Андрей Баранов - Павел и Авель
– Признаюсь, мне чертовски надоел холодный германский климат! – философствовал скучающий Морозявкин. – Я жажду весны и парижских запахов! Я вполне созрел для этого и физически и морально!
– Ну насчет твоего морального созревания я не сомневаюсь, – отвечал ему граф весьма серьезно. – А вот в смысле физического… Ведь там, дружок мой, обширнейшее поле для деятельности!
На это Вольдемар ответил ему, что трудностей решительно не боится, и вполне к ним привык. Лиза представила что будет с несчастным Парижем, если туда ворвется Морозявкин, и вздохнула. На самом деле еще на корабле наш повеса начал борьбу со всевозможными трудностями, путем соблазнения прислуги путешествующей торговой аристократии, в чем к немалому удивлению товарищей весьма преуспел.
Граф Г. сложил и спрятал суставчатую подзорную трубу, через которую обозревал окрестности – на горизонте под пронзительные крики впередстмотрящего появились очертания береговой линии Гавра.
Глава 13. Ночлег Вольдемара Морозявкина
Морской порт Гавр уже тогда был очень важным с транспортной точки зрения Само слово Havre означало «гавань», этот город на реке Сене, основанный королем Франциском I в начале XVI века, был морскими воротами севера Франции. Количество кораблей, швартовавшихся там, было огромно. В отличие от обычных провинциальных городков Северной Нормандии, здесь все время кипела жизнь.
Однако наши путники не смогли как следует полюбоваться ни аббатством Гравиль-Сен-Онорен, ни церковью Нотр-Дам, ни резиденцией епископа Гавра, практически ровесницей самого города. Они были полны решимости найти пропавшее сокровище и воротить его на законное место, в Гатчинский дворец, в охраняемый ларец. Правда вновь не представлялось вполне ясным, каким же путем это осуществить – покойный аббат уже очевидно не мог помочь в поисках, хотя конечно и сумел указать даже после своей ужасной смерти общее направление. Оставалось только надеяться, что их противник, Черный барон, играя с ними как кошка с мышкой, заиграется и выдаст тайну.
Так как на территории Франции в то время правила буржуазная Директория, мечте Лесистратовой, с детства желавшей танцевать на балу с принцем или же королем, желательно французским, не суждено было сбыться – Людовик XVI был казнен за несколько лет до описываемых событий, а последний король Франции, Луи XVIII, удачно сбежавший от восставшего народа, жил в эмиграции за пределами страны.
В это время Морозявкин, глядевший по сторонам, вращая головой как сорока, радостно завопил:
– Эге-гей! Да это же старушка Сена! Я узнаю ее!
– Как ты можешь ее узнать, ежели никогда не видел ранее? – недовольно осведомился граф Г., не любивший громких воплей.
– А вот и нет, видал! Я забирался так глубоко, как тебе с Сашкой и не снилось. Да для меня что юг Франции, что север, скажу без утайки, как родные! – внезапно похвастался осмелевший Вольдемар.
– Господа, – прервала перепалку Лизавета, – прежде чем пускаться в воспоминания, нам следует найти кратчайший путь в Париж… там мы отыщем ключ к тайне, я надеюсь…
– Так в чем же загвоздка? Мы пустимся вплавь по реке. К счастью лед уже почти сошел… глядишь скоро и птички запоют! – поддержал даму маниакльно довольный Морозявкин.
– Ну что ж… идея неплоха. Вперед, на Париж! – подключился к веселому настроению и граф.
Еще скандинавы, любившие развлечься грабежом старинных замков, доходили по Сене, с ее древним названием – Секвана, что означало «Священная», до самого Парижа. Суровые викинги поджигали монастырские обители, желая повеселиться как следует, раз уж выпала такая возможность. Речной мир во все времена был своим, особым миром, в котором происходили всевозможные события. Проплыв широкую бухту Сены в форме большой воронки, корабли попадали в речное течение, близь Гавра конечно имели значение и морские приливы. Они вздымали суда на многометровую высоту, однако в окрестностях Парижа могли продвигаться лишь кораблики с небольшой осадкой. Поэтому путникам, пройдя суровые формальности пограничных офицеров, с недоумением оглядевших их паспорта, пришлось выбрать скромный одномачтовый бот под названием «Фортуна», на котором они и пустились в путь.
Хозяин «Фортуны», мрачный но весьма колоритный, торговец рыбой, пряностями, тканью, да всем на свете, отличался не только густой черной бородой, но и крайней подозрительностью и скупостью, впрочем как многие уроженцы Бретони, выделявшиеся этими качествами даже среди таких скупердяев как французы. За обедом вина он наливал на два пальца, и не гнушался отлить обратно, если ему казалось, что он слишком щедр. Пассажиры казались ему сборищем воров, и несмотря на то что кошель с половинной платой перекочевал в его карман с самого начала, он не терял бдительности ни на секунду. Лесистратова очень боялась, что он в конце концов посчитает ее вещи за свои, тем более что ее перевозки также приобретали уже ярмарочный размах.
Так в мелких дорожных хлопотах они проплыли до Руана. Здесь морские суда окончательно сменялись речными, а русло реки начинало извиваться как удав в джунглях. Рыбацкие деревушки по речным берегам основали еще племена кельтов-паризеев, собственно отсюда и пошло название «Париж». Неудивительно что сердце парижан навсегда было отдано этой реке, если конечно так можно выразиться. Собственно и граф Г. с сопровождавшими его персонами в лице все тех же Морозявкина и мамзель Лесистратовой также поддался этому очарованию.
Сделав краткую остановку в Руане, путники имели возможность не только передохнуть но и ознакомиться с его достопримечательностями. Лиза даже совершила увлекательный променад по ботаническому саду, основанному вот уже сто лет тому назад месье Луи де Карелем. В начале сороковых годов XVIII века сад, переходивший из рук в руки, распахнул ворота для широкой публики, и Лесистратова с удовольствием полюбовалась его многочисленными фуксиями, ирисами и розами.
Граф Г. забрел невзначай в Руанский собор, где сполна насладился стилем высокой готики, поглазев и на уникальный витраж цвета «шартрский голубой», и на Масляную башню, которую воздвигли в XVI веке на пожертвования, что маслолюбивые горожане, не желавшие отказываться от употребления лакомого масла и в великий пост, делали священникам, по шесть турских денье каждому.
Выйдя из собора и небрежной походкой идя к порту, граф несколько замешкался, но увидев как Лиза машет ему с мола рукой, заторопился, подумав что возможно их вельбот вот-вот отплывет. Запыхавшись он взбежал на берег, где увидел что никаких приготовлений к отплытию на «Фортуне» не было и в помине. Бородатый капитан скучал, куря трубку, а судовой кот еще не съел полагающуюся ему к обеду рыбину и наполовину, только начал грызть хвост, и теперь урча дожевывал остальное.
– Ах, сударь, вот и вы! – сказала ему Лесистратова с приятной улыбкой. – А я уже боялась, что вы заблудились!
– Стоило ли так мне махать, сударыня, если наше суденышко еще и не думало отчаливать? – вопросил граф с досадой. – Я даже бежал часть пути, а ведь мог дойти совершенно спокойно!
– Вернитесь назад и пройдите спокойно еще раз! – ответила ему Лиза невозмутимо, и даже прикрыв глаза длинными ресницами.
На это граф не нашел возражения, и гневные слова застряли у него в горле, отступив перед неожиданной иронией спутницы. Он решил сменить тему беседы, дабы не подвергать себя дальнейшей обструкции.
– Полагаю, вы уже знаете, куда именно во французской столице мы направим свои стопы? – полюбопытствовал его светлость.
– Представьте себе нет, сударь. Лишь примерно и предположительно. Я теряюсь в догадках. Голубиная почта уже давно не приносила ничего интересного, и наши посланники в Европе также ничего не докладывали. Разве что судьба пошлет нам знак, это все на что остается надеяться.
– Судьба… или же этот черный властитель. Интересно, что он придумает в следующий раз, опять пошлет своего голубя-коршуна?
– Нет, не думаю, господин барон очень разнообразен в своих выдумках, – отвечала Лиза задумчиво. – Он не повторяется.
– Ну с такой отважной воительницей мы победим кого угодно! – заметил граф галантно. – Кстати, знаете ли вы, что именно здесь, в Руане, была заживо сожжена Жанна д’Арк, та что отважно восстала против англичан? Вы так на нее похожи! – граф все же решился замысловато отомстить за недавнюю иронию.
– О нет, сударь, я этого не знала. Сгореть заживо – какая ужасная смерть… А вы способны на такой подвиг, месье – отдать свою жизнь за родину? Ведь в Руанском соборе хранится мужественное сердце короля Ричарда Львиное Сердце! Он был смертельно ранен арбалетной стрелой… – Лесистратова и на этот раз не осталась в долгу.
– Мужественная смерть – это достойно героя, но право, сударыня, я вовсе не тороплюсь! – отвечал ей граф Г. – Кстати, а где находятся остальные части его тела?
– Ах, сударь, это уже неважно! – Лесистратова не любила глупых вопросов. – Идемте же, кажется уже поднимают якорь!
