Хулия Наварро - Глиняная Библия
– Не обращайте внимания на Айеда. Он вечно все преувеличивает.
Она вышла из палатки, проклиная про себя Сахади, выставившего ее дедушку перед этой журналисткой в таком неприглядном виде. Ей оставалось только надеяться, что оплошность Айеда не возымеет никаких последствий. А если возымеет, она сама прикажет, чтобы его хорошенько отдубасили. Да, именно так: чтобы его били до тех пор, пока он не попросит пощады.
Миранда задумчиво посмотрела вслед Кларе. Она не поверила Кларе и нисколько не сомневалась в том, что Айед Сахади сказал правду. Поразмыслив, она решила отправиться в лагерь, чтобы попытаться познакомиться с дедушкой Клары и, если получится, не допустить, чтобы кого-то избили. Миранда содрогнулась уже от одной мысли о том, что кто-либо – неважно, кто – может подвергнуться такому варварскому наказанию.
Клара выходила из джипа, когда Салам Наджеб – врач дедушки – вышел из дома, в котором разместили Танненберга.
– Я хочу с вами поговорить.
– А что случилось? – встревоженно спросила Клара.
– Вашему дедушке становится все хуже и хуже. Нам необходимо перевезти его в Каир, потому что здесь… потому что здесь он умрет.
– То есть, вы сами ничем не можете ему помочь?
– Я, конечно, могу сделать ему операцию, однако здесь нет всех необходимых инструментов и оборудования, а потому слишком велика вероятность того, что он может во время операции умереть.
– А для чего тогда нужна операционная и этот полевой госпиталь, который здесь развернули по распоряжению моего дедушки?
– Они предназначены для крайнего случая… Однако состояние вашего дедушки настолько ухудшилось, что он может не выдержать операции.
– Вы просто не хотите брать на себя ответственность, да?
– Да, не хочу. Это было бы глупостью. У него раковая опухоль печени с метастазами в другие органы. Делать столь сложную операцию здесь, в какой-то захолустной пыльной деревушке… Бессмысленно на что-то надеяться. Впрочем, решайте сами.
Клара ничего ему не ответила и вошла в дом. Фатима – вся в слезах – ждала ее у двери комнаты дедушки.
– Девочка моя, хозяину стало еще хуже.
– Я знаю, только не надо причитать. Он этого очень не любит, да и я тоже.
Клара легонько отстранила Фатиму и вошла в полутемную комнату. Возле кровати, на которой лежал дедушка, сидела медсестра Самира.
– Клара? – голос Альфреда Танненберга был еле слышен.
– Да, дедушка, это я.
– Мне нужно было приказать отколошматить и тебя.
– Извини. Я не хотела тебя пугать.
– Однако ты это сделала. Если бы с тобой что-нибудь случилось… Тогда они все расстались бы с жизнью. Клянусь, что приказал бы всех убить.
– Успокойся, дедушка, успокойся. Как ты себя чувствуешь?
– Я умираю.
– Не говори глупостей! Ты не умрешь – тем более сейчас когда мы вот-вот найдем «Глиняную Библию».
– Пико хочет отсюда уехать.
– Откуда ты это знаешь?
– Я знаю все, что здесь происходит.
– Не переживай, у нас достаточно времени для того, чтобы успеть найти эти таблички. Если Пико уедет, мы будем продолжать раскопки самостоятельно.
– Я приказал вызвать сюда Ахмеда.
– А он приедет?
– Приедет, никуда он не денется. Ему необходимо отчитаться передо мной о том, как проходит наша операция. А еще нам нужно обсудить кое-какие детали твоего отъезда отсюда.
– Я никуда не поеду!
– Ты сделаешь то, что я тебе скажу! Здесь нельзя оставаться ни тебе, ни мне! Если я умру до твоего отъезда, мне будет абсолютно все равно, где ты меня похоронишь. Если же будет теплиться хоть какая-то надежда выжить, я уцеплюсь за нее обеими руками и не допущу, чтобы мы погибли под американскими бомбами. Поэтому либо мы оба уедем отсюда в Каир, либо ты уедешь вместе с Пико.
– Вместе с Пико? Почему?
– Потому что я так решил. А теперь оставь меня: мне нужно отдохнуть и еще кое о чем подумать. Сегодня под вечер приедет Ясир, и я хочу предстать перед ним бодрым и уверенным в себе. Ясир вес еще меня боится, но если он увидит, что я, слабый и немощный, распростерт на этой кровати, наверняка попытается меня прикончить.
Клара поцеловала дедушку в лоб и вышла из комнаты. Она не стала рассказывать ему о том, как непочтительно разговаривал с ней Айед Сахади, чтобы не расстроить его еще больше. Дедушка был прав: ему необходимо быть бодрым и здоровым – по крайней мере, казаться таким – и она постарается ему в этом помочь.
Клара зашла к Саламу Наджебу в импровизированный полевой госпиталь, который был размещен прямо возле дома, где находился дедушка. Врач отработанными движениями раскладывал в операционной инструменты.
– Мой дедушка должен жить.
– Мы все хотим жить.
– Вы не должны допустить, чтобы он умер. Сделайте все, что для этого нужно.
– Если бы мы находились в Каире, у нас еще могло бы что-нибудь получиться.
– Мы находимся здесь, и именно здесь вы должны выполнять свою работу. Мы вам за это платим большие деньги, а потому соизвольте сделать так, чтобы он выжил.
– Я не Аллах.
– Конечно, вы не Аллах, но вам наверняка известно, каким образом можно продлить жизнь безнадежно больному старику. Сделайте так, чтобы дедушка не ощущал боли, чтобы он взбодрился и чтобы со стороны казалось, что он прекрасно себя чувствует. Может, мы и вернемся в Каир, но пока находимся здесь, мой дедушка должен выглядеть таким же бодрым, каким он был раньше.
– Это невозможно.
– Ну так сделайте невозможное.
– То, о чем вы меня просите, возможно лишь в одном случае: если ввести ему соответствующие препараты. Но в конечном счете они могут приблизить его кончину.
– Делайте то, что я вам сказала.
Ледяной тон Клары не оставлял места для каких-либо сомнений. Салам Наджеб смотрел на эту давно знакомую ему женщину, однако вместо привлекательного лица он видел перед собой отталкивающую физиономию, надменную ухмылку и затуманившийся взгляд. Клара теперь очень напоминала своего дедушку, можно сказать, была его копией.
В нескольких метрах от входа в операционную стояла н курила Миранда. Увидев Клару, выходившую из палатки, она туг же направилась к ней.
– Мне хотелось бы увидеться с вашим дедушкой.
– Он никого не принимает, – холодно отрезала Клара.
– Почему?
– Потому что он уже старый человек, у которого не все в порядке со здоровьем, и меньше всего на свете ему сейчас хочется разговаривать с журналистами.
Клара вошла в дом и быстро закрыла за собой дверь, чтобы Миранде не удалось прошмыгнуть за ней внутрь. Затем она упала на свою кровать и начала плакать. Ей просто необходимо было выплакаться.
Когда через полчаса Фатима вошла в ее комнату, она увидела, что глаза у Клары покраснели, а губы слегка дрожат.
– Девочка моя, ты должна быть сильной.
– Я сильная, не переживай.
– Сегодня приедет Ясир. Тебе нужно убедить доктора в том, что твой дедушка должен хорошо выглядеть.
– Он будет хорошо выглядеть.
– Мужчины уважают только силу.
– До тех пор, пока мой дедушка жив, никто не перестанет его уважать.
– Так и должно быть. Скажи мне, куда ты сейчас собралась?
– Журналисты уезжают в полдень, и нам нужно их проводить. А еще я хочу поговорить с Пико и подготовиться к приезду Ясира.
Фатима почувствовала, что Клара за последний час стала более жестким и суровым человеком. И в самом деле, старая служанка видела теперь в глазах своей госпожи жестокость и решительность, столь свойственные дедушке Клары, и подумала, что в этой женщине, похоже, под влиянием кого-то или чего-то вдруг проснулось все то самое жуткое, что изначально было присуще представителям семейства Танненберг.
Ив Пико разговаривал с журналистами. От Клары не ускользнуло, какими взглядами он обменивался с Мирандой.
«Они друг другу нравятся, – подумала Клара. – Чувствуют взаимное влечение и даже не скрывают этого. Именно поэтому он хочет уехать отсюда поскорее. Здесь ему уже до смерти надоело. Она уедет, и он вскоре отправится вслед за ней».
В разговоре участвовали также Фабиан Тудела и Марта Гомес, а еше Джиан Мария и Лайон Дойль.
– Привет! – обратилась Клара к присутствующим как можно более беспечным тоном. – А почему вы не работаете?
Марта искоса взглянула на Клару, заметив при этом, что у той заплаканные глаза.
– Мы прощаемся с нашими друзьями, – ответил Фабиан.
– Надеюсь, вам было интересно посмотреть на то, чем мы здесь занимаемся, – сказала Клара, не обращаясь ни к кому конкретно.
Журналисты согласно загалдели и стали благодарить за оказанный им радушный прием, а затем заговорили о всякой ерунде. Клара чувствовала, что на нее то и дело бросают взгляды Миранда и Марта. Перед тем как прийти сюда, она нанесла специальный крем вокруг глаз, чтобы скрыть следы слез, однако эти две женщины, похоже, догадались, что она совсем недавно плакала.
Кларе показалось, что прошла целая вечность, прежде чем журналисты наконец стали садиться в вертолеты. Фабиан был явно огорчен их отъездом, и это еще больше разозлило Клару.
