Кен Фоллетт - Ночь над водой
— Простите, мисс, у меня неотложное дело, где он, не скажете?
— Могу я спросить, кто говорит?
— Это Эдди Дикен.
Она моментально оставила свой официальный тон.
— Ой, привет, Эдди! Ты же был у него на свадьбе свидетелем, правда? Я Лаура Гросс, мы встречались. — Она понизила голос до шепота. — Понимаешь, не знаю подробностей, в общем, прошлой ночью Стив не ночевал на базе.
Эдди чуть не выругался в трубку. Стив опять что-то натворил и прячется как раз в тот момент, когда он позарез нужен.
— Когда он примерно будет?
— Он должен был появиться рано утром, но пока его нет.
Боже, это хуже. Стив не просто отсутствует, возможно, у него неприятности.
— Может быть, соединить тебя с Неллой? Она в машбюро.
— Хорошо, давай. — Разумеется, Нелле ничего говорить не надо, но, возможно, он узнает от нее о Стиве побольше. Он нервно стучал каблуком по полу, ожидая, пока его соединят. Эдди живо представлял себе Неллу: простая, добрая, круглолицая девчонка с длинными вьющимися волосами.
Наконец он услышал ее голос:
— Алло?
— Нелла, здравствуй, это Эдди Дикен.
— Привет, Эдди, где ты находишься?
— Я звоню из Европы, из Англии. Нелла, а где Стив?
— Ничего себе, из Англии! Ну ты даешь. Стив, — он почувствовал некоторую заминку в ее голосе, — знаешь, его сейчас нет. — Она говорила как-то неловко, неестественно. — Что-то случилось?
— Да так. Когда, ты думаешь, вернется Стив?
— Сегодня в первой половине дня, может быть, через час. Эдди, мне почему-то не нравится твой голос. Говори, что произошло? У тебя неприятности?
— Может быть, Стив сразу перезвонит мне, если вернется вовремя. — Он продиктовал номер в отеле.
Она повторила за ним цифры.
— Эдди, сейчас же скажи мне, в чем дело.
— Не могу, пока не могу. Постарайся, чтобы он мне позвонил. Я буду здесь еще час. Затем поеду в порт — мы сегодня вылетаем обратно в Нью-Йорк.
— Хорошо, как хочешь. — Она была явно обескуражена. — С Кэрол-Энн все в порядке?
— Гм… извини, я должен идти. Чао, Нелла. — Он повесил трубку, не ожидая ответа. Эдди знал, что все это ужасно невежливо, но сейчас ему было все равно. Душу словно выворачивало наизнанку.
Теперь он не представлял, что ему делать, поэтому не нашел ничего лучше, как подняться к себе наверх. Он оставил дверь приоткрытой, чтобы сразу услышать звонок в холле, и присел на край кровати. Очень хотелось плакать, может быть, впервые с тех пор, как он стал взрослым. Он прижал ладони к лицу, тихо повторяя про себя: «Что делать? Делать-то что?»
Эдди вспомнил нашумевшее похищение сына Линдберга. В то время он учился в Аннаполисе, семь лет назад, дело обошло все газеты. Тогда похищенного ребенка убили. «Боже, только бы Кэрол-Энн осталась жива», — молился он.
Сейчас, правда, он молился редко, как-то разуверился в Иисусе с годами. Что с того, что его родители всю жизнь молились? Разве достигли они этим чего-нибудь? Нет, можно надеяться только на себя, на собственные силы. Эдди резко встряхнул головой. Хватит, не время рассуждать о религии. Надо поскорее найти выход из положения, что-то предпринять.
Те негодяи, что похитили Кэрол-Энн, хотели, чтобы Эдди был на борту самолета, пока ясно только это. Может быть, ему не стоит лететь? Но если он останется на земле, то не встретит Тома Лютера и не узнает, что действительно от него нужно. Возможно, он спутает им все планы, но, в любом случае, потеряет малейший шанс как-то повлиять на обстановку.
Эдди встал, открыл маленький плоский чемодан. Он думал только о Кэрол-Энн, автоматически укладывая бритвенный прибор, белье, пижаму. Затем рассеянно причесал волосы, убрал внутрь одеколон и щетку с гуталином.
Он понуро сидел на кровати, и тут зазвонил телефон.
В мгновение ока он выскочил из комнаты, сбежал вниз по ступенькам, но кто-то уже опередил его, сняв трубку. Шагая по вестибюлю, он услышал голос женщины-администратора.
— Четвертое октября. Постойте, дайте я посмотрю, будут ли у нас свободные места.
Подавленный, он повернул обратно. Он старался внушить себе, что и Стив ничего не смог бы сделать. В такой ситуации никто не может. Какие-то сволочи похитили Кэрол-Энн, и Эдди остается только выполнить их условия, тогда он получит ее обратно. Он попал в скверную переделку, и выручить его крайне трудно.
С тяжелым сердцем он вспомнил, что в последние минуты перед его отъездом они поссорились. Тогда Эдди видел ее в последний раз, и он себе этого никогда не простит. Он жалел о своих резких словах, сказанных в сердцах, жалел, что не прикусил тогда язык. О чем они, кстати, тогда спорили? Боже, был ли действительно повод? Он поклялся, что больше никогда не обидит ее ни словом, ни жестом, если… если, конечно, вернет себе живой и невредимой. Черт побери, почему молчит телефон? В дверь постучали, вошел его помощник Микки уже в форме, в руке чемодан.
— Ну что, готов? — спросил он бодро.
Эдди почувствовал панику.
— Неужели пора?
— Да, надо идти.
— Черт! Не могу.
— Что за чушь, тебе здесь нравится? Ты хочешь остаться и сражаться с немцами?
Эдди решил выгадать еще несколько минут.
— Знаешь, ты не задерживайся, иди, — обратился он к Микки, — а я тебя догоню.
Микки слегка обиделся, что Эдди темнит и не хочет идти с ним. Однако он постарался не подавать вида, пожал плечами, процедил «пока» и вышел.
Ну где же, в самом деле, Стив?
Эдди сел и в течение следующих пятнадцати минут не двигался с места, тупо уставившись в стенку напротив.
Потом встал, взял чемодан, медленно спустился по лестнице, бросая настороженные взгляды на телефон, будто это гремучая змея, готовая в любой момент укусить. На мгновение он задержался в холле, ожидая, что вдруг все-таки раздастся звонок.
Спустился капитан Бейкер и удивленно посмотрел на Эдди.
— Ты что-то запаздываешь. Давай-ка, поехали со мной на такси. — У командира корабля была такая привилегия, ему полагалось такси, которое доставляло его прямо к месту стоянки.
— Простите, не могу, жду звонка.
Бейкер наморщил лоб. Это не предвещало ничего хорошего.
— Так или иначе, ждать больше нельзя. Поехали!
Секунду Эдди не реагировал, но понял, что это просто глупо. Стив не позвонит, и ему надо лететь, или жене каюк.
Он с трудом заставил себя взять чемодан, вышел на улицу.
Такси ждало у подъезда, они сели, захлопнули дверцы.
Эдди догадался, что он невольно нарушил субординацию. Ему не хотелось обижать Бейкера — тот был достойным командиром и всегда к нему хорошо относился.
— Прошу прощения, капитан. Я действительно ждал важного звонка из Штатов.
Капитан ласково улыбнулся.
— Ничего, завтра сам будешь там.
— Да уж, — Эдди постарался выдавить из себя улыбку, но она получилась довольно мрачной.
Он знал, что теперь может рассчитывать только на себя.
Часть II
От Саутгемптона до Фойнеса
Глава 6
Поезд бодро стучал колесами, оставляя позади сосновые леса графства Суррей и приближаясь к Саутгемптону, как вдруг старшая сестра Маргарет Элизабет сделала потрясающее заявление.
Оксенфорды располагались в специальном вагоне, забронированном для пассажиров американского клипера. Маргарет стояла одна в конце вагона, глядя в окно. Ее обуревали разные чувства, от глубокого отчаяния до приятного волнения. Конечно, она ужасно злилась и вообще чувствовала себя гадко, покидая страну в трудный час, но не могла не испытывать радостного возбуждения в предвкушении трансатлантического перелета через океан.
Сестра Элизабет вышла из купе, с серьезным видом подошла к ней.
— Я люблю тебя, Маргарет, — сказала она после паузы.
Маргарет была тронута ее словами. В последние годы, когда они выросли и стали разбираться в безумной борьбе идей, они оказались по разные стороны баррикад и все больше отдалялись друг от друга. Маргарет очень страдала от этого, ей хотелось быть ближе к сестре, как когда-то в детстве.
— Я тебя тоже, — ответила она и крепко обняла сестру.
— Знаешь, я не поеду в Америку, — произнесла Элизабет медленно, с расстановкой.
У Маргарет перехватило дыхание.
— Как?
— Очень просто. Я не буду больше таиться, скажу матери и отцу, что не еду. В конце концов, в двадцать один год меня никто заставить не может.
Маргарет не была уверена, так это или нет, но переспрашивать не стала, у нее было много других вопросов.
— Куда же ты поедешь?
— В Германию.
— Но Элизабет, послушай, — Маргарет была в ужасе, — тебя ведь убьют.
Элизабет посмотрела на сестру с вызовом.
— Меня не испугаешь смертью. Знай, что не одни социалисты готовы сражаться и умирать за идею.
— Да, но за нацистские лозунги…
