Калифорния на Амуре [litres] - АНОНИМYС
– Что ты там вынюхиваешь? – не выдержал Николас.
– Деньги, – коротко отвечал Загорский.
Штабс-ротмистр заметил, что деньги, как известно, не пахнут.
– Еще как пахнут, – отвечал надворный советник, – особенно, если недавно из типографии и краска свежая.
Назаров пожал плечами: ну, хорошо, пахнет деньгами, а где же сами деньги?
– Ты задаешь много преждевременных вопросов, – мягко укорил его Загорский. – Мы ведь еще даже толком не осмотрели тело.
Для осмотра был призван унтер-офицер, дежуривший в сенях. Под опытным руководством Загорского он обыскал труп. В заднем кармане брюк была обнаружены три десятирублевых купюры, немедленно перекочевавшие в руки Нестора Васильевича, который как-то незаметно взял все руководство следствием на себя.
– Прекрасная находка, – сказал Загорский, внимательно исследуя купюры. – Просто замечательная.
– Что тут замечательного? – недоуменно вопросил Назаров. – Не бог весть что – тридцать рублей.
– Нет, находка просто великолепная, – отвечал Загорский, не выпуская кредитных билетов из рук. – Убийца опустошил сундук, вытащил у Забелина бумажник с деньгами, но обыскивать как следует не стал – то ли торопился, то ли просто побрезговал. И на наше счастье, у покойника обнаружились три червонца.
Николас развел руками: он никак не мог взять в толк, что это за счастье такое – размером в тридцать рублей?
– Взгляни, – только и сказал надворный советник, протягивая ему одну купюру.
Жандарм повертел ее в руках, пожал плечами, понемногу приходя в раздражение: на что глядеть-то?
– Вот здесь, – сказал Загорский, – где извлечение из высочайшего манифеста о кредитных билетах. Слева внизу, пункт два.
Назаров почесал кончик носа, стал зачитывать вслух.
– «Кредитным билетам присвояется хождение по всей Империи наравне с серебряною монетой…»
– Бидетам, – перебил его надворный советник. – Не билетам, а бидетам. Вместо буквы «л» тут стоит «д».
Штабс-ротмистр поглядел на билет, на Загорского, снова на билет. Глаза его как-то странно загорелись.
– Хочешь сказать, червонцы фальшивые?
– Совершенно в этом уверен, – отвечал Нестор Васильевич, забирая у жандарма купюру. – Та же самая ошибка и на остальных червонцах. Билет образца тысяча восемьсот восемьдесят второго года, металлографская печать. Качество подделки очень высокое, это тебе не рисование и не двукратное копирование. Рискну предположить, что фальшивки производятся не кустарно, а типографским методом. Производятся и распространяются здесь, на подведомственной вашему управлению ярмарке. Если Забелин не просто имел при себе несколько фальшивых червонцев, а распространял их – а запах денег в сундуке говорит именно об этом, – представляешь, сколько таких червонцев разошлось уже по ярмарке? Надо отправить их в банк, пусть произведут экспертизу.
– Уже произвели, – мрачно проговорил Николас. – Вчера в Нижегородском купеческом банке при пересчете клерки обнаружили некоторое количество фальшивых червонцев. Та же история и в Александровском банке[1].
– Кто вносил деньги? – живо спросил Загорский.
Оказалось, деньги вносили разные купцы, при этом были там и фальшивые билеты, и настоящие, причем разного достоинства. Но фальшивыми оказались только червонцы. Сами купцы, разумеется, ни сном ни духом, деньги получали приказчики. Но от приказчиков тоже мало толку, через их руки столько проходит за день купюр, что упомнить, кто и когда платил, совершенно невозможно…
– Тем не менее, появился конец, за который можно ухватиться и распутывать это дело, – сказал Загорский. – Забелин, очевидно, был распространителем фальшивых билетов, хотя едва ли он действовал в одиночку.
– Зачем ему это, не понимаю? – пожал плечами Назаров.
– Ну, уж и не понимаешь, – усмехнулся Загорский. – Революционная – а тем более террористическая – деятельность требует денег. После убийства Александра Второго и разгона революционных организаций зарабатывать стало намного труднее. А господа борцы за народное счастье особенной щепетильностью не отличаются. Цель оправдывает средства – вот их девиз. Цель, как они полагают, у них высокая, так что средства годятся любые, в том числе и распространение фальшивых червонцев.
– Ты полагаешь, подпольная типография где-то тут, в Нижнем?
Нестор Васильевич покачал головой: не уверен. Скорее всего, Нижний – просто удобное место, чтобы быстро сбыть множество фальшивых купюр.
– Тогда откуда взялись эти купюры? – жандарм глядел на Загорского так, как будто тот заранее имел ответы на все возможные вопросы.
Надворный советник задумчиво почесал переносицу. Спустя мгновение лицо его просветлело.
– Вид на жительство, – проговорил Загорский. – У покойного должны быть документы, а там – место постоянного пребывания. Это может подсказать нам, откуда начинать поиски.
Назаров напомнил ему, что бумажник у Забелина украли, но надворный советник только головой покачал. Такие люди, как Забелин, не хранят документы в бумажнике – именно потому, что их легко украсть. Надо попробовать обыскать комнату более тщательно.
По приказу штаб-ротмистра жандармский унтер взялся за дело, засучив рукава, и спустя пять минут паспортная книжка Забелина отыскалась в запертом комоде.
Пятая графа, а именно «постоянное место жительства», сообщала, что мещанин Забелин Виктор Анатольевич приписан к станице Игнашиной Амурской области.
– Любопытно, – задумчиво сказал Загорский. – Впрочем, может быть, это ничего и не значит. Важнее сейчас понять, кто и почему мог убить Забелина. Если мы правы, и он распространял фальшивки, то убить его могли не другие революционеры, а его сообщники по преступному делу.
– С какой же стати им его убивать? – осведомился штабс-ротмистр.
– Скорее всего, фальшивомонетчики, которые курировали Забелина, заметили, что за ним следит полиция, – отвечал надворный советник. – Они посчитали, что это из-за фальшивых банкнот, испугались, что их раскроют и решили спрятать концы в воду. Забелин был убит, остатки фальшивых денег забрал убийца…
– О котором мы знаем только то, что у него, по твоему мнению, больная печень, – хмуро закончил Николас.
Отчаиваться рано, заметил на это Загорский, они ведь пока даже не допросили хозяина дома. Может быть, тот наведет их на какую-то мысль…
Штабс-ротмистр воспрял духом. И в самом деле, есть ведь хозяин дома, мещанин Шкодин. Как так вышло, что он ушел в лавку как раз, когда явился убийца – словно бы нарочно подгадал? Может быть, он-то и есть загадочный душегуб?
Нестор Васильевич покачал головой: едва ли. Во-первых, хозяин лавки подтвердит алиби Шкодина, во-вторых, зачем бы хозяину дома уносить пиджак убитого, наверняка у него довольно своей одежды.
Эти слова не очень понравились Назарову; он пробурчал, как было бы прекрасно, если бы убийцей оказался хозяин дома, тогда расследование пошло бы как по маслу.
Надворный советник на это только руками развел: увы, жизнь обычно идет совсем не так, как нам бы хотелось, это же самое касается и сыскного дела. Однако Шкодин, действительно, способен дать ответ на некоторые волнующие их вопросы.
Штабс-ротмистр велел унтеру привести в горницу хозяина дома. Это оказался полнотелый маленький человек с бегающими глазками.
– Подобную публику я знаю отлично, – тихонько сказал
