Вольфрам Флейшгауэр - Пурпурная линия
Картины допускают такое многозначное толкование, что не могут считаться надежными историческими источниками. Однако мысль была слишком соблазнительной, чтобы не поинтересоваться: не содержатся ли в загадочных портретах скрытые намеки, которые способны пролить свет на события, приведшие к таинственной смерти Габриэль?
Другими словами, сыграла ли в судьбе Габриэль свою роковую роль не только высокая политика, но и просто ДРУГАЯ ЖЕНЩИНА, как намекает картина? Не было ли банальной соперницы?
Но все дело в том, что нигде, ни в одном источнике не сказано, что в сложном переплетении конфликтов и противоположных интересов вокруг бракосочетания Габриэль и Генриха сестра Габриэль играет хотя бы второстепенную роль.
Итак, что нужно было сестре на этой картине?
ФАЛЬШИВЫЕ ВСТАВКИ
Допущение о том, что дама, стоящая в ванне рядом с Габриэль, — ее сестра, восходит к варианту картины в Фосиньи-Люсенже (рис. 4). Действительно, там она названа своим полным именем и титулом.
То, что к таким надписям и подписям надо относиться с величайшей осторожностью, каждый студент искусствоведения узнает уже на первом семестре. Часто эти подписи вносят позже — либо для того, чтобы люди не забыли, кто изображен на картине, либо, наоборот, для того, чтобы именно это и произошло. Портреты, которые воспринимаются как неприятные или опозоренные, часто перепосвящают другим лицам, изящно совершая при этом подмену.
На первый взгляд в картине нет никаких данных, по которым можно было бы установить дату ее создания. Вероятно, подписи были сделаны уже после смерти Габриэль (10 апреля 1599 года), чтобы сохранить надлежащую память о ней и чтобы на беду умершей не пришлось бы любоваться не слишком лестными или по меньшей мере неоднозначными копиями ее портретов. Но приблизительно время написания установить все же можно. Можно утверждать, что картина написана либо незадолго до смерти герцогини, либо сразу после нее, то есть, скажем, между 1598-м и 1600 годом. В ту эпоху время тоже было быстротечным. Молниеносный взлет и такое же падение Габриэль привлекло большое внимание. Но после смерти о ней очень быстро забыли. Уже через несколько недель у короля начался новый роман, а в следующем году он женился на Марии Медичи. Уже во время регентства новой королевы, самое позднее, после убийства короля в 1610 году, тема «Генрих и Габриэль» окончательно выходит из моды. Поэтому в достаточной степени удивительно найти на вышеприведенной картине надпись, которая, самое раннее, была сделана в 1627 (!) году.
Дама, стоящая слева, предположительно Жюльетта Ипполита д'Эстре, названа здесь duchesse, то есть герцогиней де Виллар. Но до 1627 года владение Виллар было графством (comtй), которое только после указанной даты было повышено в статусе до герцогства. Значит, прошло по меньшей мере двадцать восемь лет со дня смерти Габриэль, когда чья-то неизвестная рука обозначила незнакомку как сестру Габриэль, каковая идентификация представляется по крайней мере сомнительной. Если же, кроме того, сравнить даму, стоящую слева, с известными портретами герцогини де Виллар, то сразу бросается в глаза полное отсутствие сходства между двумя женщинами.
Но кто же та женщина, которая неизменно появляется на портретах рядом с Габриэль?
ТЕРЗАНИЯ КОРОЛЯ
Весной 1599 года Генрих публично объявил, что намерен жениться на своей фаворитке Габриэль д'Эстре. Это намерение было весьма щекотливым и угрожало внутреннему миру, достигнутому после тридцати лет религиозных войн ценой потоков крови и неустанного труда. Тем не менее никто не усомнился в намерении короля. Почему? Королевское слово — это слово чести. Было сшито свадебное платье, все балконы на пути следования свадебного кортежа были уже сняты.
Но в это время начинают происходить странные вещи.
За несколько дней до свадьбы король отсылает Габриэль из Фонтенбло, с тем чтобы она в одиночестве находилась в Париже во время пасхального праздника. Герцогиня реагирует на это столь бурно, что все авторы тогдашних писем и мемуаров не жалеют для описания ее состояния самых черных красок. Никто не понимает истинных оснований такого странного решения. Духовник Генриха со скорбью душевной настаивает на том, что было бы неприлично проводить святой праздник в обществе любовницы. Совершенно смехотворный довод, если учесть трех внебрачных детей, из которых двое остались с королем, то, что все предыдущие пасхальные праздники герцогиня проводила с Генрихом, и то, что через несколько дней должно было произойти бракосочетание.
Последние минуты, проведенные Габриэль с королем, были описаны многими очевидцами. Прощание несло на себе отпечаток вечной разлуки. В конце Габриэль даже поручает детей заботам короля. Она понимает, что должна быть принесена в жертву.
Можно ли представить себе, что король не собирался держать свое честное слово? Или если поставить вопрос по-иному, чего стоило в шестнадцатом веке честное королевское слово, данное любовнице? Для ответа на этот вопрос можно получить исчерпывающий ответ, если прочесть один любопытный документ.
Спустя всего несколько недель король страстно влюбился в известную Генриетту д'Антраг, причем влюбился настолько, что после безуспешных домогательств дал письменное обещание жениться на ней, если она родит ему сына. Этот весьма поучительный документ хранится в Национальной библиотеке в Париже и заслуживает того, чтобы привести его полностью:
«Nous, Henry quatrième, par la grâce de Dieu, roi de France et de Navarre, promettons et jurons devant Dieu, en foi et paroles de Roi, à messire François de Balzac, sieur d'Entragues, Chevalier de nos orders, que, nous donnant pour compagne damoiselle Henriette— Catherine de Balzac, sa fille, au cas que, dans six mois, à commencer du premier jour du présent, elle devient grosse, et qu'elle en accouche d'un fils, alors et a l'instant nous la prendrons à femme légitime épouse, dont nous solemniserons le mariage publiquement et en face de notre sainte Église, selon les solennités en tells cas requises et accoutumées. Pour plus grande approbation de laquelle présente promesse, nous promettons et jurons comme dessus de la ratifier et renouveler sous notre seing, incontinent après que nous aurons obtenus de Notre Saint-Père le Pape la dissolution du mariage entre nous et dame Marguerite de France, avec permission de nous remarier où bon nous semblera. En témoin de quoi nous avons écrit et signé la présente. Au bois de Malesherbes, ce jourd'hui premier octobre 1599».
«Мы, Генрих Четвертый, милостью Божьей король Франции и Наварры, обещаем и клянемся перед Богом и даем господину Франсуа де Бальзаку, господину д'Антрагу, кавалеру нашего ордена, наше честное королевское слово выбранную нами в спутницы его дочь Генриетту-Екатерину де Бальзак, если она в течение шести месяцев, считая с сего дня, забеременеет и разрешится от бремени сыном, взять в законные супруги и открыто и перед лицом Святой Церкви, со всеми подобающими торжествами и соблюдением обычаев, заключить с ней брак. Для подкрепления данного нами обещания заверяем и клянемся в вышеизложенном и обязуемся подтвердить и возобновить все сказанное нашей печатью, как только получено будет нами от нашего Святого Отца Папы расторжение нашего брака с Маргаритой Французской и его позволение на заключение по нашему усмотрению нового брака. Для всеобщего сведения нами составлено и подписано в лесу Мальзерб, сего дня, первого октября 1599 года».
Хочу сказать, чтобы покончить с этой историей, что Генриетта вскоре действительно забеременела, что поставило Генриха в высшей степени в затруднительное положение на несколько следующих месяцев. В нарушение данного обещания король продолжал вести переговоры с Флоренцией относительно размеров приданого Марии де Медичи. Весной 1600 года было официально объявлено о предстоящем осенью бракосочетании с флорентийской принцессой. Угроза Генриетты устроить дипломатический скандал с помощью компрометирующего письма в случае, если король не откажется от своего клятвопреступления, стала причиной лихорадочных попыток французского двора выкупить у Бальзака злосчастный документ. Дело в конце концов снова разрешилось благодаря «несчастному случаю». Во время пребывания в замке Фонтенбло у Генриетты на седьмом месяце происходят преждевременные роды. Согласно документам, в окно покоев Генриетты ударила молния, что и послужило причиной страшного испуга и преждевременных родов. Ребенок, мальчик, родился мертвым.
Стареющий король был не в состоянии противиться прелестям молодых женщин и из-за своих любовных историй ставил королевство на грань банкротства. Механизм всегда был один и тот же. Легкомысленное обещание жениться на очередной содержанке ставило государство на грань политического кризиса. «Несчастные случаи», происходившие по воле небес, позволяли избежать политических проблем. Габриэль «неожиданно умерла» за неделю до свадьбы от «таинственной болезни». Генриетта д'Антраг в результате «удара молнии» потеряла сына — свой «пропуск к трону».
Случайность? Может быть. Если верить свидетельствам, то Генриетта была обманута, унижена и проведена. Играл ли Генрих в ту же игру с Габриэль, оставляя ее до последнего момента в полной уверенности относительно скорой свадьбы, но на деле наверняка зная, что никакой свадьбы не будет?
