Тайный гость - Анатолий Олегович Леонов
Лестница оказалась слишком длинной для обычного подклета. Стало понятно, что Афанасий, минуя его, сразу оказался в глубоком подземелье, наличие которого, очевидно, являлось тайной безымянного зодчего и его заказчиков. Впрочем, скоро выяснилось, что в начальный замысел строительства кто-то успел внести свои поправки. В одной из стен подвала весьма грубым способом была проделана дыра высотой в человеческий рост. Глубина пролома составляла около полутора саженей и выводила в такой же старый подземный ход, о чем говорила одинаковая кирпичная кладка в обоих помещениях.
Подземелье представляло собой разветвленную сеть запутанных ходов со множеством ниш, арочных переходов и потайных комнат, часть из которых была заперта на тяжелые, давно заржавевшие амбарные замки, а часть вообще не имела никаких дверей. Где начинались ходы, куда вели и чем заканчивались, оставалось только гадать. Афанасий гадать не стал и из всех возможных вариантов выбрал самый простой. Дорога, как и лестница, была отмечена горящими светильниками, вставленными в ниши стен. Справедливо полагая, что зажечь их могли только те, кто недавно прошел по этому пути, монах бесшумно, словно тень, последовал в том же направлении, на всякий случай помечая свой путь размашистыми крестами на стенах.
Через сотню шагов он наткнулся на массивную окованную железом дверь. Судя по тому, что дальше по коридору зажженных фонарей не наблюдалось, помещение за дверью и являлось конечным пунктом, но, к сожалению, оно оказалось запертым изнутри. Афанасий потратил много времени в поисках решения проблемы, но тщетно. Если не пытаться брать преграду силой, иной возможности попасть внутрь, кажется, не оставалось!
Пока инок размышлял, что предпринять дальше, послышался лязг отодвигающейся задвижки и дверь отворилась сама, без всякого усилия с его стороны. Монах едва успел отскочить в сторону, чтобы нос к носу не столкнуться с маленьким толстым господином в серо-зеленом кафтане европейского покроя. Господин, мелко семеня, быстро забежал за угол, на ходу развязывая шнурки панталон. Послышалось громкое журчание и сладострастные стоны человека, душой воспарившего на вершину блаженства. Он даже запел от избытка чувств, но…
– Ты закончил?
Тихий вопрос, медным гонгом прозвучавший над самым ухом, заставил толстого господина в ужасе подпрыгнуть на месте.
– Damn![100] – взвизгнул он тонким голосом, но жестокий удар в солнечное сплетение тут же лишил его возможности не только кричать, но и дышать!
– Главное, штаны завязал! – рассудительно произнес Афанасий, оттаскивая обмякшее тело толстяка подальше от двери. – Посиди пока.
Узкая полоска света пробивалась сквозь неплотно прикрытую толстяком дверь. Вероятно, в помещении находился кто-то еще. Монах, подкравшись, заглянул внутрь. Когда того требовали обстоятельства, Афанасий мог быть текучим, как вода, и прозрачным, как воздух. Короткого мига ему с избытком хватило, чтобы охватить всю комнату одним взглядом.
Тайник за дверью был близнецом того помещения, с которого Афанасий начал свой путь по подземелью. Разница была только в наличии глубокой ниши, размерами сопоставимой с небольшой комнатой. В проем между нишей и комнатой по чьей-то неведомой прихоти были вделаны мощные железные крюки, назначение которых было неясным. У двери стояли два больших заколоченных ящика и запечатанный бочонок, похожий на пороховой. Афанасий тут же прикинул, что если его догадка верна, то пороха там было не меньше чем на два с половиной пуда! Вполне достаточно, чтобы превратить подземный ход в глухой завал из груды битого кирпича. Взгляд монаха высмотрел за столом, наскоро сделанным из перевернутой бочки-сороковки и нескольких струганых досок, тюки плотно свернутой материи и десяток стеклянных четушек[101] с краской, предназначение которых еще предстояло выяснить.
Над столом склонился человек, изучавший какие-то чертежи. Шурша документами, он перекладывал их с места на место, не обращая внимания на происходящее вокруг. Впрочем, вероятно, по его мнению, вокруг ничего и не происходило, разве только напарник задерживался, что, конечно, раздражало. Не дождавшись, иностранец сердито крикнул, не поднимая головы от бумаг:
– Thomas! Move your ass![102]
Ответа не последовало. Неодобрительно покачав головой, англичанин нехотя направился к входной двери.
– I can’t see for shit[103], – произнес он, с опаской выглянув в мрачный коридор. – Don’t fuck with me! Fat-assed fool[104].
И опять ответом была одна тишина. Ворча себе под нос, сердитый джентльмен стал подыскивать предмет, с которым было бы не страшно выйти из хорошо освещенной комнаты в темное подземелье. На беду, поиски завели его за ящики у входа, где в это время прятался Афанасий.
– Who are you?[105] – удивился англичанин.
На этот раз ответ был мгновенный. Удар кулаком-кувалдой пришелся в незащищенный подбородок. Бедолага, так и не успевший сообразить, что происходит, подлетел вверх на добрый фут и рухнул на пол в состоянии, которое на его родине уже тогда называли глубоким нокаутом!
– Что сегодня не так? – ворчал Афанасий, оттаскивая очередное тело за угол. – Одна суета!
Вернувшись, он без раздумий направился к вороху документов и чертежей, лежащих на столе. Лично для него эти бумаги казались бесполезным трофеем, пригодным разве что для нужного чулана. Планы и карты он читать не умел, а все документы были написаны на иностранном языке, знанием которого монах также похвастаться не мог. Но старался он не для себя.
– Возьму с собой, – решил Афанасий, засовывая бумаги за пазуху, – брату отнесу, авось разберется!
Осмотревшись, он сокрушенно крякнул. Пора было уходить. Уходить, не выяснив смысла крюков в стене, значения рулонов сукна и краски, не узнав, что лежит в заколоченных ящиках и цели нахождения в подвале бочонка пороха, учитывая, сколько бед мог натворить он в неумелых, а еще страшнее – умелых руках. Жаль было оставлять вопросы без ответов, но находиться в подземелье становилось опасно.
Монах оправил однорядку, словно тюфяк соломой набитую бумагой, и в тот же миг чутьем волка почувствовал легкое движение воздуха за своей спиной. Шагнув в сторону, он увернулся от навахи в руках рыжего Криспина Хайда. Смертоносное лезвие глубоко вонзилось в доски стола. Англичанин попытался выдернуть нож, но тут же, получив сильный удар в грудину чуть ниже правого плечевого сустава, попятился назад, оставив наваху торчать в доске. Правая рука, повисшая плетью, говорила о том, что удар был точным и болезненным.
– What the fuck![106] – прохрипел Хайд, потирая ушибленное место.
Встряхнув грязными патлами, он оскалился в зловещей ухмылке и, выхватив
