Загадка двух жертв - Андрей Анатольевич Посняков
Кабинет Пенкина располагался на третьем этаже, под самой крышей. Летом там стояла жара, и Сергей всегда распахивал окна настежь. Вот и сейчас, едва начальник открыл дверь, со стола полетели подхваченные сквозняком бумаги.
– Смотри, как бы в окно не улетели! – Войдя, Алтуфьев поспешно захлопнул дверь и уселся на край стола – не любил он низенькие колченогие стулья, а здесь только такие и были.
– Что вы, Владимир Андреевич, не улетят! – Следователь суетливо подобрал с пола бумаги. – У меня там марля от комаров – видите?
– Да уж вижу, – оглядывая кабинет, хмыкнул начальник. – Красивый у тебя календарик, второй год любуюсь!
– А то!
На стене, слева от портрета Ленина, висел глянцевый экспортный календарь за 1966 год с изображением «Москвича-408» с красивой девушкой на капоте. Что уж там больше нравилось Пенкину – девушка или «Москвич», бог весть, но плакатик он не выкидывал, аккуратно приклеивая снизу новые календарики, сейчас вот – нынешний, 1968-й…
– Да и книжка ничего…
Алтуфьев взял небрежно лежащий на краю стола томик Евтушенко «Братская ГЭС» с красным экскаватором и церковью в ковше на обложке.
– Где достал?
– Да случайно купил… В книжном выкинули, а я мимо шел… Гляжу – очередь! Вот и заглянул…
– Это ты удачно. Честно – завидую! Поэт в России – больше, чем поэт!
Владимир Андреевич был тот еще книжник, правда, больше предпочитал фантастику и классику, но и поэзией тоже не брезговал. Особенно вот такой, модерновой – Евтушенко, Вознесенский и прочие…
А книжку Пенкин не случайно на стол положил – похвастался, чтоб шеф увидел!
– А-апчхи!
Подбирая разлетевшиеся бумаги, Сергей громко чихнул. Оказалось, что с верхнего края марли отлетели кнопки и в образовавшуюся прореху с улицы залетал тополиный пух. Тополей у прокуратуры когда-то посадили изрядно!
– Будь здоров! – положил на место книжку Алтуфьев. – Ну? Что там? Рассказывай! Да ты что красный-то такой? Заболел?
– Обгорел! Речка же, Владимир Андреевич! Солнышко… Ну так вот…
Разложив на столе нарисованную цветными карандашами схему, следователь приступил к докладу, время от времени указывая отдельные места пижонской шариковой ручкой ценой в два рубля пятьдесят копеек.
– Значит, вот здесь она и лежала… Мальчишки ее там и нашли – пошли крючки проверить… Могло течением принести вот отсюда… А вот здесь вот… здесь вот как раз обнаружен плот!
– Что за плот?
– Хороший такой, с бортиками. Там и название написано – «Кон-Тики»!
– Ха-ха! – не выдержав, рассмеялся Алтуфьев. – Сам Тур Хейердал к нам в гости пожаловал!.. Так что плот?
– Там пятна бурые. – Пенкин сдул упавшую на лоб челку. – Эксперт говорит, очень похоже на кровь. Точнее скажет позже.
– А кто там эксперт? Варфоломеич?
– Он! И Теркин еще – криминалистом… На пенсию не отправлен!
– Теркин – специалист, каких еще поискать нужно! Значит, говоришь, затылком ударилась?
– Ну, или ударили чем-то тяжелым… Или упала… с высоты собственного роста… Толкнули, скорее всего. Там следы борьбы…
– Личность?
– Устанавливают… Обещали тотчас же доложить!
– Пусть побыстрей устанавливают! – поджав губы, жестко сказал начальник. – Где не надо, так быстры… Сводку вон поторопились подать, уже до райкома дошло!
– До райкома?!
– Так что сам понимаешь, Сереж, дело резонансное.
Пенкин махнул рукой:
– Да это и так, без райкома, ясно. Свидетелей, кроме мальчишек, пока что не установили… Но установят – там станция рядом. Электрички, поезда…
– Убийца вполне мог по железке приехать и уехать… Турист, рыбачок…
– Так вот и я об этом, Владимир Андреевич!
– Сколько там времени прошло?
– Сутки… может, двое…
– Перед выходными, значит… Ладно. Держи меня в курсе… – Встав, Владимир Андреевич подошел к окну. Внизу шумели машины.
– Сам-то, Сереж, что думаешь?
– Скорее всего, убили в ходе конфликта, непреднамеренно… Хотя… звезда…
– Вот-вот – звезда!
– Заманили девчонку… Ударили, убили… Но чтобы звезду… Фашисты какие-то, получается! Или невменяемый… – вдруг сообразил следователь. – Какой-нибудь псих!
– Вот-вот! Проверь всех, кто на учете… Работай! И жду доклада.
– Слушаюсь, товарищ прокурор!
Вернувшись к себе в кабинет, Алтуфьев распахнул окно и, вытащив из ящика стола пачку «Памира», закурил, задумался, время от времени стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. Дешевое – десять копеек за пачку – курево как-то не очень вязалось с модным обликом и. о. прокурора, однако Владимир Андреевич привык к таким сигаретам еще в армии – вот и курил, время от времени пытаясь бросить.
Не торопясь выкурив три сигареты – с перерывом на кофе, – Алтуфьев пришел к выводу, что дело-то не столь уж и сложное. Сложным оно казалось из-за вырезанной на спине мертвой девушки звезды! Действительно, какой мотив-то? А вот если представить, что никакой звезды не было, тогда вырисовываются две вполне конкретные версии. Либо на почве внезапно возникших неприязненных отношений, либо действительно действовал невменяемый. Правда, можно еще приплести месть в качестве мотива. Но кто и за что мог так отомстить совсем еще юной особе? Кто мог желать ей смерти? Стоп! А если она беременна? Тогда совсем другой коленкор выходит. Тогда надо искать связи… впрочем, их в любом случае надо искать. Звезда еще эта… К чему? Неужто и впрямь фашисты действовали? То есть их последователи…
Имелись, имелись в СССР и такого рода банды, жестокие и циничные, о них рассказывали на закрытых совещаниях, под подпись о неразглашении. Неужто и в Озерске такая банда завелась? Левкин не зря переживает… Впрочем, рано еще говорить. Для начала надо установить личность убитой. Пенкин пока дело по статье 103-й возбудил – умышленное убийство без отягчающих обстоятельств. Потом можно на 102-ю переквалифицировать – с отягчающими, или на 104-ю – в состоянии сильного душевного волнения, или даже на 106-ю – по неосторожности… Но это все потом, когда будут установленные факты… И подозреваемый!
А может быть, и вообще никакого убийства не было – сама утонула, а потом просто кто-то надругался над трупом… Так и в этом случае тоже резонанс! Еще бы… Это ж надо додуматься – звезду вырезать! Точно умалишенный действовал…
– К вам тут девушка, Владимир Андреевич, – прервала мысли и. о. прокурора заглянувшая в дверь секретарь. – Говорит, на практику. Ну, от нас на юрфак поступала, по направлению.
– Так Ирина Михайловна же…
– Ирина Михайловна с сегодняшнего дня в отпуске, забыли?
А ведь и в самом деле – забыл! Состоявшая в должности помощника прокурора Ирина Михайловна (Телегина по новому мужу) курировала народное образование на предмет соответствия социалистической законности, а заодно и занималась профориентационной работой, за которую вышестоящие органы тоже требовали отчеты.
– Девушка, говоришь? Что ж, пусть зайдет.
Робко распахнулась дверь.
– Владимир Андреевич, здравствуйте! – прозвучал звонкий голосок…
На пороге
