Тери Браун - Порожденная иллюзией (ЛП)
Наружу вырывается смех, но он быстро переходит в рыдание, и я прикрываю рот рукой.
– Ты что-нибудь почувствовала в ту ночь, когда тебя едва не увезли? Когда я натолкнулся на тебя?
Я качаю головой:
– Только поняла, что голос женщины из фургона мне знаком. Но наверняка не скажу.
Коул сжимает мою руку:
– Почему бы тебе не привести себя в порядок? А я пока раздобуду что-нибудь поесть. Сейчас ты ничего не можешь сделать.
Я внезапно осознаю, что на мне одежда, в которой я спала.
– Хорошо. Только сперва сделаю один звонок.
На мгновение Коул словно хочет что-то спросить, но затем просто кивает:
– Спущусь на несколько минут. Закрой за мной дверь.
Я провожаю его, запираю замок и иду к телефону. Ненавижу себя за то, что собираюсь сделать. Так противно звонить на тему: «Ой, мы же друзья, да? А дай мне в долг пять тысяч долларов».
Но какой у меня выбор?
К телефону подходит горничная и пытается мне объяснить, что еще слишком рано и тревожить мисс Синтию нельзя.
– Это срочно, – говорю я самым твердым голосом. – Если не позовете ее сейчас же, она потом на вас рассердится.
Повисает долгая пауза.
– Одну минутку.
Я улыбаюсь. Похоже, прислуга в курсе, из какой Синтия семьи.
– Надеюсь, это действительно важно, – рявкает хозяйка дома в трубку, и моя улыбка гаснет.
Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы.
– Я в беде. Мне нужно пять тысяч долларов и как можно скорее.
– Подожди. – Она чем-то прикрывает трубку. – Гретхен, сейчас же принеси мне кофе! Извини, – это уже мне, – без кофе ничего не могу делать. К какому сроку тебе нужны деньги?
Я почти всхлипываю от облегчения. Маме будет урок, если в итоге ее спасут деньги Синтии. Научится не судить книгу по обложке.
– Точно не знаю. Думаю, скоро.
– Мне понадобится пара часов. Джек сейчас на охоте, представляешь? Лисы, гончие и все такое. Они с друзьями возомнили себя англичанами. – Она фыркает и возвращается к теме. – Не знаю, сколько у меня на личном счете, но не волнуйся. Все будет в порядке.
Я сжимаю трубку, не в силах говорить от переполняющей благодарности.
– Можешь сказать, что случилось? – тихо и обеспокоенно спрашивает Синтия.
Я качаю головой и только потом вспоминаю, что собеседница меня не видит.
– Вообще-то, нет.
– Ничего. Держись. Я скоро перезвоню.
– Спасибо, – шепчу в трубку, прежде чем нажать отбой.
Я вздыхаю, глубоко и судорожно, пытаясь очистить сознание. Затем иду в ванную, моюсь и переодеваюсь. Каждодневный ритуал привносит частицу нормальности в мое нереальное утро и успокаивает напряженные нервы. Однако мысли по-прежнему суматошно крутятся в голове. Что, если прямо сейчас мое видение сбывается? Что, если мама в этот самый момент сидит в комнате и ждет спасения? Могла ли я это предотвратить? Не поведи я себя как испорченный ребенок, мы бы вернулись домой вместе, и она была бы в безопасности. Или ее все равно бы похитили? Мой разум продолжает задавать вопросы без ответов.
Я заканчиваю возиться в ванной и отправляюсь на кухню, где нахожу Коула, наливающего еще чашку кофе.
– Я сбегал вниз, пока ты была в ванной. Твой самый преданный поклонник передает привет и шлет завтрак. – Он указывает на стол, где примостились два толстых поджаренных кусочка хлеба.
Я удивленно распахиваю глаза:
– Он починил тостер!
Коул улыбается:
– Нет, просто заказал новый.
Я от души смеюсь и сажусь за стол, хотя знаю, что не смогу заставить себя проглотить ни крошки.
Коул смотрит на меня, и я таки беру тост и откусываю кусочек. Желудок сжимается, но я отважно проглатываю хлеб, запивая его кофе, и слабо улыбаюсь Коулу. Он садится напротив, и меня вдруг осеняет.
– Прошлой ночью ты сказал, что хочешь о чем-то поговорить. О чем?
Коул хмурится:
– О письме. Не уверен, что сейчас подходящий момент…
– Нет, давай, – говорю ему, хотя в глубине души желаю больше никогда не слышать о письме. – Мне нужно отвлечься, иначе свихнусь.
– Прежде всего, я хотел бы извиниться за скрытность. Общество требует защищать экстрасенсов. Они очень серьезно относятся к конфиденциальности. Но мне следовало тебе довериться.
Он смотрит на меня, и я киваю. Мне тоже следовало ему довериться.
Коул продолжает:
– Один из наших исследователей порвал с Обществом. Он из числа тех, кто выступает против того, чтобы обучать экстрасенсов управлять способностями. Вроде как это исказит результаты тестов. Ему плевать, если несчастные сойдут с ума, пытаясь следовать его указаниям. Он пробовал завербовать меня и не очень хорошо воспринял отказ. Я прибыл в Штаты отчасти потому, что друзья пытались меня уберечь. Этот человек уехал на летние каникулы, и никто из нашего круга не знал о его местонахождении. До письма.
Я вспоминаю:
– Там говорится, что ты его побил. Поэтому он плохо воспринял отказ?
Коул вроде смущается.
– Вообще-то, я его не избивал. У моего друга склонность преувеличивать. Доктор Бойл пытался меня задержать, и я его ударил.
Я улыбаюсь, представив, как тихий послушный Коул кого-то бьет.
– Как, по-твоему, он тебя нашел?
Коул пожимает плечами:
– Не уверен, что он меня нашел. Мы держали мое местонахождение в строгом секрете и пустили слухи, что я еду в Швейцарию. Одна из причин, почему я остановился у мистера Дарби, – весьма отдаленные отношения. Кто бы меня ни выследил – ему не поверят.
– А что ты думаешь?
Мгновение он размышляет.
– Что доктор Франклин Бойл – очень амбициозный человек, способный на все. У него и его теории оказалось больше сторонников, чем мы полагали.
– И каков его план?
Коул качает головой:
– Общество не знает точно. Бойл набирает необученных экстрасенсов, которые не в курсе, насколько он бывает жесток, если чего-то хочет.
Я вспоминаю, что доктор Беннет говорил об Обществе и киваю:
– Так вот…
Меня прерывает звонок. Мы оба застываем, дыхание застревает где-то у меня в горле.
Сжав мою руку, Коул шепчет:
– Надо ответить.
И встает, увлекая меня следом. Мы спешим в гостиную, и каждая трель током пробегает по моему позвоночнику. Коул кивает, я беру трубку, и он наклоняется, чтобы слышать беседу.
– Алло?
– Анна! Я говорил с дядей Жаком. Ты в порядке?
– Это Оуэн, – беззвучно говорю Коулу.
Он хмурится, но не отодвигается от телефона.
– Я в порядке. Со мной Коул.
Повисает пауза.
– Хорошо. Я рад, что ты не одна. Хочешь, я приду?
– Не надо. Не хочу, чтобы похитители что-то заподозрили.
– Поверить не могу. Есть предположения, кто это может быть?
– Нет. Не особо. Твой дядя нанял частного сыщика после покушения на меня. Сегодня он собирается встретиться с ним и собрать половину требуемой для выкупа суммы.
Молчание длится так долго, что я решаю, будто звонок сорвался.
– Оуэн?
– Прости. Просто удивился. Не знал, что у дяди Жака столько денег.
Я бью себя рукой по лбу. Не стоило мне болтать. Может, есть причина, почему Жак так долго не общался с семьей. Не зная, как исправить промах, я замолкаю.
– Я приеду, как только смогу. Знаю, что ты не одна, но правда хочу быть с тобой. Мне придется кое-куда заехать по пути, но в течение часа я появлюсь.
Я не успеваю возразить: Оуэн уже повесил трубку. Почему-то мне не кажется хорошей мысль свести их с Коулом в одной комнате. И судя по тому, как последний стискивает челюсть, он со мной согласен.
Я вешаю трубку на рычаг.
– Я должна что-то предпринять. Когда мы передадим деньги, я прослежу за похитителями.
Коул разворачивается и хватает меня за руки:
– Не позволю тебе подвергать себя такой опасности. А вдруг твое видение правдиво?
Я смотрю на него, затем выдыхаю:
– Я тоже не хочу так рисковать. Но ты не понимаешь. Они похитили маму, потому что не получили меня. Из-за того, что я сделала прошлой ночью. Из всех вариантов я выбрала именно этот. Я должна ей помочь.
– Может, мы ей лучше всего поможем, если привлечем полицию?
Я качаю головой:
– Я читала газеты. Если обращаешься в полицию, почти нет шансов на возвращение заложника. Я должна что-то сделать. Кроме того… – Я закусываю губу и замолкаю.
– Кроме того?..
– Ничего. – Я дарю Коулу слабую улыбку.
Я молчу, но в глубине души знаю, что мама ждет меня – как всегда.
Ждет, когда я приду и освобожу ее.
Глава 27
Следующий час я беспокойно хожу по комнате, ожидая визитера или телефонного звонка. Однако когда в дверь наконец стучат, застываю, боясь ответить. Глянув на меня, Коул осторожно приоткрывает створку:
– Кто вы?
Я никогда еще не слышала у него такого повелительного тона, но у пришедшего голос не только не менее повелительный, но еще и пугающе властный: