Паспорт предателя - Алан Хинд
17 февраля 1942 года Бауэр вместе с двумя другими гестаповцами усадил молодого инженера в машину и повез в городок Зекинген, возле Швейцарии. Здесь у гестапо был домик как раз у входа на мост, который вел к швейцарской границе.
Утром 18 февраля Бар с чемоданом в руке мчался во весь опор через мост. Позади раздавались крики и выстрелы. Он продолжал бежать. Крики и выстрелы входили в план инсценировки, и Бар знал, что пули пролетят мимо.
Два швейцарских жандарма уже ждали его на другом конце моста. Искусный спортсмен, он не устал от этой перебежки в несколько сот ярдов, но симулировал одышку и полное изнеможение. С поразительным искусством Бар изобразил обморок: жандармам пришлось приводить его в чувство. Оправившись, Бар стал умолять полисменов:
— Арестуйте меня, делайте со мной, что хотите, но не выдавайте гестаповцам.
Конечно, швейцарская полиция арестовала Бара за незаконный переход границы. Но как гражданин США, он известил обо всем американского консула в Цюрихе, и правительство заинтересовалось этим случаем.
Снаряжая шпиона, гестапо вручило ему семь тысяч долларов в американской валюте. Деньги были зашиты в одежде. Ему было сказано, что из этой суммы три тысячи составляли жалованье за год вперед, две давались для возвращения на родину, тысяча — на путевые расходы в США и столько же на подкуп или подпаивание нужных людей. В довершение перед мнимым бегством он получил 500 долларов в швейцарской валюте.
Бар рассказывал каждому, кто спрашивал, в том числе и чиновникам американского консульства, версию, которую придумал для него Бауэр. Предъявленные им 1 200 долларов в американской валюте, сказал он, ему заплатили два богатых еврея в кабачке Ганновера за германский военный секрет, который случайно он узнал во время работы на заводе авиационных моторов.
Бар добавлял, что обладает сведениями о немецких опытах применения паровой турбины на самолетах, что раз навсегда покончит с потребностью в бензине, — секрет немаловажный в военное время.
Внешне казалось, что всем этим россказням поверили, и после множества формальностей он 13 мая выехал в Лиссабон. Пассажирский пароход «Дротнингхольм» готовился к отходу. Бару дали пропуск, но агенты таможни при осмотре багажа нашли деньги и объявили, что из Португалии воспрещается вывозить более 200 долларов.
Бару не хотелось отдать кому-нибудь деньги. Он пропустил первый рейс «Дротнингхольма» и написал Бауэру секретными чернилами, отправив письмо по нацистскому подставному адресу в Лиссабоне. Он сообщал, что не удалось получить пропуск и придется ждать, пока «Дротнингхольм» не пойдет в следующий рейс, по всей вероятности, в июне.
Теперь он решил истратить 7 000 долларов в течение месяца. Человек не может израсходовать такую сумму на еду, выпивку и женщин. Он свалится прежде, чем доберется до третьей тысячи. Бар тщетно пытался растранжирить деньги. Не было ночного притона, в котором он не побывал бы, а Лиссабон — один из самых беспутных городов на земном шаре. Впрочем, кутежи то и дело приходилось прерывать: за ним всюду следовал человек, похожий на агента гестапо.
Тогда Бар решил попробовать избавиться от денег игрой в карты, но вместо этого сорвал банк в крупном игорном доме и выиграл громадную сумму. Впрочем, он снова начал игру и вскоре достиг того финансового уровня, который казался ему более нормальным.
Оставалось около 2 000 долларов, когда наступило 19 июня — день следующего рейса «Дротнингхольма». Бар взял в банке один банкнот в 1 000 долларов и другой в 500, вынул бумагу из внутренней крышки сигарного ящика и положил туда деньги, снова прикрыв их бумагой. Он решил, что это очень хитро придумано. По крайней мере, останется 1 500 долларов, которые пригодятся в США; а если там понадобится больше, он свяжется с нацистским подпольем в Нью-Йорке и достанет денег.
Когда «Дротнингхольм» 30 июня бросил якорь у мола «Ф» в Джерси-сити, на берегу реки Гудсон, напротив Нью-Йорка, Бар узнал, что ФСБ захватило восемь диверсантов, которые на резиновых лодках пристали к берегам Лонг-Айленда и Флориды. Он узнал также, что эти восемь были только «первыми ласточками», что на резиновых шлюпках и с парашютами прибывали все новые диверсанты.
Психология американской публики удивительна. Сегодня ее страшно взбудораживают газетные сообщения о диверсантах, но уже завтра она забывает все и возвращается к спорту, упиваясь страничными отчетами о подвигах чемпионов бейзбола. Но это-то как раз и нужно Гитлеру; с молниеносной быстротой пытается он перебросить в США своих агентов, пользуясь моментом, когда о такой опасности забывают.
Расчеты Бара тоже в некоей степени строились на этих соображениях.
Представляясь инженером-евреем, который только что вырвался из лап гестапо, он надеялся встретить теплый прием и получить доступ к секретам на ведущих предприятиях.
У Бара была заготовлена история, которую он всем расскажет. Возложенные на него задачи начали казаться даже слишком легкими. В конце концов от него требовалось одно — записывать невидимыми чернилами добытые сведения, и тогда даже хитрая цензорская лаборатория на Бермудах останется одураченной. Все казалось даже слишком просто...
Наконец, очередь у таможенного чиновника дошла до него. Чиновник, заметив у Бара часы-браслет и карманные часы, спросил, зачем нужно столько часов.
Бар купил карманные часы в Лиссабоне, чтобы как-нибудь использовать деньги. Но ему не хотелось, чтобы таможенник решил, что у него много денег, это будет плохо соответствовать рассказу о бегстве. И он сказал, что часы приобрел уже давно.
— Что-то не похоже на правду, — проговорил таможенник. — Часы выглядя совершенно новыми. Он осмотрел каюту Бара.— Что у вас там еще?
В чемодане не нашлось ничего подозрительного. На умывальнике лежал сигарный ящик, тот, в котором были спрятаны две крупные банкноты.
— Ваши? — спросил он.
Бар кивнул. Чиновник взглянул на папиросу, которую в это момент курил Бар, а потом снова на ящик. Шпион купил сигары в Лиссабоне и уничтожил около половины, чтобы казалось, будто их выкурили.
— Я вижу, вы курите папиросу, — заметил таможенник. — Люди, курящие папиросы, обычно не курят сигар, и наоборот. Сдается мне, вы что-то скрываете, молодой человек. Не знаю, что именно, но думаю, что мне удастся это узнать.
Вскоре явились два молодых человека корректного вида и отрекомендовались агентами ФСБ. Они расспросили Бара о его бегстве и пожелали узнать, сколько денег он взял с собой. Тот сказал, что явился в Швейцарию без гроша, и они удалились.
Вслед за
