Геннадий Махаев - Убийство в Угличе

Подъехав к дому, быстро разошлись по заранее намеченным местам. Кухов дернул дверь, она еще не заперта, быстро войдя в дом почти сразу увидел Гаврилу.

—    Где Ефим, дома?

—    Никак нет, ваше благородие, ушли.

—    Куда, давно?

—     А почти сразу после вашего, значит, посещения, оделся да и ушел, и до сих пор нет.

—    В чем одет?

—     Одет в пальто черное, сапоги да шапка на ём,

—    Где его комната, показывай.

—      Вот сюда, пожалуйте, господин следователь. — Гаврила подвел к одной из дверей и показал: тут они проживают;.

—     Ключи давай, — сказал Кухов, толкнув дверь, — видишь заперто! Да еще кого позови, понятым будешь.

Вошли, в комнате было чисто, следов беспорядка не видно. Кухов стал смотреть прежде всего бумаги, нигде ничего, ни запи­сей каких, либо документов нет, но что-то Кухову подсказывало: ушел! Понял и ушел! Ищи теперь ветра в поле...

—     Сколько времени уже прошло, как ушел Ефим, часов пять не меньше, я так думаю — он дожидаться не будет здесь, уже в пути где-то, по какой дороге его искать, по деревням он отсижи­ваться не станет — там сразу найдут. Скорее всего, в город ка­кой ни то подался, а в какой? Может, и не в нашей губернии, мо­жет, в Питер или Москву подался.

На лошади, скорее всего, а куда? В Мышкин или Мологу не поедет — городки маленькие, все на примете. Значит, за Волгой искать нечего, а скорее всего на Рыбинск да Ярославль. Оттуда легче уйти, искать надо там, и скорее всего, не один ушел. Со­общники-то здесь не останутся.

—    Сообщники! — повторил Кухов, — надо на бумажной фаб­рике поспрошать, там хозяева зачастую берут беспаспортных или даже беглых каких, таких случаев немало. Работа там каторжная да вредная, а беглому надо до весны где-то продержаться, вот и идут туда.

А Ефим там работал! Может, и знакомства какие свел! А сей­час до утра по дорогам заставы поставить, хотя уж бесполезно, не будет он ждать, ушел уже. Нет, надо по фабрике работать, единственная ниточка пока. Я думаю, там след сыщется.

И... Заворыкина искать надо, не мог он загулять где-то. Ско­рей всего, нет его уже вживых. Если решились на такое дело — купец им мешал, торопились они, боялись что деньги из дома Шунаевых уйдут. Оттого и трупов много., грубо сработали, ка­нальи, но следов немного оставили.

Так, что мы имеем, — продолжал размышлять Кухов, — во- первых, Ефим, хотя опять же прямых доказательств нет. Мало ли что малец скажет... других-то свидетелей нету, что он в лавку по­сылал к Василию Шунаеву —не докажешь.

То, что врет насчет отъезда Заворыкина — тоже не доказа­тельство, никто не видел, когда он уезжал, и купца нет — и спро­сить некого, так что только остается его спросить, почему сбе­жал? А он мне ответит: не сбежал, а загулял, вот и все,.

Нет, пока сообщников не найду, не доказать будет, что это Ефим привел Василия в дом. Значит, гнедая лошадь да трое му­жиков, один на цыгана похожий. Завтра с утра на фабрику, а сы­щиков — городу.

ТРОЕ С ФАБРИКИ

Наутро Никита Иванович собрал всех своих людей, и распо­рядился; — Вы, господин Нилов, со мной на фабрику, остальным искать по городу, к вечеру вернемся и всем собраться в участке, там станет видно, как дальше действовать будем.

Кухов с Ниловым отправились на фабрику. По дороге на Улейму решили еще раз расспросить людей, не проезжал ли купец.

В деревнях ничего никто не знал, но в самой Улейме сторож около церкви их заинтересовал.

— Кажи иную ночь дежурю! Не сплю, днем миленько пос­плю и все, ноги болят, руки болят, вот и пристроил отец игумен на эту работу. Дай ему бог здоровья, а работа-то не тяжелая, сиди да посматривай. Вот и сижу до зари.

—    А дорога на фабрику у вас через село проходит, — ска­зал Кухов, — чай, ездока много!

—     Да ездят! Особо — летом, — ответил сторож. — Так-то летом, а зимой на фабрике, как в берлоге, живут, за лето припа­сут что надо, и работают там.

—     А эти дни на фабрику проезжали? — спросил Кухов.

—    Почему не проезжали? Проезжало несколько подвод.

—    А куда и когда?

—     А куда, я не спрашиваю, едут и едут, не мое это дело спрашивать, вот ежели чего безобразничать начнут, ну я тогда в колотушку, значит, стучать буду, а так тихо едут, то и езжай на здоровье.

—    Ну, а по одной подводе проезжало ли?

—     По одной редко ездят, все больше гуртом, да вот одна тут проезжала!

—    Что за люди были там?

—      Да двое сидело, один-то шубой накрыт, а под шубой пальто, видать, городской.

—     Ну а другой как?

—     А этот за ездового, в армяке да малахае здоровый был!

—    А лошадь, лошадь какая была?

—    Гнедая лошадь-то.

—      Так тот, что на городского похожий, не купец ли Заво­рыкин?

— Ну, уж нет, что я купца не знаю что ли?!

—    Ну, а поклажа какая у них была?

—     Может, и была, да под сеном не видать, а что-то лежало под сеном.

—    Ты не заговорил с ними?

—      А мне разговоры с ними говорить нечего, едут люди и едут, да они меня и не видели, я, вишь, где сижу-то, а они мимо монастыря, да и далее вниз к реке к мосту.

—     Дорога-то к фабрике идет, другой здесь нет? — спросил Кухов.

—     Дорога одна, а не доезжая, есть поворот, верстах в пяти отсюда будет.

—    А обратно ты не видел их?

—    Нет, обратно не видел.

—    Ас поворота обратно в город можно проехать?

—    Можно через лес, но там редко ездят — дорога плохая, особенно сейчас.

—    Ну, проехать можно, значит?

—    Говорю, можно, особливо, если кто знает.

—     Так! — отпечатал Кухов, — лошадь у вас нанять можно?

—    Можно, конечно!

—    Вот что, голубчик, — сказал Кухов Нилову, — вы нанима­ете лошадь, и, если здесь их не видели, то по дороге через сосняк к городу обратно, и спрашиваете по дороге, ежели кто по­ведется, особенно при въезде в город. Хотя вряд ли кто их мог видеть, ночью ведь ехали. А я на фабрику, вечером в участке встретимся.

Кухов поехал прямиком на фабрику, а Нилов пошел с дедом нанимать лошадь.

Приехав, Кухов первым делом пошел в контору.

—   Где управляющий? — спросил у писаря, — в конторе?

—    Здесь он, а вам по какому делу?

—   Доложи — следователь по особо важным делам из Углича пожаловал.

—   Сейчас, господин следователь, доложу о вас.

Конторщик скрылся за дверью, и через минуту пригласил войти.

Войдя в кабинет, Кухов увидел за столом пожилого челове­ка, седого, одетого в темный костюм.

—    Присаживайтесь, чем могу служить, господин следователь? По какому вопросу пожаловали к нам?

—     Купца Заворыкина, надеюсь, знаете? — спросил Кухов.

—     Ну как же, он у нас лавку держит, вернее, держал, а сей­час продал.

—    Это я знаю, здесь его нет? Ищем купца, — сказал Кухов.

—     Нет, как уехал в Углич, так и нет, от вас уж был человек, расспрашивал,

—     Знаю. Но я не только по этому вопросу. Кто у вас веда­ет наймом рабочих, и где записи о приеме и увольнении, много ли рабочих приходят и уходит?

—    Наймом занимаюсь я. Работают у нас все больше сезонники, крестьяне здешние — зимой, а постоянных мало.

—    Ну. а со стороны идет люд?

—     Идут, конечно, все больше «золотая рота». Этим только до весны продержаться.

—    Значит, нарушаете, господин управляющий, беспаспортных принимаете?

—    Этого у нас не водится, мы законы знаем.

—     Ну, ладно, господин управляющий, мы не дети и все по­нимаем, я не за этим сюда пришел, чтобы у вас ревизию делать. Мне другое надо, — и Кухов вкратце рассказал о событиях в Уг­личе, и что, возможно, здесь отыщется след.

—      Это надо бы у рабочих спрашивать, но вряд ли они что расскажут, народ тот еще,

—    А как рабочие, не озоруют ли здесь?

—     Нет, особенного ничего такого нет, господин следователь, работа тяжелая, за день так уваландаются, что не до озорства, хотя в праздники без выпивки не обходится.

—    Ну, а последнее время было что-либо серьезное?

—     Нет, господин следователь, — ничего серьезного не было.

—      А всех ли вы рабочих знаете и надолго ли нанимаются они на работу, не уходил ли кто в последнее время?

—     Недавно был случай, приехал тут один, раньше работал, да и сманил двоих, дескать, работу хорошую в Рыбинске на при­станях подыскал, ну те в контору и за расчетом.

—     Что же так и отпустили? А работа как же, ведь сразу на их место кого-то ставить надо,

—     Тот, кто сманил, сказал, срочно надо, а не то купец других найдет, а там работа не в пример денежней, ну, они и уехали.