Филипп Ванденбер - Восьмой грех
Никогда прежде Мальберг не чувствовал себя таким беспомощным и совершенно не понимал, что ему теперь предприпять. Кому он мог довериться? На чью помощь он мог рассчитывать? Не осознавая, что он делает, Лукас брел некоторое время по Лунготевере деи Тибальди вдоль Тибра. Перешел через буро-зеленую реку по мосту Понте Систо и направился, сам того не замечая, на юг, в сторону квартала Трастевере.
В бутербродной со стеклянными столиками Мальберг купил сэндвич - не потому что он был голоден, а чтобы немного успокоить желудок. Затем выпил кофе-латте.
Неожиданно Мальберг увидел человека, который смотрел на него в зеркало. Незнакомец буквально таращился на него своими глубоко посаженными глазами. Спутанные волосы спадали на лицо, изрезанное глубокими морщинами. Мужчина выглядел нездоровым, затравленным и бледным. «Чего вылупился?» - хотелось крикнуть Мальбергу. Прошло несколько секунд, прежде чем Лукас понял, что человек в зеркале - это он сам. Казалось, против него сговорился весь мир. Его, совершенно невинного человека, выбросили за борт жизни.
– Я хочу вернуть жизнь, которая принадлежала мне, - в отчаянии пробормотал Лукас. Эта фраза прозвучала как молитва.
Вентилятор под потолком бутербродной приятно холодил потное лицо Мальберга. Он вытер мсжрую шею платком, и при этом из его кармана выпал /щеток, который он уже много дней носил с собой. На нем было написано: «Джакопо Барбьери», а рядом - семизначный номер.
– От вас можно позвонить? - спросил Лукас лысогоfornaio1 и положил монету на стойку. Потом набрал номер.
Барбьери отозвался обычным «Pronto!»2.
– Это Мальберг. Это Мальберг. Вы, кажется, знаете меня, не гак ли?
– Да, синьор Мальберг. Я как раз хотел с вами связаться. Чем могу помочь?
– Позвольте задать вопрос… - Лукас сделал паузу. - В каких отношениях вы находитесь с Катериной Лимой?
' Булочник (итан.). Слушаю! {шпал.)
– Я вас не понимаю, синьор.
– Я хочу спросить, вы тесно дружите с Катериной Лимой или у вас перед ней есть какие-нибудь обязательства?
– Понятия не имею, - без колебаний ответил Барбьери. Но почему вы спрашиваете?
– Дело обстоит так. У меня есть небезосновательные подо зрения, что Катерина Лима ведет двойную игру. В любом случае ее брат Паоло получает деньги от людей, которые связаны с убийством Марлены Аммер.
– Этого не может быть!
– Может. Я и Катерина видели, как ему передавали деньги. Катерина говорит, что ничего об этом не знает, но я не верю, что она ни о чем таком не подозревала.
Барбьери немного помолчал. Наконец он заговорил:
– Вы уверены? Я знаю Катерину только по работе, но, честное слово, только с хорошей стороны. И она всегда болезненно переживала махинации брата. Но то, о чем вы говорите, мошенничеством назвать нельзя. Когда она попросила меня присмотреть за вами, это было сделано скорее для вашей защиты…
– Послушайте, я не могу рисковать! - перебил его Лукас. - Вы готовы мне помочь?
– В любое время.
– При одном условии! Катерина не должна об этом знать.
– Я даю вам слово, синьор Мальберг.
– Вам наверняка известно, что по совету Паоло я переехал в пансион на Виа Лука.
– Этого я не знал.
– Я съехал оттуда, потому что у меня были подозрения, что о моем местонахождении знают теперь… многие.
Барбьери громко вздохнул.
– В любом случае вы приняли правильное решение.
– Сейчас я ищу новое пристанище. Без полицейских осве домителей, вы понимаете?!
– Хм… - Барбьери задумался. - Это непросто сделан,, не приобретя новых единомышленников. - Он помолчал немного. - Но если вы не против пожить в моей квартире, я мог бы предложить вам надежное убежище на первое время. Еще бы Лукас был против!
Через час Мальберг уже звонил в дверь с табличкой «Дж. Барбьери». Дом стоял на маленькой улочке за протестантским кладбищем, между Монте Тестаччо и пирамидой Цестиуса. Как и другие здания в этом квартале, дом видел времена и получше. Но надежность Лукас ценил в этот момент больше, чем комфорт.
– Надеюсь, вы звонили мне не со своего мобильного телефона? - с порога спросил его Джакопо Барбьери.
– Не беспокойтесь, - ответил Мальберг, - я хорошо запомнил ваши слова: «…никаких отелей, чеков, кредитных карточек и мобильных телефонов».
– Хорошо, - сказал Барбьери и впустил Лукаса в квартиру. - Вам также следует избегать мест, которые каким-нибудь образом связаны с расследованием вашего дела.
Мальберг кивнул, хотя ему это было не совсем понятно.
На первый взгляд квартира Барбьери казалась эталоном холостяцкого жилища. В кухне стояла гора грязной посуды пятидневной давности. Барбьери поймал взгляд Лукаса и пояснил:
– Вы должны меня простить, поскольку я не был готов к визиту гостей. Иногда здесь все идет кувырком. Конец моей карьеры криминалиста означал и крах моего брака. Честно сказать, я об этом ни разу не пожалел. А вы, кстати, женаты?
– Я - нет. Я женился один раз в двадцать два, а в двадцать пять был снова свободен. С тех пор я стал, как говорят, закоренелым холостяком. Но, если честно, моя жизнь одиночки - это скорее результат упущенных возможностей, чем сознательное отшельничество.
– И потом «в моей жизни появилась Марлена Аммер и зацепила до глубины души», я прав?
– Как вы догадались?
– Работа такая, - коротко ответил Барбьери. Мальберг запоздало улыбнулся.
– Я добавлю, что у меня к Марлене были достаточно сильные чувства. Да, я ехал в Рим, чтобы купить коллекцию книг, но не только для этого. Вы можете представить, что происходило в моей душе, когда я увидел Марлену мертвой в ванне?
Барбьери молча кивнул.
Комната, которую Джакопо предложил Лукасу, была похожа на ч улан с узкими высокими окнами, которые выходили в парк. Через них сюда проникала приятная прохлада. Внутри стояли оттоманка и платяной шкаф шестидесятых годов. И хотя жилище едва ли можно было назвать комфортабельным, Мальберг чувствовал себя здесь уютно.
Ситуация выглядела довольно комичной, когда Мальберг и Барбьери взялись мыть посуду, накопившуюся за несколько дней. Лукас, вытирая тарелку, будто заправская домохозяйка, спросил:
– У вас ведь были результаты вскрытия тела Марлены Аммер. Какое у вас сложилось впечатление?
– Честно говоря… - начал Барбьери и замолчал.
– Я прошу!
– Ну хорошо. С самого начала у меня закралось подозрение, что есть два документа с данными осмотра и вскрытия трупа. Один - истинный, второй - фальшивый. Такое можно было сделать только с помощью приличной взятки.
–Ив вашей практике это встречалось часто? - Мальберг с нетерпением смотрел на собеседника.
– Нечасто, - ответил Барбьери, - на моей памяти было всего два случая…
– Вы можете рассказать поподробнее?
Бывший полицейский отвел глаза. Казалось, ему не очень то хотелось говорить об этом. Однако Джакопо откашлялся и ответил:
– В обоих случаях за этим стояла мафия.
– Мафия?
– Можете представить себе, как происходило дело!
– Нет, не представляю.
– Прокурор, который раскритиковал фальшивый отчет о вскрытии, был отстранен от должности и исчез где-то в пье-монтской провинции. Больше о нем никто ничего не слышал.
– Но вы же не думаете, что за убийством Марлены Аммер стоит мафия!
– Есть предположение, что она как-то связана с курией. Но не нужно обманывать себя. Закулисные руководители мафии - очень талантливые люди, им нет равных в инсценировке, казалось бы, невозможных взаимосвязей. Я помню дело одного уважаемого медика из лаборатории. Профессор возглавлял институт в Остии, в котором спортсмены сдавали анализ на допинг. Никто не мог заподозрить авторитетного ученого в недобросовестности. Но у профессора была тайная страсть - игра в рулетку. И эта страсть ввергла его в бесчисленные долги. Однажды незнакомец предложил профессору расплатиться с его долгами, но за это одолжение ученому нужно было подменить результаты анализов мочи после скачек. Долгие годы все сходило с рук, и ни у кого не возникало подозрений. Ни разу. Представьте: на скачках побеждали даже хромые клячи. Но профессора выдала жена. Из мести. Он изменял ей.
Мальберг покачал головой. Прошлое научило его, что в жизни случаются безумные истории. Но то, что Марлена была связана с мафией, казалось ему слишком абсурдным.
– Как мне рассказывала Катерина,- продолжил Барбьери, - вы видели на тайных похоронах синьоры Аммер группу людей, одетых в черное…
– Среди которых блестел своей лысиной государственный секретарь Филиппо Гонзага, - перебил его Мальберг. - Это точно.
– Ну хорошо, - сказал Барбьери,- но это, кстати, еще не значит, что все остальные не были членами какого-нибудь общества. Поймите меня правильно, я не утверждаю, что синьора была посвящена в дела мафии. Я всего лишь хочу сказать, что такую возможность нельзя исключать.
– И что это значит?- нерешительно поинтересовался Мальберг.
