Андрей Сеченых - Эхолетие
– Я, конечно, не против поспать, – Лешка сладко потянулся, – но закончить надо, на самом деле, сегодня. А чего ты носишься? Ничего не надо, колбасу только возьми с собой, а то у меня в холодильнике девственная пустота и вечная мерзлота.
Через полчаса, когда друзья вошли в Лешкину квартиру, аккуратист Поль пришел в неописуемый ужас от сваленных на кресле в кучу свитеров, брюк, пальто и курток, разбросанных по всей квартире кусков проволоки и обрывков газет. Из ванной комнаты тянуло резкими запахами химикатов, а когда на кухне включили свет, то оказалось, что к пластиковому плафону прищепками прикреплены две фотопленки, свисающие почти до пола, а на столе лежали раскрытые фотоаппараты вперемешку с немытыми чашками и остатками недопитого кофе в них. Живописную картину запущенной антисанитарии довершала спортивная сумка, валявшаяся на полу с вывернутым наизнанку нутром и торчащей из нее проволочной конструкцией с примотанными к ней полосками изоленты.
– Алекс, тебя что, обокрали? – натурально озадачился Поль.
– Нормальная квартира советского холостяка, заходите, присаживайтесь, гости дорогие, – Алекс картинно провел рукой из стороны в сторону. Тут же шутливый тон был забыт, и он резко перешел к делу: – В комнате фотоувеличитель – тащи его в ванную.
– Прости, Алекс, а как он выглядит?
– Бог ты мой. Всё, просто сядь вот на эту табуретку и не мешай, время дорого. – Лёшка потрогал рукой фотопленки, убедился что они высохли, внимательно посмотрел на некоторые кадры, удовлетворенно покачал головой и указал на них пальцем товарищу. – Я их уже проявил, ты их сними и аккуратно смотай.
Тут же нырнул в комнату, хлопнул там дверцей шкафа и вытащил на свет Божий странного вида агрегат – штатив, закрепленный одной стороной на квадратной доске, и металлический круглый бак, свободно перемещающийся по всей его длине. Лёшка зашел в ванную, поставил увеличитель на доску, которая была предварительно установлена на края чугунной чаши, вышел на кухню, взял два табурета и Поля с фотопленками в придачу и снова вернулся в помещение с голубым кафелем. Здесь он молча указал Полю рукой на дальний табурет, и тот послушно сел. Лёшка тем временем подключил к сети фотоувеличитель, установил рядом три ванночки, налил в них соответственно проявитель, фиксатор, ополаскиватель, включил лампу с красным фильтром, выключил свет и плотно задернул дверной проём верблюжьим одеялом. Поль завороженно наблюдал, как Алекс ловко вставлял в прорезь фотоувеличителя пленку, наводил им на резкость – и плотные карточки друг за другом, весело шелестя, ныряли поочередно в три ванночки. Он впервые наблюдал процесс печатания фотографий. За все время друзья не обмолвились ни словом. Час пролетел незаметно, в конце Лёшка обрезал фотки специальным резаком и повесил сушиться на бельевую веревку, прикрепляя их прищепками.
– Ну что, настало время кофе и разговоров, – Алекс потянулся, зевнул и отправился на кухню, прикуривая сигарету на ходу. Быстро поставил чайник на плиту, насыпал кофе и сахар в чашки и, устало улыбаясь, повернулся к Дювалю: – С какого места начинать?
– Алекс, да с самого начала. Это ты фотографировал свадьбу, и как ты вообще с молодоженами договорился, и почему тебя в книжном не было, а Белка, она что, в курсе происходящего?
– Ясно, – Лешка отпил кофе и протянул вторую чашку Полю. – Мы плодотворно с тобой отработали весь день. Правда, одни вопросы снялись, другие появились. С молодоженами всё просто. Я с утра поехал к загсу и предложил услуги фотографа первой встречной свадьбе. Обычно они все приезжают к этому памятнику возложить цветы. И дело сделали и денег немножко заработали. Прикинь, пятерка за пятнадцать минут работы, так мы и появились. А в магазине я был, просто ты меня не заметил, мы рядом стояли.
– Алекс, не разыгрывай меня, – Поль едва не расплескал кофе от возмущения, – у меня, конечно, зрение не очень, но я не слепой. Не было тебя там!
– Ты, главное, сильно не волнуйся, у нас в стране кофе в дефиците, – усмехнулся Самойлов, – рядом я стоял, в сером пальто. Просто я его на куртку надел, вот и увеличился в размерах, а пальто отцовское, он покрупнее меня будет. Фотографии откуда, по-твоему, взялись – ты, кстати, на них тоже присутствуешь.
Дюваль был явно удручен, припоминая крупного мужчину, внимательно читавшего книгу недалеко от него. От волнения он все-таки пролил немного кофе на рукав свитера и, растерянно переводя взгляд с рукава на Лёшку, спросил:
– Алекс, объясни, а зачем эти памятники, магазины, дворы вообще? Ты что, меня фотографировал? И как ты в книжном снимал, если ты книгу при этом читал?
Лёшка молча кивнул, сходил в ванную и вернулся, держа в руках несколько еще сырых карточек:
– Давай тогда с начала. Наша задача была определить, кто за тобой ходит. И мы определили, вот смотри, здесь, у памятника видишь? – он ткнул пальцем в незнакомого парня. – Это тот, кто за тобой от универа ходил до кафешки. А вот эта гражданка, – Лёшка показал другую фотографию, но уже из книжного магазина, – сидела в той самой кафешке через три столика от тебя. – Поль пытался возразить, но Самойлов предупредил его вопрос. – Сам понимаешь, может это и случайность, но очень удивительная. Вы синхронно с ней обедаете и читаете книги, да из магазина тоже вместе выходите и заходите. А вот этого, на стол легла третья фотография, с лицом Белки на переднем плане и средних лет мужчиной на заднем, – я раньше не видел, но, очевидно, он работает вместе с ними. Такие вот дела. А в книжном я снимал фотоаппаратом, который закрепил в сумке, пришлось даже сумку немного испортить, – Лёшка пальцем продемонстрировал аккуратное ровное отверстие на боковой её стороне. – Свадьбу и во дворе я снимал отцовским «Киевом», там и без маскировки фотографировать можно было, ни у кого не должно возникнуть вопросов, когда снимаешь свадьбу или любимую девушку, а вот для магазина я у соседа одолжил «Любитель». Аппарат так себе, но для подобных мероприятий золото, у него видоискатель сверху, а для фотографирования вот этот дистанционный механический спусковой тросик. Смотришь якобы в книгу, а на самом деле в сумку, и снимай себе сколько влезет, – Лёшка взял со стола двухобъективный фотоаппарат и передал его в руки друга. Он хотел еще что-то добавить, но замялся, вместо этого достал из сумки проволочные конструкции, ворох бумаги, использованную изоленту и всю эту кучу мусора засунул в ведро под мойкой.
Поль держал в одной руке фотик, в другой тросик от него, внимательно их рассматривая. Ясности всё это не прибавило, но то, что он услышал через секунду, ввергло его в шок.
– И главное, – Лёшка прикурил еще одну сигарету, сам немного нервничая, – есть также другие люди, которые тебя пасут, – обгоревшая спичка полетела в пепельницу.
Дюваль от неожиданности едва не выронил «Любитель» из рук. Трусливым он себя никогда не считал, да и чего было бояться в устрично-креветочном Туре, но сейчас, вспоминая тревожное лицо матери, Поль физические ощутил холодное дуновение страха в области живота и странную обездвиженность во всем теле. Однако внешне это не было заметно, если не считать того, что он перешел на тревожный шёпот:
– А с чего ты решил? И что это за люди?
Лёшка забрал от греха подальше фотоаппарат из рук друга и, невесело вздохнув, сказал:
– Пока одни догадки, старик. Знаю только, что это тоже чекисты, их пятеро, они из столицы и приехали по твою душу, хотя, возможно, и не только по твою. Да, я уже догадался, о чем ты хочешь спросить, подожди, – Самойлов сходил в ванную и вернулся с очередной порцией невысохших фотографий. Устроившись на табурете, он по одной вручал Полю и сопровождал комментариями: – Вот смотри, фотография у памятника, вот фотография на подходе к книжному. Ничего странного не замечаешь?
Поль внимательно изучил карточки, но только пожал плечами и вернул их обратно Лёшке:
– Ничего. Ну да, вот этот парень и тут и там, а больше ничего.
– А ты повнимательней посмотри, – Алекс ногтем указал ему на задний план обеих фотографий, – и тут и здесь тоже один и тот же человек. А вот его лицо крупным планом, – Самойлов протянул еще одну фотографию, на которой был снят молодой мужчина атлетического телосложения в куртке с меховым воротником и джинсах, двигающийся в том же направлении, что Поль и преследующий его филер, но на удалении от них. – Теперь дальше. Вот магазин, вот ты вошел. За тобой почти одновременно еще трое вошли. Вот эта дамочка, с ней все ясно. А вот из этих двух, твой только один, алле оп! – Лёшка выложил на стол еще одну фотографию, – здесь я снял после магазина, и что удивительно, вот этот блондин за тобой вошел и почти сразу вышел, как только ты покинул книжное царство.
Поль механически рассматривал черно-белые, прилипающие к рукам фотографии и впервые за всё время задумался о том, как один шаг может втянуть даже ботаника в круговорот событий. Еще вчера он пил кофе в бистро и наблюдал за неспешно-ленивой публикой на воскресной прогулке, а сегодня а ним следят целых две спецслужбы иностранного государства:
