Геннадий Махаев - Убийство в Угличе

Ну, господин купец, а лавка-то ваша как же? А продал — говорит, лавку, здесь делом займусь. Ну, говорю, ваше дело ку­печеское, вам видней. С тем и расстались.

-— Значит ты с ним семнадцатого разговаривай?

—     Ну да, вечером это было, а на следующий день я и ви­дел, как Ефим к нему в номер вошел.

—    И что, долго он там пробыл?

—    Сколько—не знаю, но, думаю, с час, потому как это время его и::где не было

—    Так. а потом что?

—     А потом Ефим довольный ходил.

—    Что так, почему?

—     Не знаю, только потом его целый день не было, а вер­нулся к вечеру. Часов в восемь, наверное.

—    Купец был дома?

—    Был купец в номере, это точно.

—    Не видел, Ефим к нему не заходил?

—      Нет, этого не видел, Ефим на кухню пошел, сказал, чай пить будет. Я ему говорю, кухарка уж легла, угорела она. А он мне — да я и сам самовар поставлю.

Потом слышал я, вроде, черный ход открывался, а тут Ефим выходит с кухни и говорит: попей чаю, Гаврила! Самовар-то го­рячий Ну, я и пошел.

—    И долго ты на кухне был?

—    Да с час, наверное, сидел.

—    Значит, ты в коридор не выходил?

—    Нет, да тут кухарка позвала, говорит, снегу хоть прине­сите на голову. Вот я мальчишку-то и послал.

—     Так, значит, часов десять было, а мальчишка-то, придя с улицы, ничего не говорил? И ничего за это время не слыхали, мо­жет, ходил кто, дверь хлопала?

—    У нас кухня в конце дома, оттудова не слыхать ничего.

—     Однако же ты из коридора слышал, как черный ход от­крывали?!

—    Так я в это время в нужник ходил, а не в коридоре был, вот и слышал.

—    Ну, а потом что?

—    А ничего. Посмотрел: все тихо и пошел спать!

—     Ну, спасибо тебе за помощь, — благодарно сказал Ку­хов и, распрощавшись с Гаврилой, поспешил в участок.

В участке Кухова уже дожидался урядник, посланный по до­роге на Хутора.

—    Ну, что разузнали, милейший? — спросил Кухов.

—     Ничего, господин следователь. — Ближайшие деревни все объехал — и никаких известий. Похожие люди не проезжали! А дальше, смекнул я, ваше благородие, дорога-то не только на Ху­тора, она ведь за кладбище направо поворот дает. Обратно в город.

—    Так она заросла вся, по ней и не ездят давно!

—    Вот я и подумал, раз не ездят, то, может, следы остались какие. Ну и вернулся. Верно, смотрю — есть следы от колес. Как они там проехали — ума не приложу. Черт ногу сломит, но след вывел обратно к городу!

—    А дальше неведомо, куда могли поехать, там путей мно­го. Я сначала по дорогу, что из города ведет, до первой деревни доехал. Узнал, не проезжали ли тут такие. Нет! Значит, в город подались обратно.

—      Надо искать гнедую лошадь и мужика с черной боро­дой, других примет нет! — сказал Кухов.

Отпустив урядника, он вызвал помощника, «Что нового, ка­кие сообщения?».

—     Да, ваше благородие, старший приказчик приходил куп­цов Шунаевых.

—     Ну, ну, чего рассказывал?

—     Ничего особенного. Ездил, мол, в Ярославль. Выехал из Углича девятнадцатого утром спозаранок, отправлял его сын куп­ца Василий, с наказом, пойти в Ярославле к купцу Сметанину и переговорить с ним о постройке паровой мельницы в Угличе. На паях.

Дескать, они с батюшкой да купец Заворыкин, а капиталу у них для паев есть семьдесят тысяч рублей. Купец на это согла­сился и сказал, что пришлет опытного человека смету составить да договор с купцами оформить, с тем, дескать, и уехал оттуда Пробыл там два дня, и вот на тебе — прямо на похороны угодил!

-— Больше ничего не говорит приказчик, не болтал ли кому о деньгах?

-— Нет, говорит, сам только утром узнал и о деньгах и о поездке, так что никого не видел, потому как сразу уехал.

—    Позовите его.

Вошел человек невысокого роста, полный, лет пятидесяти.

—- Давно ли у купцов служишь?

Давно, ваше благородие, годов пятнадцать, я сам из кре­стьян Мышкинского уезда, села Флоровского. Николай Василь­евич, старик то есть, и сам оттуда, так он меня и нанял.

—    А в деревне чем занимался?

—      Служил приказчиком у деревенского купца Титова, ваше благородие,

—       Значит, крестьянской работой занимался?

—    Нет, все по торговой части.

—    Ну, ладно, что в Ярославле, у купца Сметанина?

—      Да я уже господину полицейскому все рассказал, добавить нечего.

—    А видел ли ты Заворыкина, когда он к вам с купцом Бердяевым приходил?

—    Видел, а как же!

—    Ну, а разговор какой слышал, что говорили?

—      Да сни приходили после обеда, старик Бердяев их поз­накомил, они за столом сидели. Я не присутствовал, потом Бер­дяев ушел, а Заворыкин еще оставался Потом и он ушел.

—     Во сколько он ушел? — задал важный вопрос Кухов.

—    Темнеть стало, часов, может, в семь, а, может, и позже.

—    Ну, а хозяин что, тебе сразу наказ дал?

—     Нет, наказ утром он мне давал, а вечор, как Заворыкин ушел, он меня спрашивает: знаю ли я Ефима Костырева. Знаю, говорю, номерным служит у Хряпина, а что?

—     Да то, говорит, что купец его к себе в помощники берет, и, вроде, рекомендует его по денежным делам поставить. Мол, у него опыт есть, как ты думаешь, что он за человек? Деньги, брат, первому встречному не доверишь ведь!

Ну, я говорю, раз купец в ком уверен, то, значит, человек надежный, а я про него ничего сказать не могу. Вот и весь раз­говор, господин следователь, а утром я уехал.

—       Ну, хорошо, понадобится, вызову.

—    Хм... Так вот отчего Ефим веселый-то был, на службу его купец брал. Тогда почему это сейчас скрывает, может, боится, что его подозревать будут? Так своей скрытностью он как раз по­дозрение и вызывает. Время уже позднее, целый день в хлопотах, а ничего пока не проясняется, одни загадки, а отгадок нет.

Кухов позвал дежурного: больше нет ко мне никого?

—    Как нет, с обеда вас сыщик дожидается!

Вошел давешний сыщик, в шинели гимназического надзира­теля.

—      Слушаю, какие вести у вас, ходили в лабаз в мучном ряду?

—    Так точно, господин следователь, с утра там был, как при­казывали. Купца Василия из лабаза парнишка увел.

—     Какой парнишка? Давай-ка поподробнее, пожалуйста!

—     Пришел я в лабаз, спрашиваю тамошнего приказчика: ку­пец девятнадцатого во сколько ушел? Говорит — часа в четыре. А обычно до какого времени бывает? А когда как, бывает и до полночи мы с ним тут, коль дел много. А так часов в шесть ухо­дит Почему в тот день ушел рано? Парнишка к нему приходил, вот и ушел. Какой парнишка? — спрашиваю. Из мясной лавки, что на Спасской улице. Говорил ли что купец, когда уходил? Сказал, мол, ждут его дома — дело срочное, ну и ушел.

Кинулся я сразу в мясную лавку, там этот паренек, я к нему. К купцу Шунаеву ходил в такой-то день? — спрашиваю. Ходил! — отвечает. Зачем? Господин послал. Какой господин? Не знаю, подошел ко мне господин (я на улице сидел около лавки), сходи, говорит, к купцу Шунаеву в лабаз в Мучной ряд, знаешь где? Знаю, говорю. Вот и сходи. А то мне недосуг, а его дома ждут срочно, a я тебе двадцать копеек дам, сходишь что ли? — спра­шивает.

Я говорю, схожу, отчего не сходить! Ладно, говорит, дал мне двугривенный и пошел. Куда, спрашиваю, пошел? Да назад и по­шел, паренек отвечает. По какой улице? Да по нашей назад и по­шел, Спасская на Московскую выходит. А как выглядел этот гос­подин — спрашиваю. Да не старый, и одет чисто, господин и все, я его один раз у номеров видел, мальчишка-тож говорит.

У каких номеров? — быстро спрашиваю. А у Хряпиных! Ну, тут я сразу к вам и бегом, а вас все нет и нет, я уж прямо извел­ся весь, не иначе Ефим Костырев это!

— Точно он! Вот кто наводчик, значит! Быстро всех кто в участке да с оружием, коляску вели подавать, едем в номера да живее, живее, черт возьми!

УШЁЛ!!

Минут через десять трое полицейских во главе с Куховым уже ехали к Хряпинским номерам.

—      Ты у дома-то не останавливайся, — сказал следователь ездовому, — а рядом встань, с двух сторон пойдем. Вы и вы, — Кухов указал на двоих сыщиков, — с черного хода, а мы с парад­ного да смотрите, чтобы из окна кто не выскочил. Если что — стре­ляй по ногам!

Подъехав к дому, быстро разошлись по заранее намеченным местам. Кухов дернул дверь, она еще не заперта, быстро войдя в дом почти сразу увидел Гаврилу.

—    Где Ефим, дома?

—    Никак нет, ваше благородие, ушли.

—    Куда, давно?

—     А почти сразу после вашего, значит, посещения, оделся да и ушел, и до сих пор нет.

—    В чем одет?

—     Одет в пальто черное, сапоги да шапка на ём,