Калифорния на Амуре [litres] - АНОНИМYС
Все лесные дорожки позанесло снегом, нога утопала в нем по щиколотку, так что идти было совсем нелегко. Кроме того, выбираться приходилось наугад, по приметам. Когда Ганцзалина тащили в зимовье хунхузов, он старался запомнить не дорогу – это было невозможно, но хотя бы общее направление.
– Шли на северо-восток, – сообщил он господину.
– Значит, возвращаться будем на юго-запад.
Это, впрочем было легче сказать, чем сделать. Все известные им способы ориентировки в лесу сейчас не годились.
– Если бы было лето, – сказал Ганцзалин, хмуро оглядывая засыпанные снегом деревья, – если бы было лето, мы могли бы ориентироваться по мхам и лишайникам.
Загорский кивнул: ну да, а если бы видно было солнце, они бы сориентировались по солнцу. Если бы была ночь, они бы сориентировались по звездам или луне.
– Так, может, дождаться ночи? – спросил помощник не слишком уверенно.
Надворный советник признал это предложение разумным. Однако кто даст гарантию, что к ночи тучи рассеются, и они увидят луну или звезды? Гарантии такой, разумеется, нет.
– Ну, так и что будем делать? – спросил Ганцзалин.
– Как обычно, немного подумаем, – отвечал Нестор Васильевич. – Мозг – это удивительный орган, он может спасти человека даже в совершенно безнадежном положении. Кроме того, пока мы думаем, положение может измениться в лучшую для нас сторону.
– Например? – сварливо поинтересовался китаец.
Надворный советник пожал плечами. Например, рассеются тучи и станет видно солнце. Однако аргументы Загорского не убедили помощника. Он отвечал, на погоду надежды мало, она может устроить им ловушку. Тучи рассеются на полчаса, они углубятся в чащу, ориентируясь по солнцу, а тучи тут же снова сгустятся – вот и застрянут они посреди дороги, не зная, куда идти дальше.
– Не болтай попусту, – прервал его Загорский, – лучше подумай немного.
Они умолкли. Легкий снежок, который засыпал их, когда они только вышли из дома, действительно, поутих, однако сизые зимние тучи по-прежнему висели над головой так низко, что, казалось, еще чуть-чуть – и их пропорют острые верхушки пихт и кедров.
Вдруг Ганцзалин навострил уши. Загорский, у которого было отменное зрение, но слух – несколько хуже, чем у помощника, вопросительно поглядел на него.
– В избушку, – шепотом скомандовал китаец. – Быстро-быстро, кто-то идет, какой-то зверь.
Однако спрятаться в избушке они не успели – из чащи на поляну выбежало волосатое облако и радостно залаяло, увидев Загорского.
– Буся, – воскликнул советник, распознав знакомые очертания мохнатого чудища, – Буська, ты!
Умилительно виляя коротким хвостом, Буська подскочила и, упершись лапами в грудь Нестора Васильевича, начала вылизывать ему лицо. Загорскому, чьи раны еще не зажили, было больно, он морщился, но терпел – так приятна была эта нежданная встреча.
– Ага, – сказал Ганцзалин, который тоже узнал Буську, – амурский сенбернар.
Вряд ли Буська действительно имела какое-то отношение к сенбернарам, ну, разве что размерами немного смахивала на них, но китаец имел в виду не внешнее сходство, а тот факт, что Буська уже спасала жизнь Загорскому: один раз, когда вместе с приятельницей Альмой защитила его от тигра, второй – когда привела к нему хунхузов и Ганцзалина.
Закончив вылизывать надворного советника, Буська повернулась к ним тылом и, помахивая хвостом, потрусила обратно в чащу. На полдороге она остановилась и повернула к ним морду, на которой был явственно написан нетерпеливый призыв.
– Тебе не кажется, что она зовет нас идти следом за ней? – спросил Нестор Васильевич.
– Не кажется, – отрезал Ганцзалин, который был гораздо хуже знаком с Буськой и потому меньше ей доверял.
Буська, как будто поняв их переговоры, громко залаяла и стала смотреть то в лес, то на людей.
– Она определенно нас куда-то зовет, – решил надворный советник. – Что ж, раз так, давай доверимся судьбе. Может быть, Буся выведет нас в нужном направлении. Наверняка она освоилась в лесу гораздо лучше нас и отведет если не прямо в Желтугу, то в какое-нибудь ближнее китайское село.
С этими словами он решительно, насколько позволяли ему не до конца зажившие раны, двинулся вперед. Помощник неохотно следовал за ним, бурча, что он знает эту историю, называется она «Жизнь за царя» и рассказывает про то, как известный бузотер Иван Сусанин завел в чащу и утопил в болоте целое польское войско.
Глава тринадцатая. Разговор по душам
Впрочем, все опасения Ганцзалина оказались напрасными, и уже через час Буська вывела их к Желтуге – к той ее части, где жили китайцы. Первым делом они направились к дому старосты Ван Юня, но, как и ожидал надворный советник, никого там не обнаружили.
– Сбежал, – сердито сказал Ганцзалин. – А жаль, я бы с ним побеседовал по-нашему, по-китайски.
– Мстительность не пристала благородному мужу, – заметил Нестор Васильевич.
– Благородному мужу не пристала девичья память, – возразил помощник. – Или вы забыли, что он вас чуть не убил?
Загорский кивнул: крыть нечем, чистая правда. И если, как уже говорилось, месть – это прерогатива низких людей, то против заслуженной кары для преступника не возражал даже сам Конфуций.
– Если, даст бог, мы все-таки отыщем Ван Юня, я дам тебе возможность объясниться с ним, как ты говоришь, по-вашему, по-китайски, – заключил он. – А сейчас давай-ка попробуем навестить здешнего менялу Юй Лучаня. Он, как ты знаешь, сообщник нашего почтенного старосты.
– Да он наверняка тоже удрал, – проворчал помощник.
Надворный советник загадочно улыбнулся. Может, так, а, может, и нет. Жадность – великая сила, которую часто недооценивают порядочные люди. Каждый лишний день в Желтуге сулит скупщику большой барыш. Был такой британский публицист, Томас Даннинг. Так вот он говорил, что нет такого преступления, на которое капитал не пошел бы ради трехсот процентов прибыли. А скупщик золота в Желтуге получает гораздо больше трехсот процентов, в этом можно не сомневаться.
Услышав такое, бежавшая рядом Буська неожиданно залаяла, как будто поняла, о чем идет речь.
– Видишь, и Буся со мной согласна, – заметил Загорский. – Так что давай заглянем к меняле, тем более, крюк невелик. Может, он расскажет нам что-то интересное.
Надворный советник как в воду глядел: Юй Лучань, действительно, был на месте. Однако войти в его лавку оказалось делом непростым – туда тянулась длинная очередь из приискателей. Притом в очереди этой русских не было никого, одни китайцы.
Правда, под суровыми взглядами Загорского и особенно Ганцзалина приискатели все же потеснились и дали им пройти внутрь без очереди. Буську они оставили во дворе – рычать на обомлевших китайцев.
– Насколько я помню, твои соплеменники любят собак только в виде готового блюда, –
