение. Ведь она была куда более ужасна, чем измышления о его женитьбе на племяннице.
— Да. Тем более, что в те времена вы могли получить церковное благословение на брак с племянницей. И если уж Ричард пошел на крайние меры, чтобы опровергнуть слухи о женитьбе, то еще более решительно пресек бы молву об убийстве принцев, если бы она имела место. Вывод очевиден: никаких слухов об исчезновении мальчиков или их убийстве не было.
— Лишь одинокий слушок, перекочевавший из Англии во Францию…
— Да, только мортоновская сплетня. Но в целом ничто не дает оснований тревожиться о мальчиках. Я имею в виду вот что: во время полицейского расследования обычно ищут какие-либо отклонения от нормы в поведении лиц, подозреваемых в преступлении. Почему Икс, который обычно ходит в кино по четвергам, именно в тот вечер в кино не пошел? Почему доход Игрека оказался вполовину меньше обычного? И все такое прочее. Но в короткий промежуток времени между коронацией Ричарда и его гибелью все без исключения ведут себя вполне нормально. Мать мальчиков возвращается из своего уединения и мирится с Ричардом. Девочки возобновляют свой обычный образ жизни при дворе. Принцы, вероятно, продолжают занятия, прерванные смертью отца. Их молодые кузены занимают места в Совете и, очевидно, пользуются авторитетом в городе Йорке, благо им адресуют разные прошения. Совершенно обыденная, мирная картина: все занимаются своими повседневными делами, и нет никаких намеков на то, что в семье произошло убийство.
— Похоже, что я все-таки возьмусь за книгу, мистер Грант.
— И вы наверняка напишете ее. Вам нужно не только обелить Ричарда, но и снять с Елизаветы Вудвилл обвинение в том, что она смирилась с убийством сыновей за 700 марок в год.
— Конечно, я не могу обойти этот вопрос. Но у меня должна быть своя теория относительно судьбы мальчиков.
— Она у вас будет.
Кэррэдайн отвел взор от похожих на клочья ваты облачков, плывущих над Темзой, и вопросительно взглянул на Гранта.
— Откуда у вас такая уверенность? — спросил он. — Вы похожи на кота у миски со сметаной.
— Просто в течение этих одиноких дней, что вы не навещали меня, я вел следствие полицейскими методами.
— Полицейскими методами?
— Вот именно. Кому что выгодно и так далее… Мы обнаружили, что смерть мальчиков не принесла бы Ричарду ни малейшей пользы. Вот я и пытался понять, кому была выгодна их гибель. Тут-то и выплывает «Титулус региус».
— Что общего может иметь «Титулус региус» с этим убийством?
— Генрих VII женился на Елизавете, старшей сестре мальчиков.
— Так…
— Благодаря этому он вынудил лагерь Йорков смириться с тем, что он занял трон.
— Ну и что?
— А то, что, отменив «Титулус региус», он сделал ее законным ребенком.
— Да, конечно.
— Тем самым он снял обвинение в незаконнорожденности и с ее братьев; у них появилось преимущественное перед ней право на престол. Иными словами, отменив «Титулус региус», Генрих сделал старшего из принцев королем Англии!
Кэррэдайн даже прищелкнул языком. Его глаза за линзами очков в роговой оправе заблестели от удовольствия.
— Итак, — произнес Грант, — я предлагаю продолжать расследование в этом направлении.
— Согласен! Что вы хотите узнать?
— Я хочу узнать как можно больше о признании Тиррела. Но сперва я бы хотел выяснить, какова судьба всех наследников престола из рода Йорков, которых Ричард оставил живыми, здоровыми и преуспевающими. Всех без исключения. Вы можете это сделать для меня?
— Конечно. Это просто.
— И я бы не прочь иметь побольше сведений о Тирреле. Как о человеке, я имею в виду. Кто он был, что делал…
14
К следующему посещению Кэррэдайна Грант уже сидел в постели.
— Вы не можете себе представить, — сказал он Бренту, — до чего ласкает взор противоположная стена после этого осточертевшего потолка.
Его тронула искренняя радость Кэррэдайна, и некоторое время они толковали о здоровье Гранта, после чего перешли к делу. Начал Грант:
— Ну, как жилось йоркистским наследникам престола при Генрихе VII?
— Сейчас расскажу, — отозвался молодой человек, вытаскивая из кармана пачку записей. — С чего начать?
— О Елизавете нам все известно. Генрих женился на ней, и она была английской королевой до самой смерти. После чего он сделал предложение безумной Хуане Испанской.
— Да. Елизавета вышла за Генриха весной 1486 года, вернее в январе, через пять месяцев после Босвортской битвы, и умерла весной 1503 года.
— Семнадцать лет… Бедная Елизавета. Эти годы с Генрихом должны были показаться ей семью десятилетиями. Он был, мягко говоря, не весьма любящим мужем. Давайте пройдемся по всему семейству. Я имею в виду детей Эдуарда. Судьба двух мальчиков неизвестна. Начнем с Цецилии.
— Ее выдали замуж за старого лорда Уэллса и отправили на жительство в Линкольншир. Анна и Екатерина подросли, вышли замуж и стали добрыми ланкастерцами. Бригитта, самая младшая, постриглась в монахини в монастыре Дартфорда.
— Пока что все весьма обыденно. Кто следующий? Сын Георга?
— Да. Юный Уорик. Заключен пожизненно в Тауэр и казнен по сомнительному обвинению в попытке к бегству.
— Так. А дочь Георга, Маргарита?
— Она стала графиней Солсбери. Ее казнь Генрихом VIII по сфабрикованному обвинению является, пожалуй, классическим образцом юридического убийства.
— А сын Елизаветы? Единственный наследник?
— Джон де ла Поль. Он отправился жить к своей тетушке в Бургундию.
— К Маргарите, сестре Ричарда?
— Да. Он погиб во время бунта Симнела. Но у него остался младший брат, которого вы не поместили в свой список и который был казнен Генрихом VIII. Поверив обещаниям Генриха VII, он сдался ему на милость, и король, по-видимому, решил, что нарушить их будет дурным знамением. А вот Генрих VIII решил не рисковать. Кстати, одним де ла Полем он не ограничился. В нашем списке не хватает еще Эксетера, Саррея, Букингема и Монтегю. Он избавился от всех четверых.
— А сын Ричарда? Джон? Тот, незаконный?
— Хотя Генрих VII и выделил ему пенсию в 20 фунтов в год, с ним покончили в первую очередь.
— В чем его обвинили?
— Якобы в получении приглашения в Ирландию.
— Вы шутите!
— Нисколько. Ирландия являлась центром притяжения всех сил, сохранивших верность Йоркам. Йорки были там весьма популярны, и получить оттуда приглашение было равносильно смертному приговору. Хотя я не могу представить себе, почему Генрих так опасался юного Джона.
