Андрей Сеченых - Эхолетие
– Алекс, поясни убогому, а как ты понял, что вторая группа людей из столицы?
– Это было не сложно, – Лёшка в третий раз нырнул в ванную. – Вот смотри, – к столешнице прилипло еще несколько фотографий. – У входа в сквер с памятником стояла известная нам машина, вот её номера, это наши, лисецкие. А вот чуть дальше еще один «жигуленок», – Самойлов указал на неприметную машину темно-серого цвета, – и на тот момент она еще была с московскими номерами. А вот у магазина та же машина, но с войсковыми номерами черного цвета, что говорит о том: либо ввели новый закон, позволяющий с собой возить несколько номерных знаков и самостоятельно менять их через каждый километр, либо это не просто так. И я склоняюсь ко второму варианту. Вот еще одна фотка, видишь, два лба ковыряются под капотом и в багажнике? Это все та же компания. А вот я с Белкой, она, кстати, не в курсе происходящего, я просто с ней созвонился и договорился там встретиться. Пришлось разыгрывать влюбленного и клятвенно пообещать отправить её фотки на «Мосфильм». Вот ты прошел, вот еще один неизвестный, но, судя по конструкции слежки, он местный, поскольку непосредственно за тобой топает, а вот та самая мрачная личность, которая возле памятника терлась, прошел третьим через двор. Маски на пол, вуаля.
Поль молча рассматривал лица людей на фотографиях, усиленно морщил лоб, но ничего не понимал. Он чувствовал, что надо задать вопрос, но не мог сообразить, какой именно.
– Алекс, ну ладно, с лисецкими всё ясно, если это Нелюбин организовал, но почему мною Москва заинтересовалась?
– Вот, это главный вопрос, – палец Лёшки больно ткнул в грудь Поля, – может тебя Интерпол разыскивает за кражу бриллиантов? – Самойлов попытался улыбнуться, но получилось не очень весело. – На самом деле, я голову себе сломал, здесь вариантов несколько. Первое, ты шпион, и за тебя взялись всем Союзом. Второе, они затеяли какие-то учения, и местные наблюдают за тобой, а москвичи оценивают работу местных. Третье, и самое перспективное в данном случае, есть еще что-то, чего мы пока не знаем, но московские отрабатывают именно это «что-то», а ты случайно попал в их поле зрения. Вот такая се ля ви. Но есть и плюс, мы теперь их знаем в лицо, и можно не бояться каждого куста, а правильно распорядиться нашими знаниями.
Поль выглядел подавленным. Одно дело работать с архивными материалами и учить студентов правильному написанию французских слов и предложений, другое дело – ясно понимать, что всё это добром не кончится, и жить в ожидании неприятной развязки событий. Он разложил фотографии на столе, чтобы лучше просохли и спросил:
– Алекс, а мне-то что теперь делать?
Лёшка открыл пакет с пряниками и весело надкусил один из них:
– Неправильная формулировка вопроса, камарад Поль. Не тебе, а нам. И сделать нам надо две вещи – найти Сороку в Синих Далях и навестить твое родовое гнездо. За эти выходные мы должны успеть и то и другое, а дальше – в зависимости от ситуации. Теперь, что касается секретных сотрудников секретной службы, то оторваться от них вряд ли получится, да нам это и не надо. Есть небольшая вероятность того, что как только мы найдем Сороку, мы им больше не будем нужны.
– Мне кажется, тут ты ошибаешься, – Поль с сомнением покачал головой.
– Отнюдь, вспомни, вся каша заварилась после твоих походов к Нелюбину, и ключевым моментом был Сорока и Синие Дали, значит, его задача – не дать нам туда добраться. А наша задача – не только туда добраться, но и вернуться живыми и здоровыми, – заметив грустный взгляд друга, Лёшка протянул ему открытый пакет с пряниками, – не грусти, жуй и радуйся жизни. Завтра купи бутылку водки, немного колбасы, хлеба и малосольных огурцов на рынке и жди меня дома. В районе десяти я заеду.
Услышав про водку, Поль встрепенулся и возмущенно заметил:
– Алекс, но я не пью водку, да и малосольные огурцы меня тоже мало радуют. Да и вообще, пить с утра? Может, лучше тортик купить?
Лёшка рассмеялся от души:
– Поль, я изучил твои пристрастия, поэтому сия трапеза не для тебя. Тортика не надо. Только водку, хлеб, огурцы и колбасы докторской не забудь, договорились? Сейчас отдыхаем, завтра рано вставать. – Лёшка пожал руку товарища и закрыл за ним дверь.
Потом он вернулся на кухню и задумчивым взглядом окинул мокрые фотографии. Сегодня ему пришлось соврать своему французскому другу, точнее, не рассказать всей правды о том, как он провел время с трех до шести часов вечера. А рассказать было о чем…
Расставшись с Белкой, Лешка доехал до своего дома, быстро переоделся, наскоро приготовил себе омлет и достал с антресоли круглый пластиковый бачок черного цвета для проявления фотопленки, химических реактивов и скрылся в ванной комнате. Минут через двадцать он вышел на кухню, бережно придерживая еще влажную метровую черно-серую ленту, и прикрепил ее прищепкой к пластиковому абажуру. Он просмотрел отдельные кадры и удовлетворенно тряхнул головой. Огорчил только уже остывший омлет. Самойлов чертыхнулся. Однако слопал его с аппетитом, справедливо рассудив, что горячий кофе компенсирует с лихвой холодное блюдо. До шести оставался ровно час. Лешка тщательно причесался, обозначив косой пробор на голове, надел куртку, взял студенческую сумку с конспектами и поехал к зданию университета. Там, в сквере напротив серого учебного здания, он занял удобную позицию для наблюдения, надежно прикрытый густым кустарником. До входа в вуз было не более сорока метров, и всё происходящее рядом с ним было как на ладони. Ровно в шесть появился Поль и, с усилием толкнув деревянную дверь, исчез в глубине здания. Почти одновременно с ним остановился неприметный «жигуленок» с лисецкими сотрудниками внутри, но сейчас они Самолову были не интересны. Он напряженно выискивал глазами второй серый автомобиль. Тот не заставил себя долго ждать, появился из-за поворота и спрятался за желтым такси, стоявшим в ожидании клиентов.
Лёшкин план был довольно простым, но рискованным. Утром ему повезло, и он случайно заметил, как московские номера, которые сами по себе были редкостью в провинциальном городе, неожиданно сменились на военные лисецкие, и картинка постепенно стала проявляться. Да, безусловно, за Полем наблюдали из двух машин, но оперативники между собой не общались. Более того, москвичи наблюдали не только за Дювалем, но и за первой машиной. От вопросов голова шла кругом: «Может, лисецкие – это не чекисты? А тогда кто они? Может быть, москвичи и не москвичи вовсе? Но тогда всё становится еще более запутанным». Ответы на эти вопросы можно было получить единственным способом – подслушать и подсмотреть в свою очередь. В качестве объекта Лёшка себе выбрал машину с московскими номерами, предполагая, что после многочасового наблюдения те не поедут по домам и квартирам, как их местные коллеги, а наверняка найдут место для еды и отдыха. Очевидно, что выберут какое-нибудь тихое кафе. Хотя Самойлов не был в этом полностью уверен. Но попытка – не пытка. Часы показали половину седьмого, когда первая машина помигала поворотником и отъехала от тротуара. Лешка напрягся. Вторая машина постояла еще некоторое время и также, не спеша, поехала в сторону перекрестка. Здесь начиналась самая неприятная часть самойловского плана. Он решил за ними проследить, поймав любую попутку, но машин, как назло не было, и Лешка рванул к желтому такси:
– Свободен?!
– Чё там, пожар случился? – вопросом на вопрос ответил таксист, в предвкушении хороших чаевых за срочность, кинув оценивающий взгляд на импортную болоньевую куртку и черные кожаные перчатки молодого человека.
– Ага, пожар, – улыбнулся Лешка, – просто тороплюсь. С другом договорился встретиться. Я заплачу.
– Куда едем? – водитель привычно потрогал ручку переключения скоростей и завел мотор.
– Я адреса точно не знаю, помню только визуально. Поехали, я покажу.
Водитель пожал плечами, однако посмотрел в зеркальце заднего вида, и «Волга» решительно выехала на середину дороги.
Светофор горел зеленым глазом, и Лешка успел заметить, как москвичи повернули направо и выехали на проспект.
– Нам сейчас направо, – подсказал Самойлов, и машина послушно исполнила приказ пассажира.
Дальше случилось непредвиденное. Жигуль с пятью мужчинами проехал по проспекту еще метров сто, снова повернул направо и тут же остановился у небольшого строения с вкусным названием «Чебуречная». Москвичи закрыли машину и проследовали во внутрь. Лешка понял, что попал в глупейшую ситуацию:
– Остановите здесь, – он указал рукой на заведение общепита.
Водитель изумленно посмотрел на пассажира:
– Ты чё, пацан, издеваешься надо мной? Пешком не мог дойти?
– Волноваться не надо. На счетчике двадцать шесть копеек – я заплачу полтинник. – Небрежно положил пятьдесят копеек на торпеду и, высоко подняв голову, вошел в «Чебуречную». Сзади из полуоткрытого окна такси донеслись невнятные ругательства, но одно Лешка разобрал четко: «Не… во придурков развелось…».
