Антон Кротков - Загадка о морском пейзаже
Кукушкин не скрывал от жандармского капитана, что на границе свои законы:
— Они нас убивают. Мы их тоже не щадим. Только за этот год погибли в стычках, замерзли, утонули не менее тридцати контрабандистов. Не считая раненых и изувеченных, которым удалось уйти от преследования. Бывает, также задерживаем дезертиров и пытающихся уйти за кордон преступников.
Подполковник нагнулся к покойнику и деловито приподнял край пальто, закрывающего его голову. Но вместо лица Анри увидел появившееся в световом пятне фонарика лишь кровавое месиво. Кукушкин даже не поморщился от страшного зрелища. Он присел на корточки рядом с трупом и стал обстоятельно изучать вытащенные из карманов покойника предметы.
— Ловкий, гад! — Бородатый разведчик ткнул убитого носком своего ботинка в плечо. — Петруха в темноте промазал и вместо сердца штыком его в плечо ткнул. Так он мертвым прикинулся. А когда мы отошли, попытался уползти. Но мы вовремя заметили. Только прежде чем уж наверняка его на небо отправить, тоже по душам с ним решили поговорить.
— И что он сказал? — оживился Кукушкин.
— Сказал, Ваше высокоблагородие, что если тумана не будет, они должны с берега ихнему кораблю фонариком сигнал просемафорить: мол, все в порядке, можно спокойно приближаться к берегу. А если же опасность какую-нибудь заметят, то велено им хозяином ихним из винтовки пальнуть.
Солдат также сообщил, что перед смертью «язык» признался, что отослал трех своих людей на баркасе навстречу контрабандистскому кораблю, чтобы сообщить хозяину, что пограничники, которых они обнаружили на берегу, оказались там случайно.
— Молодец, Луконин. — Подполковник с благодарностью посмотрел вслед уже скрывшимся из виду носилкам, на которых унесли перенесшего жуткие издевательства, но не выдавшего противнику военной тайны унтер-офицера. — Когда вернемся, к Георгию представлю.
* * *В газетах теперь много писали о том, что нынешнее царствование ознаменовано небывало затяжным периодом мира. Что с восшествием на трон Александра III произошло прямо магическое улучшение международного положения России и народы ее чуть ли не впервые за многовековую историю привыкают жить без войн. При этом большинство жителей Финляндии, да и всей империи, не подозревали о битве, которая ни на день не прекращалась на ее границах. Впрочем, иногда на застроенных гостиницами окультуренных пляжах — на курортном взморье, там, где степенно прогуливалась отдыхающая публика, появлялись страшные следы этой войны в виде выброшенных волнами на мокрый песок изувеченных трупов, обломков шлюпок и тюков с товаром с расстрелянных пограничными крейсерами контрабандистских шхун.
Эта почти неизвестная обывателям война велась по звериным безжалостным законам. Во время показа своего музея Кошечкин рассказал Вильмонту, как в феврале контрабандистам удалось захватить двух пограничников из конного разъезда — солдата Никитина и поручика Куплетского. Их долго истязали — кололи штыками, размозжили суставы прикладами. А потом раздели донага и еще живыми опустили в прорубь.
В плен пограничников контрабандисты не брали. Если они и захватывали солдат или офицеров живьем, то только для того, чтобы допросить и прикончить. Убивали же почти всегда с ужасающей лютостью: разбивали головы прикладами, вспарывали животы, выкалывали глаза, живыми бросали в костер или топили, связав руки за спиной и привязав к телу тяжелый груз. Не щадили раненых. Даже над мертвыми телами стражников глумились: отрезали носы и уши, половые органы. Но и пограничники, как уже признался Вильмонту их начальник, никогда не оставались в долгу.
Через несколько недель после убийства конных дозорных военные отомстили за своих товарищей, спалив сенной сарай вместе с прячущимися в нем контрабандистами. Солдаты были так озлоблены, что даже не согласились пощадить оказавшуюся среди контрабандистов молодую женщину.
* * *Так что Вильмонт оказался свидетелем в общем-то вполне рядового для этих мест случая. Кукушкин рассказал ему, что контрабандисты всегда очень тщательно выбирают место для тайного перехода или высадки на морской берег: всегда проводят рекогносцировку местности, высылают разведчиков. Даже применяют специально обученных на поиск пограничных секретов собак, которые еще издали предупреждают своих хозяев о засаде.
— Разведка у них поставлена хорошо, — отдавая должное противнику, рассказывал подполковник. — Были даже случаи, когда они договаривались с воздухоплавателями, чтобы те с высоты птичьего полета осмотрели место готовящегося прорыва. Месяц назад государь распорядился, чтобы «при повторении подобных случаев воздушные шары конфисковывались, а сами воздухоплаватели задерживались для точного разъяснения причины появления шаров в наших пределах».
Когда на их стороне численный перевес, бандиты действуют решительно и нагло: пытаются просто смять пограничный заслон. Такие прорывы контрабандистов случаются довольно часто. Тащут же все подряд: французскую косметику, мануфактуру, нижнее белье, чулки, презервативы, детские игрушки, спирт, запрещенную литературу, оружие и взрывчатку от эмигрантских террористических центров.
Впрочем, большая часть товара не запрещена и свободно продается по обе стороны границы. Но высокие ввозные пошлины на импорт делают невыгодным его легальную доставку. Контрабанда же приносит баснословные прибыли. Не одиночкам, конечно. Хотя и мелкому мешочнику в случае удачного пересечения границы вырученных денег с лихвой хватит на три-четыре месяца безбедной жизни. Крупные же купцы ворочают сотнями тысяч. Я их всех хорошо знаю. Например, один живет здесь в Гельсингфорсе в собственном особняке. С ним при встрече раскланиваются бургомистр и полицмейстер. Есть у него также шикарные дома в Петербурге, Стокгольме и Лондоне. Он является членом престижного английского клуба, в который принимают только аристократов. И входит в совет Петербургской биржи. Его друзья министры, царедворцы и такие же, как он, миллионеры. И все они считают его меценатом и благородным человеком. И только немногие знают, на чем он сколотил свое состояние. Чтобы и дальше разрабатывать свою золотоносную жилу, хозяева тайной торговли содержат целые флотилии судов, сотни перевозчиков-«мулов» и отряды вооруженных до зубов головорезов.
От пограничника Вильмонт узнал, что, оказывается, крупные контрабандистские кланы действуют не менее изощренно, чем иностранные разведки: для сбора нужных сведений они используют обширную агентурную сеть на нашей территории. Особенно много старания они проявляют для подкупа должностных лиц. Кукушкин рассказал, что недавно разоблачил своего штабного писаря, имевшего доступ к секретным документам. При этом он не упомянул, что, прежде чем сдать шпиона жандармам, так заехал ему кулаком в ухо, что перебил барабанную перепонку.
Контрабандисты каждый месяц платили писарю по сто пятьдесят рублей за нужные сведения. Примерно столько составляло жалованье армейского капитана. Если же нелегальным купцам требовались особо ценные сведения, они еще больше раскошеливались. Однако их щедрость обернулась против них же. Писарь от шальных денег совсем потерял голову — часто кутил в ресторациях, посещал богатые дома терпимости. На том и погорел.
— А в Ревельской бригаде, — продолжал Кукушкин, — поймали на шпионстве ветеринарного врача — надворного советника. — Эх, будь моя воля, я бы не под суд отдавал разоблаченных предателей, а расстреливал их перед строем солдат, чтобы разом отбить охоту у тех, кто мечтает о больших барышах.
Вильмонт с сомнением покачал головой:
— Вы полагаете, ваши начальники когда-нибудь пойдут на это?
— Мои начальники — мягкозадые канцеляристы, ничего не смыслящие в военном деле! — презрительно бросил пограничник.
— Я обязан подчиняться таможенным чиновникам из Министерства финансов. Ну скажите мне на милость, что умного мне может приказать никогда не нюхавший пороха штатский? К тому же большинство таможенников продажны. Из-за того что в нашем деле нет порядка, граница охраняется бестолково и скудными средствами. Странно, что граница до сих пор не превратилась в проходной двор, с трактирами и дешевыми борделями по обочинам натоптанных тропок.
Оказалась затронута очень больная для искреннего патриота своей страны тема, ибо говорил Кукушкин очень возбужденно и зло:
— У меня на одного солдата приходится пять верст охраняемой территории. Генерал-губернатор Финляндии граф Фален неоднократно обращался к Управляющему Министерством финансов с просьбой об увеличении штатов пограничных бригад. Но положительного ответа так и не получил.
— По какой же причине ему отказали?
— А это вас надо спрашивать — жандармов! — со злой издевкой взглянул на Вильмонта пограничник. — Или вы ловите высокопоставленных взяточников только, когда вам прикажут еще более высокие начальники? Может, вы мне объясните, когда наступит конец этому бардаку? А то мы люди темные — большую часть времени проводим на лесных кордонах и не ведаем того, что происходит у вас в столицах.
