Валентина Андреева - Ложь напрокат
Первым заглянул Вячеслав. Погладил меня по плечу и пробормотал:
– Ну ма-а-а, ты чего? Я ж ничего не сделал такого… Просто испугался, что без ужина останемся. Все столпились, как на Новый год, когда электричество вырубили. Вот и поинтересовался. Так и не понял, что случилось. То все базарили разом, а то, как ты ушла, сразу умолкли. И Аленка конспектом по башке врезала. Мы ужинать-то будем? Или мне потом прибегать? Как Шарику из Простоквашино.
Я невольно рассмеялась. Мой сын – уникальный ребенок. Очень верит в разумность своей мамы. Больше, чем она сама. Поэтому и не будоражится намерениями лишний раз позвонить, чтобы убедиться, что мама пока еще не взорвала тостером полдома.
Следом вплыла Алена и молча захлюпала носом, ткнувшись мне в руки. Последним влетел Димка:
– Ириша, иди скорей! Я там, кажется, что-то сжег. Так воняет! Эта наша электроплита!
Я вскочила. В сковороде под крышкой жарилась губка для мытья посуды: рассерженный муж схватил со стола не успевшую помыться сковородку и, не заглянув в нее, брякнул на плиту, включив на максимум…
– Спасибо, папа, – вежливо сказал сын, – мне это есть не хочется. Ты уж как-нибудь сам…
Было уже почти десять часов вечера. Наташка не заходила, и я начала волноваться.
– Что-то подруги твоей не видно? – очень кстати спросил муж.
Я на него покосилась: может, он научился читать мои мысли? Димка состроил мне смешную рожу, и я прыснула.
– Иди проведай. Как бы она по примеру жены Лота в соляной столб не превратилась. Сколько раз за последнее время за солью к тебе забегала.
Я повозила тапком по ковру и сочла возможным оставить замечание мужа без ответа.
– Вот то-то и оно, – продолжил он свои рассуждения. – Тут вчера с Анастасией Ивановной встретился, она Наталье такие дифирамбы пела! В основном по поводу хозяйственности. Наташка ее все время солью выручает. Как выяснилось, у твоей подруги в запасе меньше пяти пачек никогда не бывает…
– Пойду позвоню, – вскочила я.
– Да звони отсюда, ты мне не мешаешь, – радушно предложил муж и протянул телефонную трубку.
Наташка откликнулась сразу, но шепотом:
– Я к тебе завтра зайду. У нас это… «буря в пустыне». Борис пришел с работы голодный и сразу в холодильник полез, а я имела глупость сделать ему замечание – неужели, мол, нельзя подождать, я еще Деньку не кормила… Слышишь, как из комнаты надрывается? Лешик уже два раза поужинал, а Борис все бушует. Интересно, сколько он еще так продержится, а? Без еды. Слу-у-ушай, я, по-моему, вчера у тебя пакет с продуктами оставила. Там часть твоя и часть моя. Разберись и сунь в холодильник. Сама, конечно, посмотреть не додумалась… Ладно, пока. Гроза опять усиливается. О-о-о! Сейчас, кажется, начнется шквальный ветер.
Наташка бросила трубку. А я побрела в прихожую, разбираться с кучей пакетов, которые ежедневно вечером сваливаются друг на друга. И бороться с этим бесполезно.
Утром я едва дождалась, пока семья разлетится по своим делам. Мне не терпелось узнать результат Натальиного визита на работу к Сергею. Она задерживалась, и я решила (как оказалось, обоснованно), что вчерашний митинг протеста Бориса против каторжных условий домашнего содержания слегка затянулся.
Наташка пришла только к десяти. И сразу начала посыпать пеплом голову, упрекая себя за невнимание к мужу. Я терпеливо выслушивала, что Борис в последние дни очень много работал, похудел на триста граммов и ему срочно необходимо начать колоть витамины. Подозреваю, последнее мероприятие придумано Наташкой не иначе как в отместку за вчерашнее. Я слушала, сочувствовала и одновременно подумывала о том, что Димка тоже нуждается в витаминах.
О своей поездке Наталья начала рассказывать без всякого перехода – от сообщения, что рубашки Бориса она стирает только «Ариэлем»:
– Фирма солидная. Только я не поняла, чем она занимается. Заявилась к секретарше – такая, я тебе скажу, фря! Спросила – нет ли вакантных мест по специальности врач-психотерапевт. Девица маленько прибалдела и стала меня грамоте учить. В том плане, что я ошиблась адресом. Фирме, занимающейся сборкой и монтажом какого-то электрооборудования для каких-то там промышленных установок и чего-то там еще – говорю же, я не поняла, – должность врача-психотерапевта абсолютно ни к чему. Короче, идиотку из меня делает. Я ей терпеливо объясняю – не скажите, мол, все под Богом ходим. Только рот разинула, продолжить, как у нее, длинноухой красавицы…
– Почему длинноухой? – нечаянно перебила я.
– Ну, длинноногой, какая тебе разница? Не мешай излагать. Так вот, только я… В общем, сказала от фонаря, что ей местами не везет в личной жизни, она глазки-то и потупила. Лучшего ведь не придумать. Ну какая женщина будет с пеной у рта доказывать, что ей целиком и полностью везет в личной жизни? Развить тему я не успела – дверь распахнулась, влетает мужик, похожий на Али-Бабу с сорока разбойниками в одном флаконе, и с порога рявкает:
– До трех – меня нет!
Та, несчастная, вскочила, залепетала что-то про кофе в кабинет, а он ей в ответ:
– Кофе – когда сочту нужным!
А сам в это время пытается дверь в кабинет открыть. Папку швырнул на пол. Меня не замечает. Как будто меня там не сидело, а! Я немного подумала и решила, что бояться нечего, ведь увольнение мне не грозит, а вот секретаршу из тактических соображений поддержать следует. Да и разозлилась порядком. Словом, как заору: «Стоять!!!» Спина у него сразу сгорбилась, ноги в коленях согнулись, и он застыл, как холодец. Только плечи подрагивали. Я продолжила в том же духе: «Не оборачиваться! – и уже более спокойно: – Присесть, поднять папку». Он безропотно команду выполнил – лучше Деньки. Мне понравилось. Дальше я уже совсем спокойно командую: «Медленно вставить ключ в замочную скважину. Открыть кабинет. Перед тем как войти и закрыть за собой дверь, медленно повернуться». Последние слова произнесла тепло и уютно. Несмотря на это, разворачивался он более чем медленно. А когда окончательно развернулся, я убедилась, что меня точно не уволят. Морда у этого субъекта ничего не выражала – сорок разбойников раскаялись и стали праведниками. Не могла ж я бросить Али-Бабу скучать в одиночестве. Пришлось подбодрить радостной улыбкой. Он стал подавать признаки жизни. Естественно – увидел перед собой красивую женщину и выдавил из себя, кто, мол, вы такая? Тут секретарша в себя пришла, вспомнила об обязанностях, за которые ей деньги платят, и доложила Али-Бабе, его Павлом Петровичем зовут, что я врач-психотерапевт и ошиблась адресом. Тут я вперила очи с накрашенными ресницами в Павла Петровича и ляпнула ему: «У вас сорвался контракт, задержаны платежи за ряд выполненных работ, и вы плохо спали ночь. А утром поссорились с женой…» Он молчит. Я продолжаю. Люблю поговорить, когда есть возможность. Ты ж меня знаешь. «Благодарите судьбу, что контракт сорвался. Фирма неплатежеспособна. Задолженность будет погашаться, начиная со следующей недели. А ваша жена мается от безделья. Попейте пустырничка». В общем, меня приняли на работу. Я буду работать личным консультантом-надомницей Павла Петровича с наездами в офис в исключительных случаях. Полагаю, за денежным вознаграждением. Если все сложится благополучно, «Ставриду» придется сменить. Она не соответствует моему имиджу.
Было чему удивляться. У Натальи поразительная способность решать проблемы экспромтом. Меня, окажись я на ее месте «врача-психотерапевта», давно бы уже скрутила охрана. Как киллершу или террористку.
– Так тебе удалось что-нибудь узнать? – решила я форсировать рассказ подруги.
– А як же? – хитро повела она глазами. – Мы с Павлом Петровичем долго беседовали на тему правильного подбора и расстановки кадров. Он было собрался до трех часов вздремнуть у себя в подсобке… Знаешь, у него в кабинете еще одна дверь. Она ведет в маленькую комнатку – метров десять, не больше. Там диванчик, два кресла и журнальный столик. И еще изолированный санблок – как на теплоходе. С такими условиями можно и домой не уходить. Словом, вздремнуть ему я не дала. Сначала расстроила тем, что действительно ошиблась адресом. Но тут же сослалась на судьбу, которая меня к нему зашвырнула. Он успокоился. Стал меня уговаривать примерить должность этого самого консультанта, сказал, что деньгами не обидит. Ты знаешь, я много лет так не краснела, как в тот момент… В общем, я ему предложила проанализировать штат его сотрудников – прямо по личным делам, если, конечно, есть фотографии. Сказала, что есть такая наука – физиогномика… Надеюсь, он это слово уже забыл. Павел Петрович дал секретарше команду подобрать все документы и – ему на стол…
Мне не мешал – ушел в кабинет. Кажется, работать. Я выпила кофейку и, не торопясь, принялась перебирать анкеты и контракты. Почти сразу расстроилась: женский контингент в фирме практически отсутствовал. Три бабы – бухгалтеры, одна из них – главный, кассир, повариха и уборщица. Ах да, еще Стелла, секретарша. Мужикам разгуляться не с кем. Бухгалтеры, как на подбор, крупногабаритный груз. Понятное дело: работа усидчивая, жизни не видят – одни балансы. Да и возраст у них предпенсионный. У двух дам уже маленькие внуки имеются. Кассирша – ни кожи ни рожи, но зато трое детей. Ей даже улыбаться не хочется. Повариха кухарит дома и привозит в фирму уже готовую еду. В этом ей помогает муж. С ним не загуляешь. Он жутко ревнивый, хоть и закормленный. Да и глупа она, как пробка. Уборщицу почти никто не видел. Кроме охраны. Да это и ни к чему. Важен ведь результат. Словом, проанализировала я анкетные данные, посплетничала со Стеллой под предлогом краткосрочного отдыха, посочувствовала ей по поводу несложившейся личной жизни и поняла, что интересующего меня объекта женского рода среди сотрудников фирмы нет. Двадцатилетней Стелле Сергей абсолютно не нужен. У нее другие задачи и цели. Всех мужиков фирмы она заплевала и не поморщилась. В том числе и Сергея. У нее на крючке один депутат с большим кошельком. За него она в последнее время и ведет отчаянную борьбу с лучшей подругой.
