Кристиан Жак - Убитая пирамида
Денес и Нанефер отправились на прием в роскошных носилках с высокой спинкой и специальной скамеечкой для ног. Резные подлокотники позволяли принять изящную, непринужденную позу. Балдахин защищал их от ветра и пыли, а пара опахал – от слепящих лучей заходящего солнца. Сорок носильщиков бодро шествовали мимо изумленных зевак. Носилки были такими длинными, а ног под ними семенило так много, что процессию быстро обозвали сороконожкой. А между тем слуги распевали: «Полные носилки нам милее пустых», думая о высоком вознаграждении, ожидавшем их по окончании небывалого шествия.
Всеобщее изумление оправдывало расходы. Денес и Нанефер вызвали зависть собравшихся у Бел-Трана и Силкет. Жители Мемфиса еще не видели таких шикарных носилок. Денес отмел комплименты легким движением кисти, а Нанефер пожалела об отсутствии позолоты.
Два виночерпия подали гостям пиво и вино. Весь торговый Мемфис праздновал принятие Бел-Трана в узкий крут людей, наделенных властью. Ему оставалось лишь толкнуть приоткрывшуюся дверь и доказать, чего он стоит, утвердившись окончательно. Суждение Денеса и его супруги обладало солидным весом, никто не мог присоединиться к торговой элите без их одобрения.
Бел-Тран, волнуясь, выбежал навстречу гостям и представил им Силкет, которой было приказано не раскрывать рта. Нанефер окинула ее презрительным взглядом. Денес осматривал усадьбу.
– Это будет склад или магазин?
– И то и другое, – ответил Бел-Тран. – Если все пойдет хорошо, я надеюсь расширить и разделить помещения.
– Далеко идущий план.
– Вам не нравится?
– Чревоугодие не относится к числу добродетелей торговца. Вы не опасаетесь несварения желудка?
– У меня отменный аппетит и с пищеварением все в порядке.
Нанефер потеряла интерес к разговору, предпочтя беседу со старыми друзьями. Денес понимал, что она свое заключение сделала – Бел-Тран представлялся ей человеком неприятным, напористым и бесхарактерным. Его притязаниям суждено было рассыпаться, как плохому песчанику.
Денес в упор посмотрел на хозяина.
– Мемфис отнюдь не столь гостеприимный город, как кажется, подумайте об этом. На ваших плантациях в Дельте вы властвовали безраздельно. Здесь вам предстоит столкнуться с трудностями большого города и вы изнурите себя напрасной суетой.
– Как мрачно вы смотрите на вещи.
– Послушайте моего совета, дорогой друг. У каждого человека свой предел, не стоит его переступать.
– Честно говоря, я предела пока не знаю, а потому у меня страсть ко всему новому.
– В Мемфисе много производителей и продавцов папируса, которые обосновались давно и полностью удовлетворяют спрос.
– А я постараюсь удивить их, предложив продукцию более высокого качества.
– Это не хвастовство?
– Я верю в свою работу и не вполне понимаю ваши… предостережения.
– Я думаю исключительно о ваших интересах. Смиритесь с существующим положением вещей, и вы избавите себя от многих неприятностей.
– Своих вам уже недостаточно?
Тонкие губы Денеса побледнели.
– Что вы хотите сказать?
Бел-Тран подтянул пояс длинного передника, начавшего понемногу сползать.
– Я что-то слышал о правонарушениях, о суде. Ваше предприятие уже не выглядит так привлекательно, как раньше.
Тон разговора изменился. Гости стали прислушиваться.
– Ваши обвинения оскорбительны и беспочвенны. Имя Денеса пользуется уважением во всем Египте, а Бел-Трана не знает никто.
– Времена меняются.
– Все эти сплетни и клеветнические измышления даже не заслуживают ответа.
– Если я хочу что-нибудь сказать, я говорю это во всеуслышанье. А намеки и темные дела оставляю другим.
– Это что, обвинение?
– А вам есть в чем себя упрекнуть?
Госпожа Нанефер взяла мужа под руку.
– Мы и так здесь слишком задержались.
– Будьте осторожны, – посоветовал Денес, глубоко уязвленный. – Один плохой урожай – и вы разорены!
– Я принял меры предосторожности.
– Ваши планы – пустые мечтания.
– Не вы ли станете моим первым клиентом? Я продумаю ассортимент и предложу вам хорошую цену.
– Буду иметь в виду.
Присутствующие разделились. Выпад Денеса поколебал доверие кое-кого из гостей, но Бел-Тран казался вполне уверенным в себе. Столкновение предстояло захватывающее.
28
Колесница Сути двигалась по труднопроходимой дороге вдоль отвесной скалы. Уже неделю элитный отряд полководца Ашера тщетно преследовал уцелевших мятежников. Сочтя, что в целом край усмирен, полководец дал приказ возвращаться назад.
Сути молча стоял рядом с лучником. Мрачно глядя на дорогу, он сосредоточился на управлении лошадьми. Пантера удостоилась особого обращения: она ехала на осле, тогда как другие пленники вынуждены были идти пешком. Это была милость, оказанная Ашером герою завершавшейся кампании, и никто не находил в этом ничего удивительного.
Ливийка спала в палатке Сути и все больше поражалась перемене, произошедшей с молодым человеком. Обычно столь пылкий и энергичный, он вдруг замкнулся и пребывал в состоянии необъяснимой тревоги. Наконец девушка не выдержала и захотела узнать причину.
– Ты – герой, тебя будут чествовать, ты станешь богат, а выглядишь, как побежденный! Объясни, в чем дело.
– Пленница не должна приставать с расспросами.
– Я буду сражаться рядом с тобой всю жизнь при условии, что ты сохранишь волю к борьбе. Тебе что, жизнь больше не в радость?
– Подавись своими вопросами и замолчи.
Пантера сняла тунику.
Обнаженная, она откинула назад свои светлые волосы и начала медленный танец, извиваясь так, чтобы обратить внимание на каждый изгиб стана. Руки плавно скользили вдоль тела, поглаживая груди, ягодицы, бедра. В ее движениях ощущалась природная гибкость женщин ее племени.
Когда с кошачьей грацией она подобралась к нему поближе, он не отреагировал. Она развязала его набедренную повязку, обвила руками его тело и легла на него. И с радостью убедилась, что герой не утратил боевого пыла. Он желал ее, хотя и не подавал виду. Она скользнула вдоль тела любовника и одарила его жарким поцелуем.
***– Что меня ждет?
– В Египте ты будешь свободна.
– Ты не оставишь меня при себе?
– Одного мужчины тебе будет мало.
– Стань богатым, и мне будет в самый раз.
– Ты заскучаешь, став уважаемой женщиной. Не забывай, ты же обещала меня предать.
– Ты меня покорил, а я покорю тебя.
Она продолжала соблазнять голосом, бархатистостью тембра, чарующими модуляциями. Лежа на животе с распущенными волосами и слегка раздвинутыми ногами, она манила его к себе. Сути страстно овладел ею, осознавая, что бесовка наверняка прибегла к колдовству, чтобы так быстро пробудить его желание вновь.
– Ты больше не грустишь.
– Я пытаюсь заглянуть в свое сердце.
– Поговори со мной.
– Завтра, когда я остановлю колесницу, слезь с осла, подойди ко мне и слушайся моих указаний.
***– Что-то правое колесо поскрипывает, – сказал Сути лучнику.
– Я ничего не слышу.
– У меня тонкий слух. Такой скрип может предвещать поломку – лучше проверить.
Сути возглавлял колонну. Он съехал с дороги и повернул колесницу в сторону тропинки, уводящей в глубь леса.
– Посмотрим.
Лучник послушно сошел на землю. Сути встал на одно колено и занялся изучением подозрительного колеса.
– Плохо дело, – заключил он. – Две спицы вот-вот сломаются.
– Починить можно?
– Подождем, пока подойдут плотники из инженерного отряда.
Плотники шли в хвосте колонны, сразу за пленниками. Когда Пантера сошла с осла и направилась к Сути, солдаты не преминули отпустить пару колких замечаний.
– Залезай.
Сути оттолкнул лучника, схватил поводья и пустил колесницу во весь опор в сторону леса. Никто и опомниться не успел. Остолбеневшие боевые товарищи терялись в догадках, почему дезертировал герой.
Пантера тоже не могла скрыть изумления.
– Ты что, с ума сошел?
– Надо выполнить одно обещание.
Час спустя колесница остановилась в том месте, где Сути похоронил убитого бедуинами колесничего. Пантера с ужасом наблюдала, как он выкапывает останки. Сути завернул тело в большой кусок материи и завязал с двух сторон.
– Кто это?
– Настоящий герой, который будет покоиться в своей земле рядом с предками.
Сути не стал добавлять, что полководец Ашер вряд ли одобрил бы этот поступок. Когда мрачный ритуал близился к завершению, ливийка издала душераздирающий вопль.
Сути обернулся, но не сумел избежать медвежьих когтей, разодравших ему левое плечо. Он упал, перекатился и попытался спрятаться за камнем. Трехметровый зверь, грузный и ловкий одновременно, стоял на задних лапах и исходил пеной. Разъяренный, он разинул голодную пасть и издал ужасающий рев, распугавший всех птиц в округе.
