Ловушка для стервятника - Евгений Евгеньевич Сухов
– Может, вы сумеете описать внешность этого человека? – вновь спросил Валентин Рожнов.
– Я не разглядел его, он находился на значительном расстоянии и ко мне спиной. Но мне показалось, что это был ее хороший знакомый. Мне даже показалось, что он кивком поприветствовал Марусю.
Рожнов быстро записывал содержание беседы, лишь изредка поглядывая на взволнованное лицо Иванычева.
– Продолжайте…
– Вроде бы и рассказывать уже нечего… Потом Марусю увезла карета скорой помощи, а меня в милицию забрали.
– В милицию вас не забрали, – уточнил майор Щелкунов, – правильнее сказать, вас пригласили. Вы видели, что случилось, и нам важно было узнать детали произошедшего. – Расписавшись в пропуске, Виталий Викторович произнес: – Можете быть свободны.
Михаил Иванычев взял пропуск и уныло поплелся к двери. Уже у самого порога он неожиданно обернулся и спросил:
– Как мне теперь дальше жить? – Не дожидаясь ответа, вышел в коридор.
Виталий Викторович раскрыл папку и взял из нее фотографию покойной Марии Иванычевой. С глянцевого картона на него смотрело чистое и красивое девичье лицо. Еще совсем недавно жена и любимая женщина. Всего-то три месяца прожили в браке. А каково Михаилу быть вдовцом в двадцать пять лет? Парень действительно очень сильно переживает, на нем просто лица нет. Такие раны быстро не затягиваются, да и заживают ли вообще?
«Кассир Иванычева» – вот он, сухой язык протокола. А ведь девчонка была очень красивой. А глазища-то какие! В такие не насмотришься. Густые длинные волосы, непослушный локон упал на выпуклый лоб. Видно, душевная девчонка была…
Майор Щелкунов вместе с оперативно-следственной группой уже через пятнадцать минут прибыл на место убийства кассира Марии Иванычевой. Выявить надежных свидетелей, кроме мужа убитой, так и не удалось. Пистолетные выстрелы слышали многие, некоторые из очевидцев даже видели убегающего человека, но описать его внешность так и не сумели. Две гильзы, подобранные с места преступления, указывали на то, что выстрелы были произведены из пистолета системы «вальтер». Именно из этого оружия были убиты два милиционера на Суконной слободе и в доме Тузова также стреляли из этого пистолета.
Виталий Викторович уложил фотографию Иванычевой в папку.
– Вот что, Валя, – повернулся к капитану майор Щелкунов, – разговор ты слышал… Сейчас поднимаешься и ищешь свидетеля, что последним разговаривал с Марией Иванычевой. Наверняка он работает на том же заводе. Важно узнать, о чем они разговаривали. В проходной охрана должна была видеть, как он заходил на территорию завода. Завтра в десять часов утра он должен быть у меня. Задача ясна?
– Так точно, товарищ майор.
* * *
На следующий день ровно в десять часов утра в кабинет майора Щелкунова, начальника отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством городского управления МВД, шагнул высокий мужчина двадцати восьми – тридцати лет.
– Разрешите? Мне сказали быть у вас в десять часов утра.
– Проходите, садитесь, – указал Виталий Викторович на свободный стул.
Вошедший поблагодарил за предложенное место и неловко, явно тушуясь, присел на самый краешек стула, после чего взглянул на майора Щелкунова.
Виталий Викторович взял со стола карандаш и разложил на столе листы бумаги.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Петешев Петр Михайлович.
– Где вы работаете?
– На заводе «Пламя», электриком.
– А проживаете где?
– Поперечно-Георгиевская, дом пятнадцать.
– Это на Суконной слободе? – уточнил майор Щелкунов.
– Именно там, – охотно подтвердил Петешев.
– Петр Михайлович, буквально за минуту до убийства кассира Марии Иванычевой вас видели рядом с ней. Вы о чем-то с ней переговорили, а потом повернули на завод. Вы не будете этого отрицать?
– Так оно и было, – согласился Петешев.
Каким-то чутьем, которое приобретается лишь в результате долгой работы, майор Щелкунов уловил в голосе допрашиваемого бесшабашные нотки и какое-то напускное безразличие. Остается понять, зачем ему это нужно. Похоже на то, что он играет какую-то роль.
– Только, извините, я вас немного поправлю… Я с Марусей не разговаривал, а только поинтересовался, будут ли сегодня выдавать деньги. Она у нас на производстве за зарплату ответственная. Не всегда вовремя выходит получать зарплату, часто задерживают. Вот и спросил.
– И что же она вам ответила?
– Ответила, что будут выдавать, и я решил вернуться обратно.
– Вы сказали «обратно», но вы ведь подошли к ней не с завода. Верно?
Всего-то небольшая заминка, после которой Петешев уверенно ответил:
– Ну да… так оно и было. Я отошел от завода, чтобы папиросы купить, а потом, когда возвращался, увидел Марусю.
– А давно вы знаете Иванычеву?
Майор Щелкунов взглянул в глаза Петешева.
– Мария Иванычева – моя дальняя родственница. Три месяца назад я у нее на свадьбе был, – не мигая, смотрел Петешев в глаза майора. – Вот как оно бывает… Кто бы мог предположить подобное. Желали ей детишек с Михаилом побольше… Мария всегда была такой веселой, задорной. Парни за ней табунами бегали, а она Мишаню выбрала… Скромный такой парень. Даже в голове не укладывается.
Петешев говорил вдумчиво, глаз не прятал, смотрел на собеседника прямо и уверенно. Может быть, даже чересчур уверенно… Так взирать могут или законченные святоши, или закоренелые преступники. Что-то в его взоре было отталкивающее.
«Пусть знает этот мусор, что опасаться мне нечего. Маруську я не убивал! Ее кровь не на моей совести», – размышлял Петешев, буравя майора Щелкунова непроницаемым взглядом.
Петр вспомнил, как вечером, в тот день, когда произошло убийство, он с Алексеем Барабаевым пришел к Хрипунову. Тот без лишних слов повел их на голубятню, где у него оказались припрятанные деньги, которые он благоразумно переложил в другую сумку.
Денег, как уверял Хрипунов, оказалось немного, каких-то сто двадцать тысяч! В тот момент Петешев очень усомнился в этом, но свои подозрения решил не высказывать. Не хватало еще поссориться с подельником – себе дороже!
Хрипунов тогда укорил Барабаева:
– Не мог, что ли, точно узнать, сколько денег будет! Если бы знал, что в этой кубышке, так еще крепко бы подумал, а нужно ли так башкой рисковать.
Половину из ста двадцати тысяч Большак забрал себе, оставшиеся шестьдесят разделил поровну между Петешевым и Барабаевым. Подумав, протянул еще несколько червонцев Барабаеву:
– Считай, что премиальные. А то пустой, как орех! На танцы сходишь, к шмаре какой-нибудь подкатишь, винцом ее угостишь. Бабы любят фартовых!
Алексей Барабаев деньги взял с благодарностью и запихнул их в карманы широченных брюк. Пришедшие мысли не отражались на лице Петешева.
Щелкунов так и не разобрал, что ему не понравилось в
