Выстрел из темноты - Евгений Евгеньевич Сухов
Арест
Обидно было потерять пропуск, но куда горше осознавать, что по документу уголовный розыск быстро узнает, где он работает и проживает. Как-то мгновенно все произошло, что даже не вспомнил о пропуске, оставшемся у милиционера. Вот теперь приходится расхлебывать.
Последующие сутки после убийства милиционера Нестер Горовой провел у своей школьной подруги. Не думалось, что судьба сведет их вновь, а оно вон как обернулось…
После окончания школы Галина вышла замуж за младшего лейтенанта, танкиста, и вместе с ним укатила на Дальний Восток. О дальнейшей ее судьбе Нестер никого не расспрашивал, чтобы не будоражить подуспокоившееся сердце. И лишь месяц назад совершенно случайно узнал, что в настоящее время Галя проживает одна в Москве, в квартире своих родителей, эвакуировавшихся в Горький. Муж пропал без вести летом сорок второго, и единственной радостью в ее жизни оставалась малолетняя дочь, родившаяся за месяц до войны.
Постучавшись к ней в дверь, Горовой рассчитывал увидеть молодую женщину, сломленную обстоятельствами, но перед ним предстала прежняя самоуверенная Галина, в которую он был когда-то до беспамятства влюблен.
Встретила бывшего одноклассника приветливо. Обняла как родного. Сказала много теплых слов и не выпускала из квартиры целые сутки. Так и продержала в своих объятиях.
Как выяснилось, ее жизнь с мужем не была безоблачной. Супруг нередко выпивал, был склонен к депрессии, на службе пропадал сутками, а она, лишенная мужского внимания, вскоре поняла, что мужа окончательно разлюбила. Жила с ним по привычке, знала, что так живут большинство людей, и лучшую долю для себя более не искала.
Известие о том, что муж пропал на войне без вести, Галина восприняла тяжело. Продолжала цепляться за крохи теплых отношений, что некогда связывали их обоих. Надеялась, что он все-таки объявится, что от него придет желанная весточка. А когда последняя надежда засыпалась пеплом прежних переживаний, перестала грустить и продолжала жить дальше, осознавая, что у нее на руках малолетняя дочь.
Нестер был ошарашен произошедшей встречей. Как выяснилось, Галина все время надеялась его увидеть, думала о нем, молила о встрече, пусть даже случайной, а когда он возник на ее пороге, то втянула его в комнату и просто обрушила на него лавину своей нерастраченной нежности.
Следовало вернуться в свою квартиру. Забрать оставшиеся документы, немного побыть в одиночестве, где еще несколько дней назад он чувствовал себя абсолютно защищенным, осмыслить произошедшее и подумать о том, кто он теперь в жизни любимой женщины. Галина уже строила планы о совместном проживании, говорила о скором переезде в Горький, где обоим будет лучше. Щебетала о прочей бытовой ерунде, что так скрепляет любящие сердца.
– Мне надо идти… Это ненадолго, – наконец сумел подобрать подходящие слова Горовой.
– Может, тебе стоит задержаться, – остановила его у самых дверей Галина. – Я не стану возражать, если ты останешься у меня… Насколько это для тебя возможно.
– Ты даже не представляешь, как я этого хочу. Заберу из дома все необходимое и вернусь обратно.
– Не уходи, оставайся, – неожиданно взмолилась женщина. – У меня дурное предчувствие. Даже не знаю, откуда оно взялось, но оно меня никогда не обманывало.
– В этот раз оно тебя подвело, – улыбнулся Горовой. – Я ведь не на фронт иду.
– Такое же чувство возникло у меня, когда я получила от мужа последнее письмо. Вдруг как-то сразу неожиданно осознала, что следующего письма от него не дождусь. Так оно и произошло. Потом пришло сообщение, что муж пропал без вести. А вот я-то знала, что он не пропал, что его давно уже нет в живых.
– Я вернусь.
– Тебя могут задержать, скоро комендантский час, – настаивала Галина.
Ее руки потянулись к плечам Горового (последняя попытка остановить любимого мужчину). Бережно, стараясь не обидеть желанную женщину отказом, Нестер убрал со своих плеч тонкие пальцы и возразил:
– Не переживай. У меня в квартире остался спецпропуск. Заберу его и вернусь обратно.
– Возвращайся побыстрее. Я так долго дожидалась нашей встречи!
– Обещаю.
Перешагнув через порог, Горовой хромающей походкой спустился по лестнице и, оказавшись в объятиях холодного декабря, быстро зашагал в сторону дома.
Когда подошел к дому, заходить в квартиру не стал. Некоторое время держался поодаль, высматривая знакомых. Увидев соседа по коридору, добродушного слесаря, работавшего в домоуправлении, обстоятельно переговорил с ним и, когда убедился, что его не ищут, прошел во двор.
Рисковать не спешил, присев на заснеженную лавочку, долго присматривался к прохожим и к незнакомым людям, входившим в подъезд. Никто из них не вызывал опасения. К нему тоже никто не лез с расспросами, все оставалось как обычно. Никакого интереса для окружающих он не представлял.
После некоторых размышлений осторожность взяла верх: решил побродить по городу, навестить старых знакомых, а ближе к вечеру, когда народу будет поменьше, вернуться домой.
Уже подходя к дому, услышал сигнал воздушной тревоги и вместе со многими жителями спустился в метро «Сокольники». Не прошло и часа, как прозвучал отбой воздушной тревоги. Нечасто такое случается, порой приходится ждать под землей по несколько часов кряду, пока не закончится вся эта воздушная канитель.
Прозвучавший отбой Нестер Горовой воспринял как большую удачу. Значит, он все делает правильно. Ни во дворе дома, ни в квартире его никто не дожидался. Все опасения оказались напрасными. Милиция в его доме не появится, и можно будет как следует выспаться после всех переживаний.
Уже когда Горовой шагнул во двор, ему показалось, что один из мужчин, шедший навстречу, как-то очень пристально на него глянул. Нестер уже хотел было повернуть обратно, но мужчина свернул в ближайший подъезд, сильно стукнув дверью.
Остановившись, Горовой вытащил из кармана пачку папирос и незаметно осмотрелся. Двор темен и пустынен. Ничего такого, что могло бы отпугнуть. Через маскировочные занавески просачивался тусклый свет. Не достигая земли, он рассеивался где-то на уровне палисадников, едва освещая неказистые растопыренные ветки высохшей сирени.
Поднявшись, Горовой пересек двор, обогнул огромную лужу. Ненадолго остановился перед входной дверью, прислушиваясь к своему чутью: ни тревоги, ни опасения, ровным счетом ничего такого, что могло бы помешать ему войти в здание, и он уверенно потянул за металлическую ручку.
Поднялся на половину этажа, крепкие дубовые ступени не издали ни звука. В доме стояла тишина: ни вскрика, ни приглушенного разговора. Тихо, словно в склепе. Жильцы крепко спали после трудового дня. Приникнув к окну, Горовой долго рассматривал двор: все те же кусты сирени, упиравшиеся корявыми ветками в дощатую стену здания; вдоль тротуаров горбатыми верблюдами возвышались сугробы, черной широкой полосой уползала вдаль асфальтированная дорога.
Никого. Можно продолжать свой путь дальше.
Предпоследние две ступени
