Суд короля - Э. М. Пауэлл
— Думаю, пока что все, госпожа Фолкс. Вы мне чрезвычайно помогли. Спасибо, что время уделили.
— Уж надеюсь, что пособила, сэр. Мне б только чтобы злодей за Джеффри ответил. Вы уж проследите. Ну и за Бартоломью тоже, конечно.
— Конечно. Поверьте, я делаю все, что могу, госпожа Фолкс. Доброго дня.
— Доброго дня, сэр. — Хильда поднялась и пошла к двери, однако там замерла: — И еще, сэр…
— Да, госпожа?
— Когда вы поймаете и вздернете Линдли, я его обмывать не стану, сразу говорю. Пусть прямиком в ад отправляется.
И она вышла.
Когда Барлинг просмотрел сделанные заметки, некоторые детали вновь неожиданно тронули его так же, как и когда он их услышал. Эта женщина несомненно питала глубокую любовь к Джеффри Смиту, причем любовь безответную, ну или, по крайней мере, лишенную того ответа, которого она жаждала. Барлинг и сам слишком хорошо знал, что это за пытка, — как знал и то, что такие незажившие раны имеют свойство открываться. Поэтому клерк привычным усилием воли отбросил подступившие воспоминания — необходимо было сосредоточиться на деле.
* * *
Сперва Стэнтон собирался отправиться на каменоломню к Томасу Дину пешком, но потом все же передумал. Он решил, что с высоты седла здоровяк камнетес будет выглядеть менее устрашающе. К тому же две пары копыт помогут и убраться прочь гораздо быстрее, если парень откажется идти с ним да еще, как опасался Стэнтон, решит настоять на этом отказе с помощью своих здоровенных кулаков.
Однако посыльный был доволен, получив от Барлинга распоряжение вызвать камнетеса. Мысль о том, что Дину придется пойти за ним на допрос к Барлингу, была приятна.
Впрочем, приятной она показалась Стэнтону только после нескольких кружек эля.
Следующим же утром, когда обжигающий диск солнца уже поднялся в небо, он этому заданию был уже совсем не рад. Посыльный поудобнее устроился в седле и похлопал Сморчка по шее. Этот его хоть откуда вынесет, можно не сомневаться.
Усыпанная булыжниками дорога к разработкам круто уходила вниз и явно не подходила для подкованных копыт.
Стэнтон слез и повел Сморчка в поводу. Солнце еще не осветило каменоломню, хотя подобралось уже очень близко. Посыльный видел замершую в безветренном воздухе струйку дыма от костра Дина. Отлично. Если он уже успел позавтракать, то и вести себя, возможно, станет подружелюбнее.
Тут Стэнтон поскользнулся на камне, и только поводья удержали его от падения. В конце концов они со Сморчком оказались внизу.
— И даже шеи целы, а? — сказал он, потрепав бурую холку и почувствовав, как в ладонь тычется теплый влажный нос.
Понимая, что отсюда конь никуда не денется, Стэнтон отпустил Сморчка разыскивать пучки сумевшей пробиться среди камней травы.
Когда стук копыт по камням смолк, он понял, что окружен полной тишиной. Не было слышно ни ударов кирки по камню, встретивших его в предыдущий раз, ни грохота молота У огромного валуна стоял ряд свежевырубленных плит.
— Дин? — Его голос звучал здесь, внизу, очень странно. Глухо. Эха почти не было. — Это Хьюго Стэнтон.
Он облизнул губы, на которых успела осесть каменная пыль — настолько мелкая, что в воздухе ее и вовсе не было видно.
Ответа не последовало.
— Элред Барлинг, королевский клерк, велел вам явиться к нему.
Ничего.
Видать, камнетес сейчас у себя в хижине, рядом с которой поднимался дым от костра. Больше ему быть негде.
Шагая к хижине, Стэнтон услышал донесшийся откуда-то сбоку грохот. Он обернулся:
— Дин?
Нет, всего лишь шальной камень, который сорвался с крутой стены и понесся вниз, оставляя в воздухе облачка пыли.
Посыльный дошел до хижины, обошел костер, заглянул в открытую дверь.
— Дин?
Позже он уже не мог вспомнить, что именно кричал и как дик был этот истошный вопль. Стэнтон помнил лишь, как он несся к Сморчку, видя только стройные черные ноги своего коня, которые должны были унести его прочь.
А еще в его памяти намертво отпечаталась открывшаяся ему в хижине картина. Тело Томаса Дина на полу. Головы не видно. Лишь одна из каменных плит чуть повыше шеи и расплывшаяся под камнем густая багровая лужа.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
— Вы должны выйти к ним, Барлинг. — Эдгар ткнул оттопыренным большим пальцем на плотно закрытое окно пиршественной залы. — Не то они сами сюда полезут, а то и вовсе усадьбу спалят. Люди на Дина взъярились не меньше, чем на Линдли. Оба чужаки, мол. Дин, говорят, с молотом ладит, и их у него выше крыши — вот и помог Линдли разломать стену темницы и сбежать. А тот ему в награду череп проломил. И ведь правы они, как Бог свят правы!
— Я непременно выйду во двор, Эдгар, — ответил Барлинг, — и я вполне могу понять их настроение, учитывая все, что нам известно про Дина. Но я еще не закончил разговор со Стэнтоном.
Молодой посыльный сгорбился в кресле, уперевшись локтями в колени.
— Кажется, я вам уже все рассказал, Барлинг.
— Более чем достаточно, сохрани нас Бог! — Лицо Осмонда было таким же белым, как платок, который он повязал вокруг шеи, чтобы не истекать потом в печной духоте закупоренной залы.
— А может, и нет, — покачал головой Барлинг, — этим утром Стэнтон стал свидетелем ужаснейшего зрелища. В таких обстоятельствах проще простого пропустить что-нибудь важное. Мы выйдем, когда я буду готов.
Громкий вопль прорезал какофонию, доносившуюся с улицы. В разы громче остальных.
Женский.
— А это еще кто, во имя всего святого? — Осмонд стиснул руки.
Эдгар припал к щелястым ставням:
— Агнес Смит. Палкой какой-то размахивает. — Он пошел к дверям. — Я выйду к ним, пока она кого-нибудь не убила.
— Пойдемте, Барлинг. — Стэнтон тоже поднялся на ноги. — Надо идти.
Барлинг последовал за Эдгаром вместе с молодым посыльным.
Следом за ними плелся дрожащий Осмонд.
— Я буду краток, — пробормотал Барлинг, — будьте уверены, Стэнтон.
— Делайте что должно, Барлинг. Все будет хорошо.
Они подошли к входной двери, с порога которой Эдгар уже вовсю орал на своих слуг и конюхов:
— Да заберите у нее эту штуку! Быстро! Это ж девчонка! Не то я сам!
Барлинга встретили волны криков и десятки вскинутых рук.
Снаружи оказалось ничуть не прохладнее, чем в зале. Низкие черные облака заполонили небо, и в воздухе повисло тяжелое напряжение близящейся бури.
Посреди общей кутерьмы металась
