Мальтийский крест Павла Первого - Наталья Николаевна Александрова
Император вдруг с неожиданной силой рванулся и метнулся к камину. Он подумал, что еще есть шанс через потайной ход сбежать в Аннушкины покои.
Может быть, она все же не стакнулась с заговорщиками и спрячет его…
Но на пути его встал Платон Зубов. В руке его была массивная золотая табакерка, он замахнулся и изо всей силы ударил государя в висок…
Павел охнул и упал на пол.
Тут же к Павлу подскочил Яшвиль, ударил его ногой, а затем на императора навалилось не менее десятка человек.
— Бей его! — повторял Яшвиль, раз за разом пиная поверженного императора ногами.
— Все еще шевелится!
— А вот сейчас я его… — Офицер Измайловского полка Скарятин навалился на Павла, захлестнул на его шее офицерский шарф и принялся стягивать его концы, приговаривая: — Вот так, ваше величество, вот так… еще немножко… еще самую малость…
Офицер того же Измайловского полка Кондратий Левенберг стоял чуть в стороне, с ужасом глядя на происходящее.
Он вступил в ряды заговорщиков заодно со своими друзьями по полку, Скарятиным и Белозерским, они убедили его присоединиться к заговору, который обещал России нового, молодого и разумного царя. Прежнего государя заговорщики не собирались убивать, они хотели лишь принудить его к отречению от престола…
И вот теперь его, помазанника Божьего, бьют руками и ногами, топчут в бешенстве…
Как легко человек превращается в зверя! Как легко поддается общему бешенству!
Левенберг увидел, как после очередного удара с маленькой, бессильной руки императора, похожей на птичью лапку, скатился серебряный перстень, отлетел прямо ему под ноги. Он наклонился, поднял перстень, осмотрел его.
Простой, массивный перстень с вырезанным на нем мальтийским крестом…
Левенберг положил перстень в карман. Нужно сохранить его как память об этой ужасной ночи…
Кроме того, он вспомнил семейное предание, которое слышал как-то от своего деда…
— Левенберг, ты что стоишь в стороне? — окликнул его Белозерский. — Чистеньким хочешь остаться? Не выйдет! Мы тут все заодно! Все замазаны! Бей его!
— Хватит уже, довольно! — проговорил Беннигсен, отступив в сторону. — Государь мертв.
Заговорщики, тяжело дыша, расступились.
На полу осталось только маленькое, неловко скорчившееся тело несчастного императора.
— Как же так, господа… — проговорил Зубов, приглядевшись к убитому. — Как он нехорош… весь в синяках, ссадинах. В таком виде его нельзя никому показывать.
— Пригласите доктора Вилье! — проговорил граф Пален, во время потасовки стоявший в стороне. — Пускай он приведет государя в божеский вид.
— В божеский? — Беннигсен резко, зло расхохотался. — Вот уж неподходящее слово!
Тем не менее лейб-медика Вилье разбудили и немедленно привезли в Михайловский замок.
Увидев мертвого государя, Вилье пришел в ужас. Пален с трудом сумел успокоить его.
— Но я не могу придать ему вид вполне благопристойный. Я, конечно, замажу кое-какие синяки, но следы побоев все равно останутся. Особенно если близко подходить.
— Делайте что можно, сударь. В конце концов, мы засыплем его цветами…
Я приехала к замку на такси, вышла у главного входа, отпустила машину и пошла в обход, к тому крылу замка, куда совсем недавно мы входили с Леокадией.
Здесь, как и прежде, стоял в своей полосатой будке усатый восковой часовой в гвардейском мундире. А куда он денется?
Я поздоровалась с ним, как со старым знакомым, попросила прощения за причиненное беспокойство, пролезла за полосатую будку, открыла спрятанную там дверцу — она не была заперта. Вошла внутрь и оказалась в знакомой по прежнему визиту маленькой круглой комнате без окон и дверей.
На этот раз у меня не начался приступ клаустрофобии, то есть вроде бы дыхание перехватило и сердце начало биться, но я приказала своему организму
