Жорж Сименон - Человек по кличке Мышь
На наши расспросы о развлечениях, женщинах и прочее метрдотель замахал руками и воскликнул:
— Женщины? Какие женщины? Невозможно представить себе женщин в номере месье Лоёма. Его никогда не посещали женщины, он никогда не употреблял спиртное и никогда не курил.
На вопрос о том, много ли он работал у себя в номере, метрдотель ответил расплывчато.
— Не похоже на то. Все деловые бумаги хранились в сейфе в номере господина Мюллера. Вечерами месье Лоём любил заниматься своей коллекцией марок.
Между тем, старший инспектор Люка уже встретился и побеседовал с господином Мюллером. Их беседа наедине длилась более часа, но так и не пролила свет на обстоятельства, связанные с таинственным исчезновением финансиста.
Журналисты, собравшиеся в холле отеля, томились в ожидании окончания их беседы, как вдруг из лифта вышла молодая женщина, сразу же привлекшая всеобщее внимание изысканностью и элегантностью своего облика. Но не только красивый шелковый костюм и нарядная шляпа темно-красного цвета стали объектом восхищения и пристального интереса. Женщина была страшно возбуждена и, заметив представителей прессы, направилась прямо к ним.
— Он все еще там? — спросила она у журналистов, указывая на дверь, за которой беседовали старший инспектор Люка и Мюллер. И не дожидаясь ответа, подозвала к себе метрдотеля. — Герман, принеси мне коктейль.
Пока женщина нервно расхаживала по холлу в ожидании коктейля, журналисты принялись гадать, пытаясь определить по ее произношению, откуда она. Венгерка? Румынка? Когда подали коктейль, она залпом осушила бокал до дна. Судя по всему, ее возбужденное состояние вызвало беспокойство у дежурных и у администратора за стойкой. Они стали тихо переговариваться между собою, видно, решая, что им делать дальше.
В этот момент дверь распахнулась, и в холл вышли старший инспектор Люка и господин Мюллер. Молодая женщина пулей подскочила к ним и воскликнула.
— Это он убил Эдгара!
Можно представить себе, какой ажиотаж вызвало подобное заявление. Но мадемуазель Дора (именно так обращался к ней метрдотель) не ограничилась столь категоричным обвинением. Она начала говорить, говорила сбивчиво, пересыпая речь иностранными словечками.
— Я никакая не сумасшедшая! — обратилась она к старшему инспектору Люка. — Знаю, он попытается убедить вас в своей невиновности. Вполне возможно, вы даже поверите ему…
Инспектор жестом пригласил женщину следовать за ним в гостиную на втором этаже, но она продолжала кричать на весь холл:
— Мне нечего скрывать от господ журналистов! Пусть они знают все! Повторяю еще раз! Этот человек убил Эдгара Лоёма! Он будет уверять всех, что не видел шефа с восьми вечера 23 июня, но я заявляю, что сама, своими глазами, видела, как они оба садились в машину… А метрдотель может подтвердить, что утром они долго беседовали, причем на повышенных тонах. Месье Лоём очень редко повышает голос и никогда не выходит из себя. И коль скоро он сорвался, значит, и причина на то имелась веская.
Наконец старшему инспектору удалось увлечь за собой женщину в гостиную и захлопнуть дверь. Через полчаса в отель прибыл следователь в сопровождении оперативной бригады. Все они тоже прошествовали в гостиную и плотно закрыли за собой дверь. Позднее туда пригласили и метрдотеля. Выйдя из гостиной, тот наотрез отказался удовлетворить любопытство собравшихся журналистов и не сделал никакого заявления для прессы. Он не подтвердил, впрочем, как и не опроверг, информацию о том, что утром 23 июня, то есть в день исчезновения финансиста, между ним и его помощником действительно состоялся бурный разговор на повышенных тонах.
Что касается мадемуазель Доры, то эта молодая венгерка принадлежит к семье известных в Будапеште юристов (по этой причине ее имя пока не разглашается для широкого круга читателей). Удалось также выяснить, что она квартирует в отеле уже больше года и все это время тесно общалась с Фридрихом Мюллером. Более того, есть все основания полагать, что она была его любовницей. Из достоверных источников нам стало известно, что этот господин оплачивал все ее счета.
Между тем, полиция продолжает уклоняться от общения с прессой. Старший инспектор Люка и следователь, ведущий дело, покинули отель, отказавшись от каких бы то ни было комментариев.
Мадемуазель Дора тоже поспешила укрыться у себя в номере. Вопреки всем ожиданиям, господин Мюллер не был арестован, хотя, по имеющейся у нас информации, за ним установлена негласная слежка.
— Что ты здесь делаешь?
— Ничего, господин офицер.
— Убирайся!
Мышь обиженно пожал плечами. Никто из тех, кто работает в полицейских участках Восьмого и Девятого округов, никогда не беседовал с ним в столь оскорбительном тоне. И таких глупых вопросов там ему не задают. Но Вандомская площадь относится ко Второму округу, и здесь его никто не знает.
Субботний день. Солнце палит нещадно уже с самого утра. Газеты полны фотографий набережных Сены, запруженных парижанами в купальных костюмах. Такое впечатление, что снимки сделаны на взморье. Подзаголовки под стать фотографиям. «Волна тропического зноя накрыла Париж».
Логно исчез из поля зрения, словно сквозь землю провалился. Мышь специально отправился минувшей ночью в отделение Опера. Но нет его и там. Черт знает что! Оказывается, не сталкиваться с Занудой пару дней — такая же пытка, как и видеть его каждый день.
Эдгар Лоём, Мюллер, Дора. Мышь успел выучить статью почти назубок. Пожалуй, это — лучшая публикация из всех. Но он внимательно ознакомился и с другими. Да, неплохо было бы лично побеседовать с субчиком по фамилии Мюллер. Но тот и носа не кажет на улицу. За все то время, что бродяга околачивался вокруг отеля, из него вышли только инспектор криминальной полиции и два фотокорреспондента, которые сейчас неспешно прогуливались вдоль улицы Кастильоне, делая вид, что рассматривают картины, выставленные в витрине антикварной лавки.
И вот суровый страж порядка, дежуривший на входе в отель, приказал ему убираться прочь. Ах, как бы ему хотелось, хотя бы на время, стать кем-нибудь из них. К примеру, Логно, который может запросто переступить порог Британского посольства и встретиться с самим Арчибальдом. Или старшим инспектором Люка, уже допросившим Мюллера. На худой конец, мадемуазель Дорой, которая наверняка имела доступ к бумагам исчезнувшего финансиста, или даже журналистом. Их ведь тоже никто не останавливает, и они вольны расспрашивать персонал отеля обо всем что им вздумается.
А он, бедняга, даже не может позаимствовать у себя же самого немного денег на мелкие расходы. Подумать только! В эту самую минуту бумажник с его деньгами, надежно припрятанный в тайнике под сидением автобуса, курсирует себе преспокойненько на ипподром и обратно. Вот только конверт надо было забрать из бумажника и перепрятать в другое место. Но он ведь ему вообще не придал большого значения. А между тем, именно на нем значилось имя сэра Арчибальда Ландсберри.
Какое же отношение имеет к убийству английский дипломат? И почему он сэр, а не лорд? И почему этот проклятый труп находился всего лишь в нескольких ярдах от Британского посольства?
Однако пока надо убираться прочь, подальше от отеля. От греха подальше! Надо запастись терпением. Ровно через год он станет обладателем состояния в сто пятьдесят тысяч франков.
Подтягивая левую ногу, бродяга медленно заковылял в сторону бульвара Сен-Жермен. Мысли его снова вернулись в то утро, когда он дежурил на скамейке возле дома Люси Бойсвин. Тогда он не обратил внимания, но сейчас вдруг вспомнил, что молодая женщина назвала сына Эдгаром. Между прочим, пропавшего Лоёма тоже зовут Эдгаром. Совпадение? Ну, положим, Логно наверняка уже докопался до столь многозначительного совпадения. Не дурак ведь! И тоже газеты читает.
Да, в хорошенький переплет попал он с деньгами, так нежданно свалившимися ему на голову! Неужели же ему не повезет? Вопреки всем предпринятым им мерам предосторожности.
Старик свернул на теневую сторону авеню Парк-Монсо. Хорошо бы сейчас пропустить стаканчик вина. Но нельзя! Вдруг он встретится с Логно, а тот сразу раскусит, что он не в форме. Черт! Зануда не выходит у него из головы вот уже второй день подряд.
Вечерние газеты не опубликовали фотографии Лоёма. Видно, приберегают ценную информацию для утренних выпусков. Рано или поздно все газеты печатают фотографии людей, пропавших без вести. Тем более, при таких загадочных обстоятельствах. Тем более, если эти люди — финансисты.
