Чекистский невод - Валерий Георгиевич Шарапов
До наступления темноты внедорожник натужно штурмовал точку на местности. Пот хлестал, словно машину на горку заталкивали вручную. Матвей что-то сдавленно бормотал про «сизифов труд». Так и подмывало выгнать его из автомобиля и заставить толкать. Горки камней на возвышенности прикрыли машину с двух сторон. Пейзаж был какой-то лунный. Степная местность с перепадами рельефа упиралась в берег, что характерно для Западного Крыма. Овраги, балки, солончаки, камни, сметенные в кучки каким-то гигантским веником. Береговую полосу окаймляли невысокие скалы. Это был район скалистых шхер – малолюдный, диковатый. За несколько часов, пока не стемнело, не зафиксировали никакого движения. Лишь на севере, где-то далеко, между скал просматривались палатки. Все дороги, петляющие по пространству, были локализованы. Люди покинули машину, укрылись в камнях. Что-то подсказывало, что ночь будет длинной. Угомонились чайки, звезды высыпали на небо. Попискивала система «Алтай 2М», всякий раз приходилось бегать к машине, чтобы ответить на вызов. «Центр» сообщал: подводная лодка малого водоизмещения продолжает присутствовать в районе. Лежит на дне. Приборы улавливают шум, даже голоса. Пограничным катерам приходится держаться за шхерами, чтобы не спугнуть чужаков раньше времени. Текли минуты, часы. Сотрудники клевали носами. «Нужна ли подмога?» – поступил запрос от полковника Науменко. «Ни в коем случае», – следовал ответ. Любое столпотворение вызовет вопросы. Засесть на дальней стороне шоссе, в складках местности, ждать сигнала от Кольцова. В который раз Михаил перелопачивал в памяти события. Может, где-то ошибся? Но нет, все сходилось. Просто так выкрасть Белецкого опасно. Дискредитировать, довести до такого состояния, что самоубийство не вызовет у органов вопросов. И спокойно вывезти, обведя вокруг пальца органы госбезопасности. Кампания по дискредитации прошла успешно, если КГБ что-то и насторожило, то это вряд ли «самоубийство» Белецкого…
– Эй, друзья природы, вы там корни пустили? – прошептал Кольцов. – Хватит спать, проспите все на свете…
– Да не спим мы, товарищ майор, – ворчливо отозвался Матвей. – Как там наша подводная лодка в степях Украины – не затонула еще?
– С каждым часом испытываю все больше сомнений… – Ковтун не удержался, заразительно зевнул. – А вдруг эти черти что-то почувствовали? Тогда хрен появятся…
– Так, тихо… – бросил Михаил. Далеко на юге показались огни – шла машина с включенными фарами. Начался мандраж. Не могут тут ночью сновать посторонние. Туристы приезжают днем (и то редко). Тут и интуиция не требуется…
– Они, товарищ майор… – выдохнул Ивашов. – Созрели-таки…
Видимо, машина съехала с шоссе в районе Стерегущего, дальше шла по параллельной проселочной дороге. Фары медленно приближались. До прибрежного участка, напротив которого затаилась засада, ей оставалось проехать меньше километра.
– По коням, товарищ майор, – ахнул Ковтун. – Едем наперерез, фары не включаем…
Запоздало дошла очевидная вещь: не смогут они съехать с холма и с погашенными фарами пробиться к берегу! Машину угробят, себя выдадут. Михаил разъяснял ситуацию лаконичными фразами. Парни не возражали, вникли в проблему. До прибрежных скал примерно с полверсты, пробежаться можно, но повсюду препятствия – степь да степь кругом, да еще с буераками! Но выбора не было, машина тоже шла небыстро. Спустились втроем с холма, рассыпались в цепь, побежали, пригибая головы. Споткнулся Ковтун, глухо бранился (масса у него, видите ли). Дебри ковыля засосали Матвея, он брел по ним, как по воде, разгребая руками. Михаил в последний момент перепрыгнул канаву – чуть не проглядел, так ее растак…
Свет фар приближался, сотрудники бежали наперерез. Буераки оборвались, дальше местность пошла ровнее. Смутно прорисовывались очертания «ИЖ-Комби» – удлиненный нос, срезанная задняя часть. Ошибки не было. Но уже запыхались, а стрелять по колесам было глупо. Машина тащилась поперечным курсом, а до дороги оставалось метров семьдесят. С конечной точкой малость ошиблись – не критично, преступники проехали еще метров сорок и начали тормозить. За ними смутно просматривалась седловина между прибрежными скалами. Решения, как действовать дальше, пока не было. Штурмовать в лоб, нести потери? Дать преступникам погрузиться в субмарину, а уж там… Опасно. Кто знает, какие сюрпризы у них в запасе?
Машина остановилась, съехав с дороги. Погасли огни. Какое-то время из автомобиля никто не выходил.
– Ковтун… – глухо прошептал Кольцов.
– Присутствует, – отозвался затаившийся справа сотрудник.
– Обходи их справа. В курсе, что такое глубокий охват? Только на глаза не попадись. Если что, прикроешь сбоку…
– Понял, Михаил Андреевич. – Леонид извлек пистолет, стал откатываться в темноту.
– Матвей, оружие к бою, – обернулся Михаил ко второму сотруднику. – Только не клацай тут затвором… Ложись, давай ползком…
«А если комитет по встрече прибудет с субмарины? – думал Кольцов. – Но вряд ли, скорее всего, их встретят у самого берега на надувной лодке – как в прошлый раз». Он полз, першило в горле, острые камни под травой впивались в ребра. Хлопнули дверцы, из машины вылезли двое. Судя по очертаниям, мужчина и женщина. Застыли, прислушиваясь, поводили носами. Перебросились парой слов и двинулись к багажнику.
Кто из них дал маху? Матвей заворошился в траве? Кольцов неловко переступил, совершая короткую перебежку? Для истории это уже не имело значения. Донесся тревожный выкрик, мужчина с женщиной отпрянули от машины. Простучала автоматная очередь. Вот так сюрприз! Автомат Калашникова в укороченном исполнении в этом деле уже фигурировал (капитан Косых знает). Журавлев подсуетился для сообщников? У этого парня имелись при жизни широкие возможности… Все произошло неожиданно, Михаил успел два раза нажать на спусковой крючок. Потом земля и небо стали меняться местами, обнял ковыль. Он наглотался земли, куда-то покатился. Неподалеку стонал и чертыхался Матвей – кажется, парня зацепило. Михаил вскочил, начал стрелять из ПМ. Но на прежнем месте автоматчика уже не было, он сменил позицию. Теперь он мелькал где-то слева, перебежал по обочине. Автомат выстреливал короткие очереди, пули летали в угрожающей близости. Кольцов упал в траву, стал стрелять не глядя. Обожгло плечо – боль продрала до копчика. И его зацепило? Но левая рука не потеряла чувствительность и вроде слушалась. Он катался по траве, пули выбивали из земли фонтанчики. Как-то притих Ивашов, не подавал признаков жизни.
Преступник сменил магазин, передернул затвор и отправился в путь, постреливая одиночными выстрелами. А вот это было скверно. Михаил привстал –
