Вадим Волобуев - Агент его Величества
Они чуть не опоздали. В холле уже появился Катакази. Увидев гардемарина, он что-то закричал служащим гостиницы, указывая на него пальцем, но Чихрадзе бросил вещи и вытащил из – за ремня пистолет.
– Без шуток, Константин Гаврилович. – Он повернулся к неграм-носильщикам. – Эй вы, берите наши саквояжи и тащите их в повозку.
Те не двинулись с места. Они таращились на ствол револьвера и были парализованы страхом. Мэри топнула ногой и повторила приказ по-английски. Носильщики сразу очнулись, подхватили сумки.
– Безумец, – сокрушённо промолвил Катакази. – Вы не знаете, что творите.
– Пусть так. Но теперь я сам в ответе за свою судьбу.
С этими словами Чихразе покинул холл отела и влез в открытый экипаж, где его уже ждала возлюбленная. Увенчав свой побег новым поцелуем, они расхохотались, извозчик хлестнул лошадей. Колымага понеслась по ухабистым улицам Рок-Айленда, увозя их прочь из города.
Глава последняя
Всем сестрам по серьгам
От Рок-Айленда до Нью-Йорка две недели пути по железной дороге. Это если ехать прямиком и без пересадок. Понятно, что беглецы не могли себе такого позволить. Мэри отлично понимала, что Катакази разошлёт по штатам её приметы, и скоро лист с надписью «разыскивается» будет висеть на всех столбах от Иллинойса до Пенсильвании. Чихрадзе, хоть и не был просвещён в тонкостях работы американской полиции, тоже не льстил себя надеждой, будто им дадут беспрепятственно добраться до побережья.
Поначалу Мэри ни в какую не хотела ехать в Нью-Йорк, намереваясь скрыться в родном Мартинсберге. Но гардемарин был непреклонен, и она уступила ему. Даже сейчас Чихрадзе помнил о своём задании и не хотел попасть в список дезертиров.
Они постоянно меняли поезда и покупали ложные билеты. Это страшно удлиняло дорогу, но разве подобные мелочи могли тревожить двух любящих людей? Они упивались присутствием друг друга, лицезрение объекта своей страсти заменяло им все блаженства земной жизни, а любые неудобства в дороге они воспринимали как забавное приключение, делавшее ещё более незабываемым это путешествие. Что с того, что они говорили на разных языках? Это не имело ни малейшего значения. Общаясь на универсальном языке любви, они понимали друг друга даже лучше, чем иные соотечественники. В таком состоянии они прибыли в Нью-Йорк.
Из рассказов Чихрадзе, а больше из его жестов, которыми он обильно сопровождал свои тирады, Мэри сообразила, что он вёз какие-то важные документы. Кому он их вёз, она не догадывалась, но её это и не интересовало. Главное, она усвоила, что он не собирался бросать её после прибытия в город. В его глазах было столько любви, что сомнений быть не могло: он принадлежал ей. Остальное было несущественно.
Добравшись до Нью-Йорка, они перво-наперво сняли комнату в одной захудалой гостинице. Мэри рассчитывала, что туда не доберутся длинные руки русского резидента. Она не планировала надолго оставаться в городе – Чихрадзе должен был передать свои документы и вернуться к ней. По его корявым объяснениям она поняла, что ему нужна была пристань. Мэри редко читала газеты и не подозревала о присутствии в американских водах русской эскадры. Она привела его в порт, побродила вместе с ним вдоль доков. Разумеется, Чихрадзе ничего не нашёл. Протяжённость нью-йоркской бухты была огромна, и обойти её всю стоило многих сил и времени. Видя его отчаяние, Мэри обратилась за помощью к рабочим-верфевикам. Те рассказали ей об эскадре Лесовского и показали её месторасположение.
Можно ли с чем-нибудь сравнить радость Чихрадзе при виде могучего борта «Александра Невского»? Пожалуй, лишь счастье обретения любимой могло соперничать с тем ликованием, которое охватило его, когда он ступил на сходни фрегата.
– Я – гардемарин с эскадры контр-адмирала Попова Давид Чихрадзе, – представился он вахтенному матросу. – Имею важное донесение для его превосходительства адмирала Лесовского.
– Сию минуту доложу, – ответил матрос. – А как прикажете отрекомендовать барышню, ваше благородие?
– Мэри Бойд. Моя… – он запнулся, – помощница.
Матрос обернулся, крикнул кому-то:
– Егорка! Сообщи его превосходительству, что прибыл вестовой от адмирала Попова. – Он опять посмотрел на Мэри, глаза его слегка сузились. – Вам понравится на нашем корабле, барышня.
Мэри неуверенно посмотрела на своего спутника, пожала плечами.
– Несомненно, – сказал Чихрадзе, обнимая её за талию.
Через релинг перевесились другие матросы, они весело глазели на девушку и свистели. Их солёные шутки привели Чихразе в ярость.
– Эй вы! – крикнул он. – Замолкните. Не то кое-кому не поздоровится.
Матросы сразу присмирели.
– Серьёзный господин, – с признанием протянул кто-то. – С таким лучше не шутить.
Вскоре вернулся Егорка, сказал:
– Его превосходительство приказали вести гостей прямо к нему в каюту.
– Вот и веди, – отозвался вахтенный.
Они направились в каюту командующего эскадрой. Для Мэри всё здесь было в новинку, она с любопытством озиралась, а вслед ей тянулись алчные взоры, щупавшие каждый крохотный шовчик на её платье. Лесовский встретил их, облачённый в обычную парусиновую рубашку и просторные брюки. В этом одеянии он был похож на дачника.
– Прошу, – указал он гостям на диван. – Чрезвычайно рад видеть вас. Чрезвычайно, – повторил он с нажимом.
– Рад стараться, ваше превосходительство, – ответил Чихрадзе.
– А кто ваша спутница, господин гардемарин?
– Мэри Бойд, моя невеста. Она помогла мне преодолеть последнюю часть пути.
– Гхм… – кашлянул адмирал с некоторым неудовольствием. Женщина на корабле считалась плохой приметой. Особенно невеста. – А где же второй? Андрей Александрович сообщал мне о двух посыльных.
– Второй погиб в горах Сьерра-Невада.
– Ах как печально! Его убили?
– Да. Мятежники.
– Прискорбно, прискорбно… Хм… Что же хотел передать мне Андрей Александрович?
– Вот это, – Чихрадзе открыл планшет и извлёк оттуда карты. – Подробный план расположения британских и французских кораблей в китайских и японских морях.
– Благодарю, благодарю, – рассеянно пробормотал Лесовский. Он развернул большие мятые листы, окинул их взором, затем быстро сложил обратно. – Что же, вы заслуживаете похвалы. Я буду ходатайствовать перед министром о приставлении вас к награде.
– Рад стараться, ваше превосходительство. Если позволите, я бы попросил также исходатайствовать награду для мичмана Штейна. Посмертно.
– Да-да, конечно. – Адмирал опять с каким-то сомнением посмотрел на Мэри. – Полагаю, вы устали с дороги и хотите отдохнуть. Вам и вашей спутнице предоставят каюту. Вы, должно быть, проголодались. – Он вопросительно посмотрел на гостей. – Вам принесут обед. А часа через четыре прошу снова ко мне. Хочу услышать рассказ о вашем путешествии.
– Так точно, ваше превосходительство, – отдал честь гардемарин.
– Егорка! – крикнул адмирал.
В круглом стекле иллюминатора перекатывал волнами холодный серый океан. Над водой кружили чайки, в небе висела рваная плёнка туч. Осеннее солнце выглядело как размытое белое пятно.
В узкой маленькой каюте было не повернуться, из всех удобств были лишь две откидные кровати, да металлический столик под иллюминатором. Мэри растерянно посмотрела на грузина.
– Неужели мы здесь будем жить? – вопрошали её глаза.
– Всё обойдётся, – взглядом ответил гардемарин.
Обед, который им принёс всё Егорка, остался стыть на столе. Любовникам было не до еды. Обоюдное вожделение сжирало их, и они отдались ему с головой. Будущее было неизвестно, прошлое темно, лишь настоящее сулило определённость, и они спешили насладиться каждой минутой совместной жизни, словно предчувствуя разлуку.
– Ты не оставишь меня? – молча спрашивала она.
– Никогда, – отвечал он глазами.
– Ты любишь меня?
– Безумно.
– Люби же меня страстно. Люби горячо. Кто знает, что принесёт нам завтрашний день.
Тем временем в каюту адмирала постучался Семён Родионович Костенко.
– Позволите войти? – спросил он, не переступая порога.
– Что вам надо? – недружелюбно осведомился Лесовский.
– Я слышал, явился посыльный от Попова. Это правда?
– А вам какое дело?
– Вы уж, пожалуйста, не грубите мне, Степан Степанович. Мы делаем общее дело, и я должен быть в курсе событий.
– Вы уже были в курсе. Благодарю покорно.
– Разве я вам чем-то навредил? Не смотрите на меня словно сыч.
– Между нами всё уже сказано, Семён Родионович. Полагаю излишним добавлять что-либо.
– В таком случае просто сообщите мне, действительно ли прибыл вестовой от Попова, и правда ли то, что с ним явилась какая-то женщина?
– Уже разболтали? – угрюмо промолвил адмирал.
– Шила в мешке не утаишь.
Лесовский вздохнул.
– Чего же вы от меня хотите, господин шпион, если вам и без того уже всё известно?
