Мария Грин - Рубины Блэкхерста
Хезер наблюдала за тем, как Фалько потратил добрых полчаса на переговоры с мистером Праттом, больные уши которого порядком подпортили ему характер, о цене этих бутылок. Он запрашивал баснословную цену. Пожав плечами, Фалько был вынужден согласиться, и затем в комнате с пивным бочонком были улажены все финансовые вопросы между ним, сержантом, мистером «Членом» и Тео. Они с нетерпением ожидали, пока Пратт принесет им несколько чистых стаканов. Хезер фыркнула и вышла из комнаты.
Разочарованная и с неприятным осадком в душе, девушка вернулась в свою комнату и проспала несколько часов подряд. К ней опять вернулось угнетенное состояние духа, и эта депрессия переносилась ею особенно тяжело после того, как она уже представила себе счастливую жизнь вместе с Фалько в Фалькон Хилл.
«Собери свою волю в кулак, — сказала она самой себе. — Совершенно бесполезное дело — жалеть себя». Именно эти слова когда‑то повторял ее отец. Воспоминание об этом девизе жизни — хотя сам он не всегда действовал в согласии с ним — позволило Хезер в очередной раз овладеть собой и принять перспективу провести еще один вечер в разношерстной компании гостей.
Она умылась, надела свой синий шелковый халат, украсив шею ниткой жемчуга.
При выходе девушка увидела под дверью спящего Муттона. Он поднял морду, восторженно взвизгнул и замахал ей своим подрезанным хвостом.
По взрывам хохота, доносившимся из общей гостиной, Хезер догадалась, что еще не все бренди выпито джентльменами. В воздухе витали запахи пищи, и Хезер решила направить свои шаги в сторону кухни.
Проходя мимо, через открытую дверь комнаты она увидела Зу Даймонд. Эта леди храпела, сидя перед камином, а ее многочисленные подбородки мирно покоились у нее на груди. Было ясно, что она порядком отведала бренди или другого столь же крепкого напитка.
Сразу за дверью кухни Хезер лоб в лоб столкнулась с мисс Уэдж, несшей большое блюдо с соусом. Его содержимое пролилось на шелковый халат Хезер, она от неожиданности вскрикнула.
— О, простите меня ради Бога, — побледнев, произнесла мисс Уэдж. — Я не расслышала звука ваших шагов.
У Хезер душа ушла в пятки. Это был ее единственный халат, в котором не стыдно появиться в приличном обществе, а это большое жирное пятно уже не удастся вывести.
— Не волнуйтесь, — ослабевшим голосом ответила она. — Я переоденусь.
— Но, мисс Максвелл, вы должны позволить мне помочь вам удалить это пятно, — настаивала мисс Уэдж, но ее усилия оттереть его салфеткой не увенчались успехом.
Хезер с недоверием отнеслась к ее попыткам.
— Вы знаете, как можно удалять жирные пятна?
— О, да. Мне знакомы все секреты домашней хозяйки, — мисс Уэдж фыркнула, как будто в этом кто‑то мог сомневаться. — Во всяком случае, это всего лишь малая толика того, что я могу сделать для вас…
Хезер не стала спорить с ней, но особых надежд на будущее своего халата она не питала. Девушка вернулась в свою комнату и переоделась в более практичный коричневый шерстяной халат с кисточками на груди и небольшим кружевным воротником, немного смягчавшим его чрезмерную строгость.
Мисс Уэдж встретила Хезер на выходе из ее комнаты.
— Позвольте мне взять вашу шелковую одежду. Я поработаю над ней сегодня вечером, а завтра она ничем не будет отличаться от только что купленной.
— Спасибо, очень мило с вашей стороны, — ответила ей Хезер.
— Это я во всем виновата. Надо было смотреть, куда я иду.
Хезер вернулась на кухню и стала помогать Розе чистить морковь и репу. Леди Флёр тоже была в помощницах. Она беспрерывно хихикала, помешивая суп. Воздух был насыщен ароматом копченой ветчины и укропа.
— Я содрогаюсь при одной только мысли, что меня ждет, — произнесла леди Флёр. — Мой папа наверняка запрет меня на целый год в моей комнате, когда узнает, чем я тут занимаюсь.
— Доверьтесь Фалько. Он защитит вас, будьте в этом уверены, — утешала ее Хезер.
— Но я все равно не могу побороть в себе страх, — всхлипывая и понурив голову, отвечала леди Флёр.
Хезер хотела напомнить ей, что следовало бы подумать об этом, прежде чем решаться бежать, но решила лучше промолчать. Она не собиралась переносить свое дурное настроение на новую подругу.
С жизнерадостностью, характерной только для молодости, Флёр переменила печаль на веселую улыбку:
— Тео признался мне, что хотел бы стать моим женихом сразу, как только я официально стану свободной от всех обязательств по отношению к сэру Питеру.
— Мне кажется, что теперь вы бы смогли взять Лондон штурмом, несмотря на толпы поклонников, которые вас там поджидают, — согласилась с ней Хезер. — Но, скажите мне, неужели вы снова сделались равнодушной к сэру Питеру? Ведь еще вчера вы так ревниво относились к тому, что он заглядывается на других женщин.
— Питер, конечно, очень красивый мужчина, но у него скверный характер. Он попытался обмануть меня, сказав, что он проводил целые часы с мисс Даймонд, читая ей вслух свои стихи. Честно говоря, я не смогла бы всю свою жизнь потратить на прослушивание его пространных стихов.
Она глубоко вздохнула.
— Вы только себе представьте, Питер написал стихи о Витторийской битве, о лошадях, бесстрашно несущих своих седоков в самое пекло, и тому подобное. Он даже посвятил отдельное стихотворение жеребцу генерала Уэлслея по кличке Копенгаген. — Леди Флёр театральным жестом раскинула руки. — Вот его строчки: «Этот божественный зверь, его ноздри дрожат, почуяв порох, а широкие зрачки, не мигая, смотрят в лицо Смерти». Однако! Ведь Питер не участвовал в сражении, откуда он это знает? — И, переполненная презрением, она принялась с еще большим усердием размешивать содержимое горшка. — Мне никогда не было так скучно, как сейчас!
— Понимаю вас, — согласилась Хезер, уголки ее губ едва заметно дрожали. — Итак, если я правильно поняла, сэр Питер полностью выбывает из борьбы за ваши руку и сердце?
Леди Флёр утвердительно кивнула: — Да.
— И что же он сказал вам в ответ? — спросила Хезер.
Флёр неопределенно пожала плечами.
— Ну, вообще‑то я ему еще об этом не говорила. Он сообщил мне, что переменил ранее принятое решение возвращаться в Лондон. Питер сказал, что мы поедем туда, куда планировали в самом начале. Фактически он попытался уговорить меня отправиться туда уже сегодня вечером. В эту весеннюю погоду снег тает довольно быстро, и скоро дороги станут проходимыми.
— Я уверена, что Фалько положит конец любым идеям, исходящим от сэра Питера. Но сначала вам необходимо рассказать Фалько обо всех планах Питера.
В обеденный час, чтобы уединиться от шумного общества подвыпивших мужчин, Хезер и Флёр решили организовать прием пищи в малой комнате для гостей.
Вскоре к ним присоединился и Фалько. Он держался, несмотря на выпитое, очень хорошо. Его выдавала лишь улыбка, которая сделалась шире по крайней мере на десять дюймов. И его глаза уже не скрывали теплых чувств по отношению к Хезер.
Леди Флёр с любопытством смотрела то на него, то на нее. Хезер покраснела и опустила свой взор в тарелку. Но, несмотря на это, она продолжала чувствовать на себе взгляд Фалько.
Тео следовал за Фалько по пятам. Его походка от выпитого стала нетвердой, а улыбка — совершенно глупой.
— А вот и самые прелестные розы Бэдфордшира! Один ваш взгляд способен вылечить любую болезнь, леди Флёр, — произнес Тео. Попытавшись сделать глубокий реверанс, он едва не упал на пол. Добравшись до Фалько, юноша сел рядом с ним, напротив обеих леди.
— О, как мило с вашей стороны, — одобрила его галантность леди Флёр, будучи настолько же восприимчивой к лести Тео, как раньше к внешности сэра Питера.
Фалько нахмурился и ткнул локтем Тео под ребра.
— Нахальный щенок, — бросил он. Затем, повернувшись к леди Флёр, произнес: — Не верьте ни единому слову этих мошенников. Пустые сотрясатели воздуха, берегитесь их!
Леди Флёр надула губки и гордо подняла свою головку:
— В вас совершенно отсутствует романтизм, мистер Блэкхерст.
Он сухо засмеялся:
— И слава Богу — если к романтизму относить такую глупую лесть.
Хезер пристально посмотрела на него, и он сразу замолчал.
— Романтизм и влюбленность — это то, чем я живу, — согласилась леди Флёр и попробовала с ложки, какой получился суп. — Без этого жизнь потеряет всякий смысл, — и в подтверждение этих слов она глубоко вздохнула.
На лице Фалько появилось легкое раздражение.
— Но имейте в виду, что именно благодаря этому вы сейчас оказались в столь затруднительном положении. Вы обдумали ваш выбор?
От этих слов леди Флёр моментально съежилась.
— Н‑нет, еще нет. Я думала, что вы поможете мне придумать благовидный предлог. Папа относится к вам с большим уважением и выслушает вас очень внимательно.
