Андрей Баранов - Павел и Авель
К счастью они поставили посуду на небольшой столик, вовремя подвернувшийся под руку, ибо то что предстало их взору не поддавалось никакому разумению. Когда пыль осела и бутыль очистилась полностью, они узрели в ней крошечного человечка, плававшего в прозрачной жидкости наподобие воды, примерно семи вершков росту, с бородой и прочими признаками, которые указывали на особь мужеского полу. Граф Г. мелко крестился, Морозявкин закричал «Чур меня, чур», а Лесистратова почему-то обрадовалась.
– Это… это дух, гомункулус! Граф Кюфштейн в Тироле произвел их на свет четверть столетия назад! Он кормил их какими-то горошинами и менял воду, наливая дождевую… Они используются для предсказаний на масонских заседаниях! Говорили что один сдох, когда бутыль разбилась, а другой сбежал, но арестанта во-время поймали…
– Ну слава богу, а то я уж испугался, что допился до зеленых чертей… – пробормотал Морозявкин слабым голосом. – Может он и нам что-нибудь… того-с… предскажет? Ну хоть как выйти отсюда?
– Да, пожалуйста! – присоединился и просьбе и граф.
Лизонька недрогнувшей рукой вытащила из бутыли золотую пробку и вопросила:
– Эй ты, дон, сеньор, или как тебя там! Где находится наша пропажа и как отсюда выйти?
Человечек в бутыли молчал, делая вид что спит. Тогда Лесистратова встряхнула сосуд.
– Не скажешь – немедля разобью его и ты умрешь на воздухе в страшных мучениях!
– Выход – вторая бочка с левого угла. Цель – Ковент-Гарден-сквер, а там вас найдет большой брат и его око… И закройте крышку – я теряю сознание от свежего воздуха! – прикрикнуло существо из бутыли, перед тем как снова впасть в дрему.
Лесистратова с трудом удержалась от соблазна разбить посуду тут же, но вместо этого аккуратно закупорила ее и поставила на место, на нижнюю полку. Почему-то на цыпочках все трое вышли из странного помещения, и на удивление быстро отыскали нужную бочку. Немного покачав ее из стороны в сторону, путники обнаружили открывшийся проход, по которому можно было выбраться наружу, что и было исполнено.
С огромной радостью герои выбрались на свежий воздух, показавшийся особенно приятным после подземных приключений. Башни замка взирали на все это свысока, освещенные ночными факелами, их зубцы вздымались ввысь, распарывая звездное небо. Весьма скорым шагом добравшись до трактира, где были оставлены их пожитки и лошади, члены секретной экспедиции наспех переночевали и засветло выехали обратно в портовую Барселону.
Озаботившись добычей документов у местных мастеров каллиграфии и орфографии, бывших, впрочем, не совсем в ладах с законом, Лесистратова, не желавшая беспокоить лишний раз посланника в Мадриде, мысленно пообещала себе, что уж в британской столице она точно добудет на всю команду подлинные пашпорта взамен утраченных в походе. И не прошло и нескольких дней, как все трое оказались на борту британского почтового судна, державшего курс на Лондон.
Глава 17. Граф Г. и потайной храм
Британское королевство, возникшее в начале XVIII века, уже в те времена привыкло вызывать всеобщее восхищение. Его стройная организация и превосходная промышленность, вполне разумная колониальная политика и индустриальная революция, повсеместное применение машин и изобретение унитаза, все служило примером другим, менее цивилизованным народам. Лондон был чистым и прекрасно освещенным городом, улицы которого позволяли разъезжаться целым двум экипажам одновременно, словом туда хотелось попасть – ну просто ради любопытства.
На борту пакетбота, судна, служившего для перевозки почты и пассажиров, было весьма уютно, хотя пожалуй чересчур чисто и аккуратно. Пассажиров было немного – британцы, возвращавшиеся на родину, немцы, и еще какие-то неопределенные личности. В их число входили и российские путешественники, совершенно не подверженные морской болезни.
Граф Г., Лиза и мусью Морозявкин вели светскую беседу, расположившись на палубе. Вольдемар плевал в воду с видом заправского морского волка, и только придерживал свою шляпу, дабы не расстаться с ней раньше времени. Граф Г. размышлял, не начать ли ему курить трубку по примеру приятеля, а Лесистратова надеялась, что после успешного розыска и доставки того реестра, или же списка, ну в общем пропавших записок пророка, ее непременно представят к награде и возможно даже повысят жалование, кроме того она все еще предполагала вступить в законный и выгодный брак. Каждый в общем думал о своем.
– Господа, меня ужасно мучает ностальгия, – Морозявкин проследил за полетом в морскую пучину очередного плевка и скорбно кивнул головой. – Я могу надеяться, что Англия – последний пункт нашего путешествия?
– Надейтесь, – отвечала ему Лизонька. – И за терпение и мужество нас непременно вознаградят!
– Я желаю орден не менее чем святого Владимира первой степени! И Анну на шею… – замечтался Морозявкин.
– Была бы шея, а Анна на нее всегда сыщется! – утешил его граф Г.
– В сущности, остались пустяки – барон полагает что мы мыши, но жестоко ошибается, мы можем превратиться в тигров и вырвем у него тетрадь прямо из глотки… кстати, граф, не найдется ли у тебя табачку? Мой что-то совсем отсырел…
– Это мы уже чувствуем влияние англицкого смога и тамошней сырости! Погоди, дружок – впереди еще британский юмор и пуританство, – ответствовал граф, не желая делиться табаком, которого у него впрочем и не было.
– Очень жаль, что все лорды и леди ушли по своим каютам от морской болезни – вы могли бы одолжиться у них и таким образом сделать знакомство! – сладко улыбнулась Лесистратова.
– Не желаю одалживаться у посторонних! Гораздо удобнее занимать у своих – если и не отдашь, то в долговую яму не посадят, разве что поколотят… – пробормотал Вольдемар, все еще безуспешно пытаясь разжечь трубку.
– Ну ничего, будет тебе и табак и кальян… чего не найдется в Лондоне, того нет и в целой Вселенной! – граф чувствовал, что они едут во всемирную кладовую, и был недалек от истины.
Гигантский лондонский порт, один из крупнейших портов Европы, поглотил их в свое чрево, и не успели герои полюбоваться на десятки судов, больших и малых, расположившихся повсюду, подобно лоханкам в прачечной и подпиравших мачтами небо, как тут же попали в лапы английской таможни, едва сойдя с корабля. Как водится, таможенные приставы перерыли все, подобно британским ищейкам, и не желая верить джентльменам из России на слово. Не найдя к своему огорчению решительно никакой контрабанды, осмотрщики тем не менее потребовали несколько шиллингов платы за свои услуги, чем крайне возмутили экономную Лизу, немедленно завопившую, какая она бедная.
Тогда британец устроил такой фокус: он вытащил из лизиного баула изящную коробку засахаренных конфет, оказавшуюся сверху из-за ее любви к сладостям, и поднеся к своему бульдогообразному лицу сказал «Ооо!». Затем он приподнял лежащую рядом пудреницу и тоже сказал «Ооо!» с придыханием, восхищением, и приятной по мере сил улыбкой. Проделав это несколько раз, он сложил все обратно в баул, и потребовал два шиллинга за представление, каковые и заплатил граф Г. из своего кармана.
Лондон поразил путников обилием кирпичных домов, туманом и чистотой. Пока наемная карета стучала колесами по мощеным мостовым, Лесистратова успела заметить сотни лавок с дорогими товарами за стеклом, граф Г. удивился соборам и монументам, разбросанным там и сям, а Морозявкин заприметил краем глаза множество декольтированных красоток, резво носившихся по тротуарам, так что и слуги не всегда за ними поспевали.
В вечерний час, навалившийся уже весьма скоро, зажигали все фонари, которые светились подобно мириадам светлячков, и представляли собой невиданное по тем временам зрелище. Принцам, кои въезжали в британское королевство в первый раз, обычно казалось что город иллюминирован специально для них. Ночлег был найден в одном из многочисленных трактиров, при котором имелись меблированные комнаты. После плотного по английским меркам ужина, состоявшего лишь из бифштекса и местного сыра, утомленные путники отошли ко сну.
Наутро мамзель Лесистратова, как ей ни хотелось немедля пуститься в погоню за приключениями, решилась нанести визит российскому посланнику, так как пребывать в мировой столице с пашпортами сомнительного свойства было не слишком удобно. Наведя справки, она покатила к одному из малоприметных строений, потому что чересчур выдающихся зданий в городе не водилось, за исключением разве что Вестмистерского аббатства.
Несмотря на многочисленные жалобы сиятельного посланника на недостаточность тех средств, которыми снабжала его российская империя, а также на крайнюю дороговизну жизни в Лондоне, Лизе удалось раздобыть не только превосходные бумаги, но и немалую толику звонких монет, необходимых для добросовестного исполнения их нелегкой миссии за границей. Как всегда обретение богатства, пусть даже небольшого, подействовало на нее освежающе и привело в хорошее настроение. Она даже бросила шиллинг какому-то оборванцу на улице, которых здесь было полно, и все попрошайки.
