Выстрел из темноты - Евгений Евгеньевич Сухов
Лаврентий Павлович умел пошутить. Рудин не без труда сумел улыбнуться, давая понять, что шутка была оценена по достоинству. Лаврентий Берия широко распахнул толстую деревянную дверь, пропуская вперед старшего майора.
– Это поначалу кажется, что у нас страшно, а потом ничего, привыкаешь. Живут же тут люди… И, уверяю вас, совсем не жалуются! – Остановившись напротив рослого надзирателя, едва ли не упиравшегося макушкой в потолок, спросил: – Какие-нибудь жалобы от арестованных поступали?
– Никак нет, товарищ нарком! – выпучив глаза, гаркнул надзиратель. – Все довольны!
– Видали? – посмотрел Берия на начальника уголовного розыска. – У нас, конечно, не санаторий, а тюрьма, арестованные должны почувствовать тяготы лишения свободы. Зато у них остается немало времени, чтобы хорошо подумать о тех безобразиях, что они творили на воле.
Старшему майору Рудину было известно, что большинство узников были сотрудниками высшего и среднего звена Наркомата внутренних дел. Именно в спецобъект № 110 был помещен его предшественник, начальник Московского уголовного розыска старший майор милиции Виктор Овчинников. Следуя за наркомом, Касриель Менделевич невольно задерживал взгляд на массивных металлических дверях, отличавшихся друг от друга разве что номерами и царапинами на темно-коричневой краске.
Неожиданно Лаврентий Берия развернулся и спросил:
– А знаете, куда именно доставили бывшего наркома Ежова?
– Информация совершенно секретная, не могу знать, товарищ Берия!
– Ох, лукавите, Касриель Менделевич, – неодобрительно покачал головой нарком. – Вам ли не знать с вашей информированностью. А его доставили прямо в Сухановскую тюрьму, потом перевели в другое, такое же надежное место. Но я охотно могу показать вам камеру, в которой сидел Ежов. – Не дожидаясь ответа, продолжил: – Вот за этой дверью он и пребывал. Надзиратели относились к нему со всем почтением. – На губах Лаврентия Павловича промелькнула ядовитая усмешка. – Когда он по утрам выносил за собой парашу, так его сопровождали аж трое надзирателей, чтобы он ненароком не заблудился. – Лицо Берии неожиданно приобрело строгость, и он продолжал: – А вот в этой камере сидел ваш предшественник Овчинников, – указал он на соседнюю дверь. – Кстати, вы были с ним знакомы?
– Мы с ним встречались, – глухо обронил старший майор. – Но дружбы между нами не было.
– А я слышал, что когда вы приезжали в Москву, то останавливались у него, – невинно заметил нарком Берия, внимательно посмотрев в застывшее лицо начальника уголовного розыска.
– Не совсем так, товарищ генеральный комиссар государственной безопасности, – после тяжелой паузы возразил Рудин. – В Москву по служебным делам я приезжал множество раз и почти всегда останавливался в ведомственной гостинице, но вот у Виктора Петровича я был всего лишь один раз. Я его посетил, когда он и его группы расследовали «Мелекесское дело». Мне следовало обсудить с ним кое-какие детали. Дело в том, что один из фигурантов этого дела был замешан в ограблении магазина в Саратове, где я в то время занимал должность начальника губернского уголовного розыска в ранге заместителя начальника управления РКМ.
– Я в курсе. А кто этот преступник?
– Ещеркин.
– В Саратове вас, кажется, второй раз приняли в партию?
– Именно так, товарищ нарком, – нахмурившись, ответил старший майор.
– Я знаком с вашими аттестациями, характеристиками, везде в них пишут, что вы великолепный оперативник и отличный руководитель. Мне бы не хотелось разочароваться. Напомните, из-за чего вас исключили из партии?
Нарком Берия досконально прочитал его личное дело. Но вот по какой-то причине решил услышать объяснения именно из его уст.
– Это было в двадцатом году. Тогда войска Пилсудского прорвали фронт. Чтобы противостоять его натиску, в Смоленске началось формирование частей Западного фронта. Мне, как коммунисту, следовало прибыть туда незамедлительно, но на тот момент у меня очень тяжело болела жена, оставить ее я не мог, иначе она бы просто умерла… Чтобы спасти ее, я отправился с ней в Витебск, а в Смоленск прибыл только через одиннадцать дней… Скажу как есть, товарищ генеральный комиссар госбезопасности, в Смоленск я прибыл с твердым намерением уволиться из армии. Два года назад я получил на Восточном фронте тяжелое осколочное ранение в голову и в руку и чувствовал себя крайне скверно. Мое увольнение из армии, как члена партии, должен был утвердить Смоленский губком ВКП(б), а меня вдруг неожиданно обвинили в дезертирстве. Ну я не удержался, накинулся на секретаря губкома, опрокинул стол, за которым он сидел… Конечно, меня крепко поколотили, после чего положили в госпиталь, а уже потом исключили из партии.
– Дело могло закончиться не только госпиталем, но и трибуналом, вам крупно повезло… Вот вы, наверное, все гадаете, чего это я вас вызвал сюда? Для какой такой надобности?
– Не смею обсуждать.
Берия хмыкнул:
– У меня есть к вашему вопросу объяснение… В Москве зафиксирован всплеск преступности. Криминальный элемент распоясался! Сам товарищ Сталин интересуется, что творится в сердце нашей социалистической Родины. Вы думаете, что ему нечем больше заниматься, как только вникать в уголовные дела? А ведь он отвечает за всю нашу страну. И за фронт, и за тыл, а тут получается, что он должен еще и на преступность отвлекаться. Партия поручила нам этот фронт работы, велела искоренить преступность, и мы должны выполнить поставленную задачу. Вам все понятно, товарищ старший майор?
– Так точно, товарищ генеральный комиссар госбезопасности, – произнес Рубин, едва ворочая пересохшим языком.
– И у меня возникает закономерный вопрос: а что тогда делает начальник Московского уголовного розыска на своем месте, если он не может справиться с преступностью в Москве?
– Мы делаем все возможное, но наших сил недостаточно, лучшие кадры сейчас находятся на фронте, а у молодежи, что сейчас их подменяет, пока не хватает знаний и опыта.
– Скажу вам одно: или вы ловите преступников, или нам придется с вами расстаться.
Коридор перекрывала металлическая решетка, которую следовало преодолеть. По обе стороны от нее, распрямив спины, возвышались дюжие надзиратели.
– Я вас понял, товарищ генеральный комиссар госбезопасности.
– На вас лежит очень большая ответственность, товарищ старший майор, вы это сами прекрасно понимаете… Ловить преступников – это тоже передовая, только выглядит она несколько иначе, не так, как на фронте… Двое ваших предшественников не справились со своей задачей, – с
