Джордж Кокс - Безутешная вдова
— Там Данхем…
— Отлично. Познакомьте нас.
Видимо, Данхем их заметил, а узнав Мердока, отложил газету и с улыбкой спросил:
— Привет, Кент! Вы ко мне?
— Мы собрались спросить о вас дежурного, но я случайно вас заметил. Познакомьтесь, — лейтенант Бекон, Френк Керби.
Произнеся «привет» все трое даже не сделали попытки подать друг другу руки. Данхем же, взглянув на лейтенанта, спросил:
— Городская полиция?
— Отдел убийств.
— Ну, это не по моей части… Чем могу служить?
— Я хочу задать вам несколько вопросов.
— Приступайте.
— Будьте добры рассказать, как вы провели сегодня вечер.
— Начиная?..
— Часов с пяти.
— День я провел на треке, приехал часов в шесть, пропустил пару стаканчиков, принял душ, отдохнул. До девяти вечера я оттуда не выходил.
— Дождь шел?
Данхем задумчиво надул губы. Он был хорошо сложенным крупным мужчиной, правда, рыхловатым с виду, с темными, слишком длинными на вкус Мердока волосами и тонкими усиками. Маленькие светло-голубые глаза плохо сочетались с черными бровями и смуглой кожей. Вообще-то он был хорош собой, несмотря на грубоватые черты лица и маленький рот. Но Кент всегда считал, что доверять ему не следует — Данхем относился к тому типу людей, которые умеют весьма убедительно врать, а в случае опасности готовы на все.
Сейчас же, задумчиво склонив голову, тот ответил:
— Дождь как раз начинался.
— Что было дальше?
— Поехал в «Севиль» ужинать… А в чем дело, лейтенант? Кого убили?
Услышав ответ Бекона, Данхем тут же заявил, что никогда о таком не слышал. Бекон пояснил, что Брейди работал на Олдерсонов и они только что оттуда. Потом внезапно спросил:
— У вас какие-нибудь документы есть?
Данхем сразу ощерился, как рассерженный пес.
— А больше вам ничего не нужно? — зло бросил он. — Я ответил на ваши вопросы про сегодняшний вечер. Можете проверять, не устроит — приходите еще раз.
Бекон голоса не повысил, но вот тон его изменился. Кент, следивший за ним, восхитился, как лейтенант спросил:
— У вас плащ с собой, Данхем?
— Да, вот он, — тот ткнул пальцем в плащ на спинке соседнего стула.
— Надевайте и поехали в комиссариат.
— С какой стати?
— Обвинение в бродяжничестве и отсутствии документов будет в самый раз. Не тяните.
Данхем отпрянул назад. Он сник на глазах, прежней наглости как не бывало. Попытавшись развязно улыбнуться, опустил глаза и достал бумажник.
— Документы конечно есть! Стоит ли шум поднимать? Вот, прошу.
— Доставайте сами.
Из бумажника Данхем извлек водительские права и что-то вроде визитной карточки. Бекон внимательно их просмотрел и вернул владельцу.
— Говорят, вы актер? — спросил он. — Работаете?
— Пока нет, но у меня есть контракт на лето.
— Вы брат Риты Олдерсон?
— Сводный.
— Она вам помогает?
— Я получаю пособие… тысячу долларов в неделю.
— И давно вы у нас в городе? — Бекон не обратил внимания на издевательский тон.
— Месяца два.
— С Олдерсонами знакомы?
— Как-то раз обедал у них, — Данхем снова беззаботно ухмыльнулся. — Кажется, я старухе не понравился… видно, недостаточно почтительно кланялся.
— Ладно, — сказал Бекон, — никуда не уезжайте. Завтра мы вас можем вызвать для дачи показаний.
Развернувшись и кивнув Мердоку, он зашагал к выходу, — идеальная выправка, плечи расправлены, шляпа точно по центру.
Салли Фишер жила в старом особняке неподалеку от Хемингуэй-стрит. Как и многие его соседи, дом давно был перестроен и поделен на квартиры, но высокое крыльцо уцелело, как и парадный вход.
На крыльце их встретил детектив, присланный осмотреть квартиру Тома Брейди. Результатов, судя по всему, это не дало.
— Ни оружия, ни отчетов, ни бумаг, — доложил детектив. — В камине только зола. Я взял у управляющего ключ, на случай если вы надумаете заглянуть туда сами.
— Ладно, — Бекон отпустил детектива.
Войдя в дом, они стали подниматься по лестнице. Проходя мимо знакомой квартиры на втором этаже, где так часто ему приходилось бывать и где столько часов они с Томом Брейди вели за кружкой пива нескончаемые беседы обо всем на свете, Кент почувствовал, как сжалось у него сердце и комок подступил к горлу. Лишь когда они взобрались на последний этаж и Салли Фишер открыла дверь, ему удалось взять себя в руки и прогнать горькие воспоминания.
Салли села на стоявшую против двери кушетку. У миниатюрной, но приятно пухленькой девушки с глазами газели и коротко стриженными каштановыми волосами был чуть вздернутый носик и ротик с пухлыми губками, часто раздвигавшимися в ослепительной улыбке. Но именно поэтому Мердок был потрясен ее видом: покрасневшие от слез опухшие веки и дрожащие губы на смертельно бледном лице. Тяжело вздохнув, он подошел к кушетке, сел рядом и похлопал девушку по руке.
— Все в порядке?
— Да я не из-за себя, — потерянно всхлипнула она, — а из-за мистера Брейди.
Тут Кент ничем утешить ее не мог.
— Но почему? — всхлипнула она, так и не сумев сдержать слезы. — Как рука поднялась? Он был такой чудный, такой добрый, такой…
Договорить она не смогла.
Мердок держал ее за руку, лицо его пылало, глаза гневно сверкали, он с трудом заставил себя вслушаться в слова полицейского, рапортовавшего Бекону.
Тот не имел никакого отношения к расследованию убийства. Сюда его прислали из ближайшего полицейского участка после звонка Салли в полицию. Из рапорта следовало, что после ужина с приятельницей Салли пошла в кино. Домой вернулась примерно в половине десятого. Когда вошла в вестибюль, двое мужчин предварительно осведомившись, она ли Салли Фишер, схватили ее, при попытке сопротивляться оглушили ударом по голове, вырвали сумку и скрылись. Она сознания не потеряла, сумела кое-как подняться к себе наверх. Дверь в квартиру была взломана. Тут она позвонила в полицию, и уже потом обнаружила, что в комнатах все перерыто.
Бекон, оставшийся на пороге со шляпой в руке, заговорил неожиданно мягко:
— Понимаю, как вам нелегко, мисс Фишер. Мне известно, как вы относились к Тому Брейди. Все мы испытываем сейчас одинаковые чувства. Но нам нужна ваша помощь. Пожалуйста, повторите нам все то, что вы рассказали детективу. — И, когда она подняла голову и утерла слезы, добавил: — Умница.
Никто ее не прерывал, и только после того, как рассказано было все, Кент спросил, не пропало ли что из квартиры.
— Как ни странно, ничего.
— У вас в сумочке было что-нибудь, кроме обычных мелочей?
— Ничего. Даже денег и тех немного.
Бекон задумался, а Мердок задал вопрос, казавшийся ему очень важным.
— Том вам сегодня днем не звонил? Не просил приехать к нам в фотостудию и забрать конверт на его имя?
— Нет, — глаза ее удивленно раскрылись, — не звонил.
— Вы его отчеты печатали? — спросил Бекон.
— Да, по вечерам, но их было немного.
— Вам известно было, что он вернулся из поездки?
— Да, вечером он ко мне заходил.
— Нет. Я поняла, что вы имеете в виду, но обычно я постепенно приводила их в порядок к его возвращению, так что у меня ничего не было.
— Так, — протянул Бекон с явным облегчением. — Расскажите мне, о чем там шла речь.
— Вряд ли я смогу…
— Вы же их читали, когда печатали?
— Конечно, но понимаете, если вы привыкли работать на машинке, то делаете все автоматически, даже думая о другом. Потом было тут еще одно…
— Что именно? — Бекон явно был недоволен.
— Когда он впервые попросил меня помочь ему с отчетом, то предупредил, что его работа — дело конфиденциальное, как у адвокатов и врачей. Потому-то я и старалась не читать содержание. Как-то раз-другой заглянула — там была такая скука, только время и место, где какой-то человек находился. А когда ты его не знаешь, в этом нет ничего интересного.
Кент и Бекон ей поверили, потому что оба хорошо знали Тома Брейди с его предельной порядочностью и чувством долга. Только на таких условиях он и мог отдавать материал машинистке.
— Ладно, — продолжал Бекон, — ну и где же донесения?
— Вчера вечером он все забрал. Черновиков не оставлял никогда, говорил, что их обязательно нужно уничтожать, чтобы не вводить людей в заблуждение.
Бекон потер челюсть, по лицу его мелькнуло выражение полнейшего отчаяния. Потом он вздохнул, покачал головой и спросил:
— Вы нам хотите помочь?
— Да, хочу!
— Тогда подумайте хорошенько об этих отчетах. Пусть даже не о выводах, о деталях: имена, названия мест, частные заметки Брейди. Не задумывайтесь, пустяк это или что-то важное — пусть даже бессмыслица. Запишите абсолютно все, что вспомните. Договорились?
Она нахмурилась, но кивнула.
