Марк Миллз - Офицер по вопросам информации
Макс прошел по трапу на судно. Остановил одного из членов команды и спросил, где располагаются больные и раненые. Его охватила тишина, когда он спустился в подпалубное пространство. Макс чувствовал себя полностью отчужденным от той лихорадочной активности, которая царила вокруг, и думал только о неминуемом противостоянии. Фредди здесь не было, но человек с плотной повязкой на голове пробормотал, как ему добраться до перевязочной, где работали врачи.
Пара человек уже не нуждались в помощи. Они лежали в углу, прикрытые одеялами. Другие были на носилках, готовые к эвакуации. Фредди был в гуще событий, делая инъекцию морфина стонущему моряку, бедро которого было замотано окровавленными тряпками.
Не таким ли образом он все сделал? Не так ли подчинил себе девушку, одурманив ее наркотиками?
Фредди, казалось, уловил его мысли и, выпрямившись, повернулся к нему:
— Господи, Макс, ты-то что здесь делаешь?
— Мне надо поговорить с тобой.
— Ты выбрал не самое удачное время и место.
Фредди жестом послал ожидавшего санитара вперед.
— Давай вытащим их отсюда.
Макс мог только смотреть, как Фредди управляет своими людьми, направляя партию санитаров, выходящих из чрева судна. Макс пристроился сзади, стараясь держать Фредди в поле зрения.
Звук сирен, возвещавших о налете, встретил их на верхней палубе. У них было максимум семь минут, прежде чем упадут бомбы. Макс слышал, как где-то наверху, потерявшись в пелене дыма, Фредди командовал:
— Очистить трап! Дайте дорогу раненым!
Макс боялся, что Фредди может ускользнуть в этом рукотворном тумане, но он ждал внизу трапа, глядя, как раненых осторожно спускают с судна, прокладывая дорогу среди сумятицы людей и дребезжащих тележек с вещами.
— Где она, Фредди?
— Что случилось? Ты ужасно выглядишь.
— Я знаю, что это ты.
— Ты явно не в себе.
Фредди повернулся, чтобы проводить вереницу носилок по набережной. Макс придержал его за руку. Фредди рывком ее высвободил. Теперь он разозлился.
— Я не знаю, что с тобой делается, но тут люди, которым нужно внимание. Так что, если ты не против, я займусь делом.
Если Макс не заметил вереницу машин на набережной, то лишь потому, что они были припаркованы на улицах Сенглеа, как раз за доками. Сенглеа была городом-призраком, давно эвакуированным по приказу губернатора. Тут стояли четыре машины скорой помощи, но только три предназначались для раненых.
Фредди разослал их по местам, лишь после этого снова обратил внимание на Макса. Теперь они остались в одиночестве, и Фредди был по-прежнему зол.
— Что, черт побери, происходит?
«Не позволяй себе купиться на его возмущение, — подумал Макс. — Ты имеешь дело с опытным лжецом, опасным человеком».
— Где Лилиан?
— Лилиан?
— Скажи мне, где она?
— Какого черта я должен это знать?
Самым правильным сейчас было бы взяться за револьвер. Но он на долю секунды отвел от Фредди глаза, что, конечно, было ошибкой.
Первый удар пришелся ему точно в зубы, отчего голова запрокинулась назад. Колени подогнулись, и мир поплыл перед ним. Он смутно понимал, что зазвучали сирены воздушной тревоги, чувствовал вкус крови во рту и слышал, как заработал двигатель. Он заставил себя прийти в сознание, как раз чтобы увидеть исчезающую в дыму последнюю машину скорой помощи.
Он решил было пуститься в погоню и выхватил револьвер из кобуры, но споткнулся. В этот момент батареи Гранд-Харбора открыли огонь. Их не было слышно месяцами, с мартовского конвоя. Запасы боеприпасов явно пополнились, и пушки били отовсюду. Эта какофония поражала не только слух, но и все чувства. Улица подрагивала перед глазами, ноги налились свинцовой тяжестью и онемели.
Макс не слышал приближения машины скорой помощи, пока она не оказалась едва ли не вплотную к нему; ее тупой нос чуть не врезался ему в голову.
Его отбросило влево, и он тяжело приземлился на груду щебня. Машина развернулась, чтобы раздавить его, и это могло у нее получиться, если бы большой кусок каменной кладки не сбил ее с курса. Передние колеса с тошнотворным скрежетом врезались в камень; машина, подскочив, отлетела назад, мелькнула черным днищем, крутанулась на двух колесах…
Из-за дыма он не видел, как она перевернулась, но даже за грохотом канонады и воем пикирующих «Штук» услышал звук ее падения.
Макс схватил лежащий в камнях револьвер, заставил себя встать и пошел к ней.
«Скорая помощь» лежала на боку, ее двигатель продолжал работать. Макс не стал утруждаться и заглядывать в кабину водителя, потому что видел, как Фредди бредет в дыму. Макс не мог кинуться за ним бегом, но собрал все силы и уже приблизился к Фредди, когда тот повернул направо и стал подниматься по ступеням.
Они вели к церкви или, точнее, к тому, что осталось от нее. Большой кусок фасада исчез, и входные двери болтались на петлях. Тихий внутренний голос подсказал Максу застегнуть кобуру, входя в церковь. Он не обратил на него внимания.
Фредди не пытался скрыться. Крыша рухнула в неф, и он карабкался к тыльной стороне здания, перебираясь через поломанные балки и груды черепицы. Макс сделал предупредительный выстрел, эхо отразилось от стен и заставило Фредди остановиться на полпути. Выпрямившись, он повернулся лицом к преследователю.
Снаружи оглушительная канонада стала стихать, первый этап налета закончился. Макс продолжал прокладывать путь через обломки. В церкви, лишенной четырех стен, дым, казалось, повис в воздухе, как ладан на католической мессе.
— Она жива? Скажи мне, что она жива.
— Она жива.
— Где она?
— В подвале.
— Где именно?
— В радиусе двух миль отсюда.
Оба они понимали, что это значило. Район Гранд-Харбор, ощетинившийся городами и городками, пользовался репутацией самого густозастроенного места в Европе.
— Могу обещать тебе, что ты никогда не найдешь ее, — никогда! — если спустишь курок. Она умрет медленной смертью, ужасной смертью, худшей из всех возможных. Без пищи, без воды — этого ты для нее хочешь?
— Почему, Фредди?
— Почему? — Он коротко хмыкнул. — Господи, это вопрос и еще половинка. Как долго ты его придумывал?
— Я не понимаю.
— Я и не надеялся, что ты поймешь.
— Мы же были друзьями.
— Ты хочешь сказать, что мы больше не друзья?
Казалось, он искренне веселился, не обращая внимания на ствол, нацеленный ему в грудь.
— Скажи мне, где она.
— Ты думаешь, что можешь запугать меня этой хлопушкой? Валяй, попробуй. Но лучше не утруждайся. Нет смысла. Я никогда не скажу тебе — ни тебе, ни кому другому. — Он развел руки. — Здесь, перед Господом, я даю тебе слово.
— Ты блефуешь.
— Ты не знаешь меня, — мрачно произнес Фредди. — Это будет моей маленькой победой. Давай стреляй, она все равно умрет.
Макс резко опустил оружие, целясь Фредди в ногу; его палец застыл на спусковом крючке.
Из-за спины донесся выстрел, и Макса крутануло, словно он получил палкой по плечу. Он споткнулся и упал, схватившись за плечо, почувствовал кровь. Шок уступил место режущей боли и смутному пониманию, что в него стреляли.
Из-за колонны появился Эллиот — его пистолет, его глаза не отрывались от Макса.
— Он один?
Макс уже был готов ответить, когда Эллиот повернулся к Фредди и повторил вопрос:
— Он один?
— Думаю, что да, — сказал Фредди, медленно разгибаясь.
— Ты так думаешь или знаешь?
— Я совершенно уверен.
С каждым ответом Фредди смущался все больше.
Не сводя прицела с Макса, Эллиот поднял с земли его револьвер и отступил назад.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Фредди.
— Свою работу, — ответил Эллиот. — Прикрываю тебе спину. Я тоже работаю для Тацита.
Тацит? Это слово ничего не значило для Макса, на мгновение показалось, что и для Фредди тоже. Но тут он стал смеяться.
— Ты думаешь, это смешно? Ты видишь, что я смеюсь? Я не был бы здесь, если бы ты не вмешался.
— Эллиот… — с силой сказал Макс.
— Заткнись. — Эллиот повернулся к Фредди и кивком указал на главные двери. — Убирайся отсюда.
Фредди проскочил мимо Эллиота.
— А что ты собираешься делать с ним?
— Напряги воображение.
— Прощай, Макс, — сказал Фредди.
Слова были сказаны едва ли не от души.
Макс, потеряв дар речи, смотрел на них.
Эллиот приблизился к нему.
— Эллиот… — взмолился Макс.
— Лежи.
Макс выкинул ногу, стараясь не подпустить его к себе.
Это не может так кончиться. Это невозможно.
Его старания защититься были вознаграждены ударом ноги в солнечное сплетение.
Задохнувшись, он посмотрел снизу вверх на Эллиота, практически забыв о Фредди, — смутная фигура в дыму, наблюдающая от входа.
— Прости, — сказал Эллиот, опускаясь на колено. Он прижал ствол своего револьвера к виску Макса. — Как гласит старая пословица: «Предназначено человеку, что рано или поздно он должен умереть».
