Дела святейшие - Дельвиг Полина Александровна

Перепуганные землекопы испуганно жались к стене.

— Вы что, убили ее? — дрожащими губами прошептала Рона.

— Да прям! Такую убьешь, пожалуй... Не желаете? — Полетаев протянул флажку Роне.

— Вы издеваетесь?! — Рона попыталась забиться в щель.

В это время раздался стон.

— Ох...

С земли, словно Антей с груди матери, медленно восставало рыжее косматое чудище.

— Ох, худо мне, худо... — простонало чудище.

— Сейчас будет хорошо, — заверил полковник, отползая назад. И сделал он это очень вовремя.

Даша рывком поднялась, встряхнулась и бросилась к ножу. Вырвав его из земли, она развернулась к сотоварищам. В нестройном ряду землекопов послышались взвизгивания.

— Отберите у нее нож!

— Господи, что он ей дал? Она же превратилась в зомби!

Даша смотрела на перепуганную компанию непонимающим взглядом.

— Вы все идиоты! — вдруг громогласно объявила она.

Никто не посмел возражать.

— Как вы не поняли одной простой вещи? Клад не может быть просто зарыт в земле. Во-первых, там всего очень много, а во-вторых, должна была быть возможность в любой момент прийти и взять то, что нужно. Теперь понятно?

Народ продолжал молчать.

— Там! — Даша ткнула рукой в стену.— Там должна находиться комната. В зобу.

И поскольку все оставались недвижимы, она принялась кромсать ножом землю напротив тоннеля.

— Но почему именно здесь, а не на полметра левее? — робко спросил Стас.

— Идиот, — снова констатировала Даша, не переставая размахивать своим грозным оружием. — Если туда что-то требовалось занести или вынести, необходимо было иметь место для маневра. — А! Что я говорила!

Все бросились на ее крик. Луч света выхватил темный кусок дубовой доски.

— Дверь! — завопила Лия, после чего все подскочили и принялись сдирать землю. Буквально минут за десять дверь была расчищена полностью.

— Уф! — Оганесян вытер лоб. — Слушай, что ты ей такого дал?

Полковник едва заметно усмехнулся:

— Да так... Небольшой заряд бодрости.

Оганесян придвинулся ближе.

— Продашь?

— Не могу... — Полковник чувствовал себя крайне неловко. — Это секретный препарат. К тому же...

— Что «к тому же»?

Теперь уже Полетаев придвинулся ближе и понизил голос:

— Он используется только в крайних случаях.

— Почему? — Оганесян тоже перешел на шепот.

— Есть небольшой побочный эффект.

— Какой?

— Сейчас увидишь.

— Алле, гараж, чего застыли? — командовала Даша каким-то незнакомым альтом. — А ну шевели батонами, пока я вам их на бутерброды не порвала. Ишь, блин, распустились, свиньи...

Рона смотрела на подругу с ужасом. Лия посматривала недовольно. И только Стас понимающе кивал головой.

— Это и есть спецэффект? — поинтересовался Оганесян.

— Нуда.

— Она теперь долго так будет?

— Да нет... Минут пятнадцать. Потом наступит следующая фаза.

— Какая? — Оганесян слегка поежился.

Полковник вздохнул:

— Лучше тебе пока не знать, — после чего подтолкнул историка вперед. — Ладно, давай, шевели батонами, а то она и вправду рассердится...

А Даша тем временем рвала дверь с петель.

— Да помогите же мне, свиньи безрадостные!

— Тогда отойди чуть-чуть в сторону. Все, все отойдите.

Землекопы сдвинулись назад. Полетаев достал из-под куртки пистолет, передернул затвор и несколько раз выстрелил в замок.

— Стас, разберись.

Стас подошел к двери, раскачал замок, вынул его и заглянул в образовавшееся отверстие.

— Ну? Что там? Что там видишь?

— Ничего не вижу. — Стас встал. — Там темно. Кто пойдет первым?

Полетаев спрятал пистолет под куртку.

— Давайте я.

Толкнув дверь, он осторожно просунул голову вовнутрь. Остальные стояли не шевелясь. Полетаев сделал вперед шаг, потом еще один и вскоре совсем скрылся. Оставшиеся снаружи прислушивались к каждому шороху. Прошло еще какое-то время, из комнаты неожиданно показался слабый луч, но явно не свет фонаря. Этот свет подрагивал и колыхался. Затем он стал немного ярче, потом еще ярче, и еще.

— Заходите! — послышался веселый голос. — Мама дорогая, я такого в жизни не видел!

Все бросились в кладовую. Даша, естественно, прорвалась первой.

— Матерь Божья! — только и смогла вымолвить она, выпрямляясь наконец в полный рост.

— А мы-то тут кругами ползали...

Полковник счастливо рассмеялся. В просторной, округлой формы комнате на каменных стенах горели зажженные им факелы. Середину комнаты занимали огромные деревянные сундуки. Отдельно, на неком подобии козел, грудой лежало оружие, преимущественно холодное, встречались и арбалеты, и прочие диковинные вещи.

— Сколько же здесь всякого добра! — охнула Лия, хватаясь за сердце. — И сколько это все может стоить...

Ей никто не ответил. Все разбрелись по комнате, совершенно потрясенные. Трогали древние сокровища, гладили их и даже нюхали. Каждый чувствовал себя так, словно оказался в сказке. Лия первым делом стала вскрывать сундуки. Немного поколебавшись, Рогнеда принялась ей помогать. Оганесян, обнаружив у стены небольшую библиотеку, весь затрясся и, мигом забыв про все остальные сокровища, начал открывать замок огромной кожаной книги. Но руки тряслись так, что он не мог даже толком разобраться в его конструкции. Не увлеченные древней литературой Полетаевы, словно два механических апельсина, промаршировали к козлам. Они смотрели на старинные клинки влажными обезумевшими глазами. Казалось, еще чуть-чуть, и они упадут в обморок, не вынеся счастья, свалившегося на них. Даша же ничего не делала. Она как-то странно икала и вполголоса ругалась нецензурными словами. По мученическому выражению конопатого лица можно было предположить, что ее и саму это невозможно удивляет. Впрочем, остальным до ее страданий не было никакого дела: Полетаевы целовали ножны, Оганесян погрузился в церковнославянский, а Рогнеда с Лией, открыв один из сундуков, лишь издавали слабые стоны и перебирали дрожащими пальчиками кольца, жемчужные нити, подвески, груды драгоценных камней...

Сколько это продолжалось, не известно, вероятно, минут пятнадцать, потому как из того угла, где ругалась матом Даша, вдруг послышался нервный всхлип:

— Да что же это такое! — Рыжеволосая вдруг заплакала, горючие слезы капали-огромными каплями. — Какие же вы все сволочи, какие негодяи...

Оганесян поморщился:

— Что, побочный эффект продолжается?

Полетаев-старший, не оборачиваясь, отрицательно качнул головой:

— Нет, следующий начался...

А Даша продолжала рыдать, приговаривая:

— Как вы смеете трогать эти бесценные сокровища руками! Неужели вы не понимаете, что им место под витриной... за витриной... нет, на витрине... — Запутавшись в предлогах, Даша махнула рукой и заплакала еще громче: — Вы злые! Злые!

— Лично мне она больше нравилась, когда ругалась, — пробормотал Оганесян, снова зарываясь носом в книгу.

Лия нанизывала на пальцы одно кольцо за другим.

— А давайте ее стукнем.

— Чем? — спокойно поинтересовалась Рона, вытягивая длиннющую бриллиантовую нить.

— Да вон, там мечей целый стол.

— А если она умрет?

— Дай черт с ней!

Послышался смех. После этого Даша разрыдалась так пронзительно, что даже Полетаевы оторвались от своих игрушек.

— Да что же это такое!

— Метните в нее какой-нибудь дротик, пусть заткнется! — буркнул Оганесян, и это было последнее, что было услышано.

Нечеловеческий рев заполнил кладовую до самого потолка.

— Да провались ты все пропадом! — Полетаев бросил саблю, быстро подошел к Даше, запрокинул ей голову, впихнул какую-то таблетку и силком усадил на пол.

— Три минуты не двигайся!

Рыжая голова безвольно ткнулась в колени.

Глава 39

Очнулась Даша так же внезапно, как и потеряла сознание. Она чувствовала себя выспавшейся и отдохнувшей, полной сил. Настроение было отличным, и единственное, чего она не могла понять, что за факелы горят вокруг нее.