Виктор Мережко - Сонька. Продолжение легенды
Сонька стояла рядом, с усмешкой наблюдая за их разговором.
Александр повернулся к ней.
— Вы задержали ни в чем не повинную девушку.
— У меня пропали деньги. И чтобы не выглядеть аферисткой, я вынуждена представить свидетельницу.
Раздосадованный Брянский машинально полез в карман за бумажником, вспомнил, что его там нет, и тихо чертыхнулся.
— Сколько вы потеряли денег?
— Вы намерены их вернуть? — насмешливо поинтересовалась женщина.
— Да, я компенсирую вашу потерю. Сколько?
— Точную сумму назвать не могу… что-то около двухсот рублей.
— Двухсот? — опешил князь.
— Для вас это значительная сумма, князь?
— Да уж не маленькая.
— Полагаю, случайные девицы вам обходятся дороже.
Александр хотел что-то ответить, но с раздражением полез в узкий кармашек тужурки, извлек оттуда визитницу, протянул визитку Соньке.
— Жду вас в любое удобное время. — Он присел к продолжающей плакать Михелине. — Все уладилось… Успокойтесь. Мы с дамой все разрешили. — Он заглянул ей в глаза. — Ну, детка?.. Ну, улыбнулись.
Воровка сунула визитку в сумочку и, не попрощавшись, покинула ресторан.
Михелина вытерла мокрые щеки и улыбнулась.
— Вы, князь, воистину добрый человек.
— А вы воистину прелестны. — Довольный собственным поступком, Брянский легонько приобнял девушку, поинтересовался: — Чего-нибудь желаете?
Девушка весело, сквозь вновь нахлынувшие слезы, совсем по-детски рассмеялась.
— Но у вас же нет денег, князь!
— Действительно, — вспомнил тот.
— Позвольте, я за вас заплачу? Заказывайте.
— Простите, нет… Я не привык, чтобы за меня платили женщины.
Девушка вскинула бровки.
— Но мы ведь друзья! Разве не так?
— Все верно. Тем не менее в некоторых вопросах я остаюсь консерватором. — И князь вдруг предложил: — А не желаете ли посетить мое жилище, Анна?
Михелина отодвинулась от Брянского, мгновенно став серьезной.
— Князь, — укоризненно произнесла она, — я же сказала, мне всего лишь пятнадцать лет. Мне не пристало ходить в гости к взрослым незнакомым мужчинам.
Он приложил руки к груди.
— Я не желал вас обидеть… Я крайне редко приглашаю к себе незнакомых людей. Тем более женщин… И поверьте, никакого подвоха в моем приглашении нет. Я взрослый, ответственный господин, Анна… — Он извлек из визитницы карточку. — Если решитесь, сообщите мне по телефону.
Она приняла визитку, помолчала, смущенно улыбнулась.
— Хорошо, князь, я подумаю, — и протянула руку для поцелуя.
Был полдень. За окном плескалась закованная в гранит Нева, до слуха доносился привычный шум улицы — перезвон колоколов ближнего храма, выкрики продавцов свежего хлеба, фырканье лошадей, цокот копыт по брусчатке.
Михелина, одетая в легкую с кружевами ночную сорочку, валялась на кушетке с каким-то модным журналом, мать сидела за туалетным столиком и приводила в порядок лицо.
В столовой, гремя тарелками и чашками, накрывала завтрак горничная Ольга, неповоротливая и как всегда чем-то недовольная.
Неожиданно с улицы донеслись какие-то возгласы, словно кого-то били, после чего раздался пронзительный женский визг, заглушаемый длинным свистком то ли дворника, то ли полицейского.
— Что это? — насторожилась Михелина.
Первой поглазеть на происходящее к окну побежала горничная. Сонька, оставив свое занятие, встала за широкой спиной Слона.
Дочка замерла рядом.
Внизу, прямо под окнами их дома, человек пять мужиков в картузах, в черных сорочках и сюртуках, окружили пожилую пару — мужчину и женщину. Они остервенело лупили женщину, а та, закрывая лицо, отчаянно кричала. Мужчина попытался обороняться от нападавших, но они повалили его на землю и стали избивать тяжелыми сапогами.
Иудейская кипа свалилась с головы мужчины, он пытался дотянуться до нее, но удары сыпались со всех сторон и ему оставалось только одно — закрывать лицо руками.
Рядом изо всех сил дул в свисток дворник-татарин, издали слышались трели бегущих к месту происшествия полицейских, и мужики, избивавшие еврея, бросились врассыпную в ближайшие подворотни и арки.
Женщина кричала и плакала, пытаясь поднять с земли избитого мужа.
— За что их? — шепотом спросила Михелина.
Сонька приобняла ее, усмехнулась.
— За то, что они другие.
— За то, что шибко умные! — мрачно заметила горничная.
— Умные — это плохо? — удивилась девушка.
— Смотря для кого. Вот для них — плохо. Потому как надо знать свое место!
— Не смей болтать! — резко сказала Слону Сонька. — Пошла отсюда!
— Своих жалко? — ухмыльнулась та.
— Я вышвырну тебя! Сегодня же!
— Эка заговорила, Сонька, — ухмыльнулась Ольга. — А ведь изображаешь доброту.
— Потому что ты хамка! Ненавижу хамов!
— Так ведь в такой стране живешь. Меня выгонишь, другая заявится. Шило — на мыло.
Горничная с достоинством ушла на кухню, бормоча «Боже, царя храни…», а мать увела дочь от окна, усадила рядом и обняла.
— Знаешь, я никогда так не боялась, как теперь.
— Они били евреев, — сказала дочь, глядя ей в глаза.
— Сейчас били евреев, завтра начнут бить всех подряд. Время такое.
— И страна… Уедем отсюда.
— Куда?
— Подальше.
Сонька помолчала, пожала плечами.
— Уезжать некуда. Всюду одно и то же… — Она улыбнулась, нежно поцеловала дочку в голову. — Потом с нашей работой, Миха, далеко не уедешь. Рано или поздно поймают.
Михелина заглянула матери в глаза.
— А когда мы перестанем воровать?
— Как только справимся с князем. — Воровка оставила дочку, снова уселась за туалетный столик. — Звони ему.
— А что я скажу?
— Назначь время визита.
— Кушать готово, господа! — с насмешкой крикнула из столовой Слон. — Когда подавать?
— Подожди! — отмахнулась Сонька.
— Она — гадина… — шепотом произнесла Михелина. — Ненавидит нас. Почему ты терпишь ее?
— Потому что она тоже воровка.
— Ну и что?
— Ей не на что жить.
— Пусть идет баржи грузить! Она вон какая здоровая!
— Не возьмут. Она с «волчьим билетом»! — с раздражением ответила мать.
— Почему?
— Тебя это не касается.
— Касается! Она живет с нами. Она кого-нибудь убила?
— Я вот никого не убивала, а все равно полиция сидит у меня на хвосте!
— Она нас когда-нибудь отравит! Или покалечит! Выгони ее!
— Разберусь, — жестко ответила мать и напомнила: — Князю звони. Назначь время визита.
— Может, сначала ты? У тебя же есть его визитка!
— Ты все разнюхай, а я уже потом позвоню.
Михелина подошла к матери, обняла ее сзади.
— А если бриллиант мы оставим себе? Никто ведь не узнает.
Сонька покачала головой.
— Сначала бриллиант нужно украсть…
— Украдем.
— Потом — камень этот нехороший.
— Князь живет с ним, и ничего с ним не случается.
— Случится… А в-третьих, детка, запомни — у своих воровать грех. — Сонька отстранила от себя дочку и кивнула в сторону телефонного аппарата. — Звони и не говори больше глупости.
Михелина взяла визитку, нехотя подошла к телефону, сняла трубку и набрала номер.
Сначала повисла пауза, потом пошли гудки, но трубку не брали. Девушка хотела было повесить трубку, и в это время мужской голос ответил:
— Князь Брянский слушает.
Михелина на какой-то миг растерялась, затем кокетливо произнесла:
— Здравствуйте, князь. Это Анна.
Глава вторая
Анастасия
Было два часа пополудни.
Пролетка, в которой сидела Сонька, стояла на противоположной стороне Фонтанки, и отсюда хорошо просматривался подход к особняку князя. Метрах в ста от пролетки воровки в повозке сидели Улюкай и Артур, внимательно отслеживая происходящее.
Вот вдали показалась легкая повозка, ходко приближающаяся к особняку Брянского. Сонька напряглась, подалась вперед.
Повозка остановилась возле ворот особняка, из нее легко и изящно выпрыгнула Михелина, бросила скользящий взгляд в сторону матери и ее «атасников» и направилась к позолоченной калитке.
Нажав на изящную кнопку звонка, она стала ждать.
Сонька видела, что дочь нервничает, постукивая каблучком сапожка.
Калитка открылась, и выглянул статный привратник Семен, но его тут же отстранил князь, вышедший лично встречать гостью. Галантно склонив голову, он пропустил девушку вперед, и калитка за ними закрылась.
Сонька шумно вздохнула и откинулась на спинку сиденья.
Князь, сутулясь и скрывая волнение, шагал по каменной дорожке чуть впереди, показывая дорогу Михелине и глядя на нее сияющими глазами.
— Признаюсь, до последнего момента не верил, что вы сдержите слово.
— Вы так неуверенны в себе, князь? — кокетливо улыбнулась девушка.