Филипп Ванденбер - Восьмой грех
– Ну, тут мне опять повезло, - цинично прокомментировал Мальберг.
– Каким же отвратительным ты можешь быть! - восклик пула Катерина и рассерженно посмотрела на него. - Тем не ме нее я хочу сообщить тебе еще одну новость.
Лукас сделал вид, будто слова Катерины вовсе не интересуют его. Он безучастно уставился на черное надгробие с име нем Иезавель. «Иезавель? Не упоминалось ли это имя в Ветхом Завете? Дочь царя Ефваала, которая вышла замуж за израильского царя Ахава…» - думал он. В отличие от своей помощницы фрейлейн Кляйнляйн, Мальберг не настолько хорошо знал Библию. Но он был уверен: Иезавель - женщина, которая, как говорится в «Откровении» Иоанна, склоняла слуг к распутству.
Пока Лукас думал над значением фразы «Не страшись того, что тебе придется пострадать», он словно издалека слышал голос Катерины.
– Маркиза мертва.
Мальберг в ужасе посмотрел на девушку.
– Повтори, что ты сказала!
– Маркиза мертва. Ее застрелили из машины почти сразу после освобождения из-под стражи. Как ты знаешь, я говорила с ней за день до этого в тюрьме, надеясь узнать что-нибудь об их отношениях с Марленой Аммер.
– И у тебя ничего не вышло. Катерина отрицательно покачала головой.
– Если говорить честно, ничего или почти ничего.
– Что значит «почти ничего»? - вскинулся Лукас.
– Ничего такого, что помогло бы тебе или мне продвинуться дальше. Она говорила только общие фразы о мужчинах. Например, Лоренца заявила, что все мужчины…
– Сволочи!
– Именно так она и выразилась.
– Любимая фраза разочарованных женщин. Хотя, может быть, и вполне заслуженная. И это все, что тебе удалось выясним.?
– Мне показалось, что она уже попрощалась с жизнью.
– Как это?
– Я не знаю. Лоренца сказала, что еще жива только благодаря тому, что находится в тюрьме, поскольку там по меньшей мере она в безопасности. Вероятно, маркиза предчувствовала, что ее ждет. Я не смогла понять тогда 31 [ачения этих слов. Ни один нормальный человек не смог бы сделать из этой фразы вывод, что за ней охотятся мафиози.
Мальберг растерянно вытер рукавом мокрое от дождя лицо.
– О том, что маркиза убита, - продолжала Катерина, - мне сказал прокурор Мезомед. Иначе я бы об этом не узнала. Случай с фальконьери очень похож на смерть Марлены Аммер. Хотя речь идет об убийстве, ни одна газета не сообщила о нем.
Мальберг задумчиво кивнул.
– А когда я попрощалась, Лоренца Фальконьери сказала, что мы никогда не узнаем о взаимосвязях, - произнесла Катерина.
– Ты уже говорила это на Кампо деи Фиори.
– Да, но на прощание маркиза задала вопрос, над которым я до сих пор ломаю голову. Она спросила, знаю ли я «Откро вение» Иоанна. Я же не монашка и со школьной скамьи не читала Ветхий Завет, поэтому ответила, что пет. А потом маркиза посоветовала мне прочитать двадцатую главу, стих седьмой. При этом она странно ухмыльнулась. Это было ужасно.
– Так подробно я Апокалипсис тоже не знаю! - Мальберг вымученно улыбнулся.
–/Тебе и не нужно. Я уже все прочитала.
– И каковы результаты?
– Этот стих гласит: «Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей». У тебя есть какие-нибудь предгголожения, как это все может быть связано со смертью маркизы и Марлены Аммер?
Ответить Мальберг уже не успел, потому что еще до того, как она договорила, Лукас бросился бежать, будто за ним гнался сам нечистый, и исчез в лабиринте памятников.
Глава 33
Когда церковный служка из Сан Себастьяно незадолго до / шести утра хотел войти через боковую дверь в церковь % на Виа Аппиа Антика, он испугался. За более чем тридцатилетнюю службу у него еще не было случая, чтобы он забыл закрыть узкую дверь ризницы. Но в это утро ключ отказывался поворачиваться, потому что дверь была не заперта.
Сальватор, так звали старого служку, своей кустистой боро дой напоминал пророка из Ветхого Завета. Объяснив случив шееся возрастной забывчивостью, он начал готовить в ризі і и це литургическое одеяние. Тем временем появилась утренняя смена уборщиц, которые разбрелись выполнять свои обязан пости в церкви.
В тот момент, когда служка закончил свои приготовления, из за двери, ведущей в алтарное помещение, донесся пронзительный крик. Сальватор выскочил наружу. С хоров он увидел убор щиц, которые сбежались в конец нефа, к исповедальне.
Насколько позволяли старые ноги, Сальватор поспешил туда, чтобы посмотреть, что произошло.
– Лючия хотела прибрать в исповедальне, - закричала одна из уборщиц, - и обнаружила его!
– Кого?
Уборщица показала на открытую дверь исповедальни. Сальватор перекрестился. На скамейке в неестественной позе сидел лысый человек с закрытыми глазами. Он был мертв.
– Пресвятая Дева! - выпалил служка, и его борода задрожала как осиновый лист. - Если я не ошибаюсь, это его преосвященство Гонзага, государственный секретарь!
Самая старшая из женщин упала на колени и сложила руки в молитве. Некоторые начали причитать над покойником, как это было принято на юге, другие закрыли лицо руками.
Сальватор подошел к безжизненному телу кардинала. Мертвенно-бледное лицо Гонзаги походило на маску, глаза запали. Только через несколько минут служка заметил, что правый висок кардинала едва заметно подрагивает.
– Он живой! - взволнованно закричал Сальватор. - «Скорую», быстро!
Кто-то из женщин бросился к телефону в ризнице. Прошло всего две минуты, а уже откуда-то издалека донесся вой сирены. Сальватор успел открыть главный вход, когда машина «скорой помощи» с бешено вращающимися мигалками подкатила к церкви.
Почти бегом молодой мускулистый врач лет тридцати и сопровождающие его санитары с носилками прошли к исповедальне.
– Это государственный секретарь, - встретив их, пояснил служка и оттолкнул в сторону уборщиц. - Поторопитесь!
Врач приложил ухо к груди кардинала, потом приподнял его веки и проверил рефлекс зрачков. Когда врач хотел проверить пульс, он вздрогнул: в кулаке кардинал сжимал коробку из-под ампул с надписью «Богппсит 5x2».
Санитар вопросительно посмотрел на врача, вид у того был растерянный.
– Анастетик! - глухо сказал он.
– Это значит, что кардинала усыпили, сделав укол, а потом принесли сюда?
Врач кивнул и осмотрел сначала правую, затем левую руку Гонзаги.
– Вот. - Он указал на след от двух уколов. - Пульс максимум сорок. Мы дадим аленксад, два кубика.
Санитар достал из чемоданчика два одноразовых шприца и нужные ампулы. Недрогнувшей рукой врач сделал укол.
Через несколько секунд кардинал открыл глаза: сначала левый, потом правый. Испуганные уборщицы, словно стайка шумных кур, разлетелись кто куда. По нефу разнеслись истерические крики: «Ш тігасоїо, ип тігасоїо - чудо!»
Врач низко склонился над кардиналом, вглядываясь в его лицо:
– Вы меня слышите, ваше преосвященство?
– Я же не глухой! - громко ответил Гонзага с юмором висельника. - Где я?
– В Сан Себастьяно, на Виа Аппиа. Вы знаете, как попали с кода? - осторожно поинтересовался врач неотложки.
Гонзагузатрясло.
– Мне холодно, - ответил он и потер руки. - Неудивительно, при минус восемнадцати в холодильной камере бойни…
– Вас обнаружили уборщицы, - вмешался в разговор служка, чтобы скрасить неловкую фразу кардинала. - Черный ход был не заперт, хотя я могу поклясться Мадонной, что при вчерашнем вечернем обходе лично его закрывал.
Врач озабоченно осмотрел государственного секретаря и сказал:
– Мы должны сообщить в полицию. Очевидно, вас усыпили инъекцией и принесли сюда против вашей воли.
– Никакой полиции! - заявил Гонзага глухим голосом. - Я не хочу никакой полиции и прошу вас никому об этом не докладывать. Я говорю сейчас как государственный секретарь Ватикана. Вы меня поняли?
– Как хотите, ваше преосвященство! - ответил врач. - Хотя я считаю, что вас необходимо отправить в клинику «Гимелли» на обследование. Я не знаю, долго ли продлится ваша эйфория и нет ли у вас каких-нибудь травм. Я бы настоятельно советовал…
– О пребывании в больнице не может быть и речи! - Кардинал в ярости замахал руками. - Я хочу избежать скандала. - Надеюсь, мы понимаем друг друга?
С большим трудом Гонзаге удалось встать с исповедального стула в стиле барокко. Когда санитар хотел взять его под руку, кардинал оттолкнул его с такой силой, что тот чуть не упал.
– Если мне понадобится помощь, я дам вам знать, - злобно прошипел Гонзага. А когда он увидел у главного входа в церковь машину «скорой помощи» с включенными мигалками, то изо всех оставшихся у него сил крикнул: - И выключите наконец эту чертову цветомузыку! Что подумают благочестивые христиане, когда увидят неотложку возле Сан Себастьяно?
– Может, вас хотя бы отвезти обратно в Ватикан? - озабоченно спросил врач. - То, что сделали с вами, ваше преосвященство, меня не касается. У вас свои причины скрывать это преступление от общественности. Но, как врач, я обязан сказать вам, что есть определенный риск для вашего здоровья.
