Средневековые убийцы - Обитель теней
Йорк утер лоб грязным платком.
— Я ведь думал, у Хэя с его приспешниками денег больше, чем мозгов, и будет нетрудно просочиться к ним и положить конец их замыслам. Господи Боже, лучше бы я не совался в это дело!
— Однако ты сунулся, и теперь придется с ним разобраться, — сурово возразила Ганна. — Расскажи Томасу, что ты устроил.
На Йорке лица не было. Чалонер с уважением взглянул на Ганну, подчинившую себе этого человека. Йорк был не из тех слабаков, которые позволяют помыкать собой всем подряд.
— Я сказал Хэю, что могу устроить сегодня встречу с капитаном Гарсфилдом — вы ведь иногда плавали с Брауном под именем Гарсфилда. Хэй спросил, почему вам так хочется свергнуть правительство, и я ответил, что вашу сестру обесчестил герцог Бэкингем. Ничего другого сразу в голову не пришло.
Чалонер с беспокойством рассматривал его. Ему не привыкать было прикрываться ложными именами, но он предпочитал выбирать маски сам. Он слишком мало понимал в морском деле и при подробных расспросах легко попался бы, так что придется быть осторожным. А вот Бэкингем как предлог для обиды — это умно. Распутный герцог не пропускал ни одной хорошенькой женщины, не попытавшись ее соблазнить, и жалобам оскорбленных отцов и братьев не было числа.
— Хэй будет ждать нас сегодня вечером, — сказал Йорк, когда Чалонер, поразмыслив, неохотно кинул. — А в полночь состоится собрание изменников.
Чалонер оставался на поляне, пока не удостоверился, что Йорк сказал все, что знал. У обоих были свои версии убийства Брауна, но отличить факты от предположений было непросто. В конце концов он сумел установить, что имелось шестеро подозреваемых. Прежде всего — Хэй, главарь мятежников. У него были два помощника: Стратт и Парр. Стратт служил некогда судовым экономом на «Розовом кусте» и, как видно, проворовался, так что под конец они с Брауном возненавидели друг друга. И Парр тоже когда-то скрестил мечи с капитаном, но ни Йорк, ни Ганна не знали, как и когда это случилось. Оба в ночь смерти Брауна находились в доме Бермондси, но только Стратт разговаривал с ним. Затем имелся Кастелл, сдававший свой дом всякому, кто соглашался платить, а из сплетен в Уайтхолле Чалонер знал его как неразборчивого в средствах мерзавца. И, наконец, там были два моряка, Уолдак и Твилл, и один из них уже повешен.
— Чистое безумие, — говорил Йорк, когда, расставшись с Ганной, они с Чалонером направлялись к главному подъезду Бермондси. — Брауна ведь убили, так чего ради я тоже сую голову в львиную пасть? Вот вы — опытный лазутчик. Так не могли бы вы подслушать что-нибудь под дверями и получить ответ на вопрос Ганны? Я бы подождал в ближайшей пивной, а утром мы бы вместе сдали ей рапорт.
— Подслушивание вряд ли много даст. Нам придется еще и задавать вопросы.
— Вот вы и задавайте, — твердо заявил Йорк. — А я буду держаться от вас подальше, чтобы не попасть в беду. Как-никак один из нас должен остаться в живых, чтобы объяснить Ганне, что она требует невозможного.
Чалонер не удивился, услышав, что на помощь Йорка рассчитывать нечего, и все же он был разочарован. Впрочем, глядя на то, как нервно Йорк играл кончиками своего воротника-пелерины, Чалонер заподозрил, что от такого союзника в любом случае мало проку. Всегда лучше работать в одиночку.
Проходя по заросшей дорожке, он обдумывал услышанное. Действительно ли Брауна убили потому, что Хэй или кто-то из его соратников угадал в нем шпиона? Или Браун проявил слишком большое рвение, что тоже могло вызвать подозрения? Он оглянулся на идущего рядом мужчину, обдумывая, не следует ли и его занести в число подозреваемых? Действительно Йорк верен правительству, как и утверждает, или он сам убил друга, поняв, что тот собирается донести?
Они подошли к двери. На стук вышла старая женщина, курившая трубку. Йорк шепнул Чалонеру, что это Маргарет Кастелл, бабушка нынешнего жильца. На ней был вытертый до пролысин парик, каблук одной туфли был привязан бечевкой, и вся она выглядела такой же опустившейся и малопочтенной, как и ее дом.
— Принесли? — потребовала она без предисловий. — Принесли обещанный порох?
— Порох? — эхом отозвался Йорк, нервно сглотнув. — Я вам пороха не обещал.
— Вы говорили, у вас корабль, — нетерпеливо заворчала Маргарет. — А на корабле есть пушки. Я же говорила, что мне пригодилось бы несколько бочонков пороха — могли бы понять намек!
— Ну, я вашего намека не понял, мадам, — встревоженно проговорил Йорк. — Я привык говорить напрямик и не понимаю хитрых двусмысленностей. Однако у нас дело к вашему внуку. Где он?
— Пошел играть, полагаю, — невозмутимо ответила Маргарет. — Или пьет с дружками-пьянчужками.
Чалонер весьма в этом сомневался. Все знали, что у Кастелла не сыщешь и двух пенни и что пить с ним — значит платить по счету за двоих. И за игорный стол ни кто бы его не пустил — он и с прежними долгами не мог расплатиться, не то что делать новые.
— Зачем вам понадобился порох, мэ-эм? — спросил он из любопытства.
Уж конечно, она-то не состоит в заговоре? А если состоит, то все предприятие Хэя больше походит на шутку, чем на реальную угрозу.
— Конюшня обрушилась, толку с нее никакого, вот я и подумала, что можно взять оттуда кирпичи, починить кухню. Взорвать дешевле, чем нанимать работников разбирать ее, а нам нынче приходится проявлять бережливость. Кстати о деньгах, вы мне должны шиллинг за вашу комнату, Йорк. Плата, как обычно, вперед.
Она протянула ладонь, и Йорк уронил на нее монету. И поспешно добавил еще одну, увидев в острых черных глазках презрение к подобной скупости.
— Жарковато сегодня, — сказал он, протискиваясь мимо старухи в относительную прохладу прихожей. — Так что я уж пойду к себе освежиться. Вы, конечно, согласитесь показать капитану Гарсфилду его комнату.
— Вино, — заметила Маргарет, глядя ему вслед. — Часу не может прожить, не посовещавшись со своей фляжкой. У вас, поди, на вашем корабле лишнего пороха не водится, Гарсфилд? Монетами я расплатиться не смогу, но есть и другие способы вознаградить мужчину.
Чалонер покосился на нее, не зная, как понять последнее предложение.
— Я узнаю, — необщительно бросил он.
— Хорошо… очень полезно иметь под рукой порох. А вы из компании Хэя? Он сказал, что будет много народа — а мне-то, по шиллингу за голову, чем больше, тем лучше, хотя и набегаешься, пока всех впустишь. Внуку нельзя поручить открывать дверь и собирать деньги.
Чалонер прошел за ней через прихожую, ступая по растрескавшейся плитке. Деревянные панели покоробились от многолетней сырости, от полировки давно и следа не осталось. На стенах висело несколько картин, но сквозь пыль и грязь мало что можно было различить, только кое-где проглядывали розовые, самодовольные лица предков. Все здесь пропахло плесенью и вареной капустой.
— Как я понял, это когда-то был монастырь? — завел разговор Чалонер, намереваясь обиняками перейти к смерти Брауна. Если прямо начать расспрашивать, старуха может что-то заподозрить, и как бы она не предупредила Хэя.
— Так вы неправильно поняли, — отрезала старуха, направляясь к лестнице. Она не выпускала изо рта трубку, отчего речь ее становилась невнятной. — На этом месте был монастырь. Вот погреб монастырский, это да — мы его называем монастырским склепом, потому что он похож на гробницу. Я, бываю, рассказывала внуку, мол, там-то и хоронили монахов — игроков и пьяниц. Порядочные-то отправлялись на кладбище. Жаль, что он мне не поверил.
— Так там в склепе могилы?
— Может, и есть, только я туда редко хожу, там нечисто. Потом сами увидите, Хэй своими делами там и занимается. Я им предлагала зал, но он сказал, слишком уж много стекол выбито, боится, как бы не подслушали.
Чалонера, знавшего предмет их бесед, это не удивило.
— А вы посещаете собрания?
— Господи, нет! Подозреваю, они замышляют свергнуть короля, только этому не бывать. Кромвеля вот тоже все собирались скинуть, и тоже не вышло. Устроить убийство куда труднее, чем кажется, да и нет у меня времени на такие глупости. Я предпочитаю более изысканные развлечения, вроде петушиных боев, трубочки и кулачных схваток.
— А вас не тревожит, что и вас могут привлечь к ответу, раз встречи состоятся в вашем доме?
— Не привлекут, пока те, кто теперь у власти, тоже здесь собираются, обсуждают убийства прежних сторонников Кромвеля. Всем известно, что я не вмешиваюсь в политику, а заговорщикам надо же где-то собираться, правда?
Маргарет улыбнулась довольно бесовской ухмылкой и постучала его по груди длинным чубуком своей трубки.
Чалонер, пораженный откровенностью признания, вздернул брови.
— Но вы, надеюсь, достаточно предусмотрительны, чтобы не принимать их в своем доме в один день? Два тайных общества враждебных друг другу фанатиков трудно уживаются в одной постели.
